Жертва преступления. Убийственный сценарий

Современная криминология давно пытается ответить на следующие вопросы:

-Кто и почему является жертвой преступления?

-Какова роль жертвы в механизме совершения преступления?

Как мы наблюдаем сегодня, количество преступлений нисколько не уменьшается, и жертва по-прежнему остается жертвой. Как говорится, а воз и ныне там!

Для решения проблемы виктимности создана целая наука о жертве преступления — виктимология (от лат. victima — живое существо, приносимое в жертву богу, жертва и греч. logos – слово, учение). В ряде государств сформировались виктимологические сообщества, было даже учреждено Всемирное общество виктимологов. Полки книжных магазинов пестрят обложками на тему, как защитить себя, свою семью, свое жилище и свою собственность от преступных посягательств. Но психология жертвы преступления в них так и не раскрывается.

Почему одни люди становятся жертвами преступлений, а другие — нет? На этот вопрос отвечает Системно-векторная психология Юрия Бурлана, поскольку различает тип людей, склонных по своей природе к виктимности и у которых при определенных условиях формируется виктимологический комплекс. Этот комплекс объясняет причину, казалось бы, необъяснимого явления, когда один и тот же человек все время становится жертвой преступлений: то кошелек у него отбирают, то машина его сбивает, то на него нападают в темном переулке.

Системно-векторная психология впервые дает ясные рекомендации, как перестать провоцировать преступления в отношении себя. Различая понятия природной и ситуалогической виктимности, Системно-векторная психология открывает новые горизонты для исследования учеными-криминалистами, а также целые области практического применения для работников этой сферы.

Физическое тело каждого человека по своему анатомическому строению одинаково, с учетом особенностей разделения по половому признаку. Зигмундом Фрейдом было установлено, что многие действия, в реализации которых человек не отдает себе отчета, имеют неосмысленный характер и не могут быть объяснены за счет действия влечений.

Первичным желанием каждого человека является сохранение своей целостности: есть, пить, дышать, спать, плюс сохранение температуры тела. Системно-векторная психология разделяет все свойства характера человека на восемь типов (векторов). Каждый вектор характеризуется своим типом мышления, набором свойств и желаний. В своей совокупности эти желания объединяются в индивидуальное «Я».

Все живое стремится сохранить свою жизнь, целостность своего тела, всеми силами избегая смерти. Но только в зрительном векторе от рождения заложен страх смерти, который имеет особое значение-функцию и является базой для выполнения зрительником своей архетипичной задачи. Страх смерти, который произошел от корневого страха быть съеденным (хищником — у девочек, каннибалом — у мальчиков). Именно такое состояние несет в себе неразвитый зрительный вектор, в связке с кожным вектором с мазохистскими тенденциями это становится причиной виктимологического сценария.

И сегодня у зрительных детей, начиная с трех-шести лет, появляется особо яркий страх смерти, впервые проявляется осмысление, эмоциональное переживание явления смерти. Обеспокоенные им, они чаще других задают эти вопросы: «Неужели всем придется умереть? Я умру? А мама и папа, они тоже умрут?» Им невыносимо больно терять любимую игрушку или видеть смерть домашнего питомца, потому что с ними ребенок создает тесную эмоциональную связь, одушевляя их и разговаривая с ними. Забегая вперед, успокоим родителей: если у ребенка со зрительным вектором воспитывать сострадание, чувство эмпатии, это поможет ему преодолеть страх и не стать потенциальной жертвой в будущем. Когда ребенок выводит страх за себя самого наружу, он трансформируется в страх за другого человека, появляется сострадание к другим, эмпатия, любовь.

На практике имел место случай, когда кожно-зрительная женщина с виктимологическим комплексом жила с анальным садистом, который ее постоянно душил, жестоко избивал. Она поясняла, что боится его, живет в постоянном страхе за свою жизнь, в голове у нее рождаются новые и новые картины удушения, которые систематически воплощаются в реальности. Было невозможно понять, почему она продолжает жить с этим человеком, что ее с ним связывает? В Системно-векторной психологии Юрия Бурлана дан ключ к разгадке такого поведения.

Виктимологический сценарий развивается в том случае, когда зрительный вектор не переходит из состояния «страха» в состояние «любовь». Страх в таком случае остается единственным наполнением зрительного желания, всей эмоциональной амплитуды. Идет эмоциональная раскачка в страхе — сами не сознавая того, мы вдруг бежим ночью по лесопосадке в самом заброшенном районе города.

Здесь же раскрывается секрет "Стокгольмского синдрома", когда под воздействием сильного страха смерти заложники начинают сочувствовать своим захватчикам, оправдывать их действия и, в конечном итоге, отождествляют себя с ними, перенимая их идеи и считая свою жертву необходимой для достижения «общей» цели. Суть происходящего в том, что оказавшиеся в заложниках неразвитые зрительники бессознательно принимают роль жертвы, раскачиваясь в состоянии страха, наполняясь им.

В зависимости от доли страха зрительник может вести себя виктимно в отдельных ситуациях. Комплекс же — это постоянное состояние неразвитой зрительницы или зрительника. Чем меньше развито и реализовано зрение, тем чаще и глубже человек попадает в виктимные состояния. При развитом зрительном векторе, что бы ни происходило, комплекс жертвы не развивается. Исключение – состояние сверхстресса, когда виктимность может проявиться.

В современном мире кожно-зрительные мужчины и женщины с неразвитым, то есть не вышедшим из состояния страха, зрительным вектором — это всегда потенциальные жертвы.

Причины и условия, способствующие формированию комплекса жертвы, сложились еще на заре жизни человечества, в первобытной стае, и действуют до сих пор, даже в условиях нового современного ландшафта.

В первобытном обществе практиковался каннибализм, который, однако, был строго регламентирован: в жертву шли исключительно кожно-зрительные мальчики. Обонятельник, первобытный «шаман стаи» среди общего количества новорожденных по запаху определял именно кожно-зрительного мальчика. И, поскольку тогда он не мог приносить никакой пользы стае, его «приносили в жертву», отдавая на съедение оральному каннибалу. В дальнейшем первобытная стая оторвалась от животного уровня: стараниями кожно-зрительной самки был наложен культурный запрет на каннибализм, человечество впервые получило ощущение ценности человеческой жизни (подробнее читайте об этом в статье "Продвижение культуры в массы или Антисекс и Антиубийство"). Однако по-прежнему, в силу своих свойств, кожно-зрительный самец не мог стать ни воином, ни охотником. Такие, не имеющие архетипа, не способные адаптировать ландшафт особи не выживали, как таковые, вплоть до окончания исторической фазы развития человечества.

И только с переходом человечества в новую, кожную фазу развития, где кожный стандартизированный закон гарантирует право на жизнь каждому, зрительный гуманизм окончательно возвел ценность любой человеческой жизни в абсолют, а общество потребления живет в полном достатке и способно обеспечивать все жизни без исключения, кожно-зрительный самец впервые стал массово выживать. Не имея наработанного «мужского» архетипа, такие мужчины адаптируют для себя традиционно женские сферы жизнедеятельности: увидеть их можно, в основном, на сцене театров и на экранах телевизоров, они сегодня становятся самыми востребованными актерами, певцами, стилистами и т.д. Этот особый тип мужчин сегодня принято называть метросексуалами, хотя они по своей природной сути являются стопроцентными мужчинами. Неразвитые кожно-зрительные мальчики — это потенциальные жертвы каннибала, именно они съедаются им в современном мире. Быть съеденным каннибалом — это их корневой страх в зрении. Гомосексуалисты выбирают именно этого мужчину в качестве своих жертв, потому что он виктимен.

Приведу небольшой пример из практики по уголовному делу, где в качестве потерпевшего проходит нереализованный кожно-зрительный мужчина в возрасте 37 лет. Он имеет стабильный средний доход от предпринимательской деятельности. Для вида сожительствует с уретрально-мышечной дамой, которую ненавидит. Вечерами развлекается в ночном клубе и в один из дней знакомится там с четырьмя парнями 23-25 лет. Он приобретает им спиртные напитки, затем садится к ним в машину, предлагает одному из парней вступить с ним в сексуальную связь. В ответ вся группа его жестоко избивает и уезжает, оставив лежать на обочине дороги.

Для тех, кто владеет основами Системно-векторной психологии, очевидно, что, следуя виктимологическому сценарию, данный кожно-зрительный мужчина сам спровоцировал преступление в отношении себя.

В первобытном обществе у нее была архетипичная роль дневной охранницы стаи. Своим особо развитым острым зрением она замечала опасность (приближающегося леопарда), благодаря врожденному страху смерти пугалась за свою жизнь, вскрикивала от ужаса из-за боязни быть съеденной хищником, выбрасывала феромоны страха наружу и тем самым предупреждала стаю об опасности.

Те же самки, чьи свойства не были развиты в достаточной степени, представляли серьезную угрозу для безопасности стаи: такая дневная охранница могла слишком поздно заметить угрозу, и стая, в последний момент срываясь с места, оставляла хищнику именно ее, выгадывая для себя лишнее время на отступление. Не заметила леопарда — оказалась в его зубах.

На усложненном ландшафте эта функция, разумеется, не востребована, однако подобный сценарий определенным образом видоизменялся на протяжении всей истории человечества, складывался в отшлифованный сценарий виктимности. Так или иначе, общество избавлялось от способных подвести в неподходящий момент дневных охранниц. Если не было урожая, то, чтобы умилостивить богов, в жертву приносили ее. Эпидемии бубонной чумы и холеры — опять она виновата, шла на костер как ведьма. Неразвитая кожно-зрительная самка всегда погибала по этой отработанной программе виктимности, каким бы ни был для этого внешний повод.

Кожно-зрительная самка в состоянии «страх» всегда является потенциальной жертвой преступления. Ее страх становится приманкой для тех векторов, которым задано по природе избавлять стаю от виктимологичек.

До сих пор все мы подсознательно «считываем» состояние страха на уровне феромонов, и каждый из нас безошибочно определяет, что человек находится в состоянии страха. Это свойство мы можем также увидеть, понаблюдав за поведением дворовых собак, которые лают только на тех, кто их боится.

У неразвитой кожно-зрительной самки существует потребность испытывать страх, поэтому ее поведение направлено на то, чтобы посильнее раскачаться в нем, этому сопутствует выброс наружу феромонов и запаха страха. Следуя архитипичному сценарию, она бежит наполняться страхом в темную аллею, где ее по запаху вычисляет серийный маньяк. Оставаясь в страхе, неразвитая, она ведет себя определенным образом, всегда становится жертвой изнасилования (мышечником, анальником, обонятельником) или жертвой преступления. У нее своя отработанная программа с каждым из стаи — отсюда и различные виды преступлений.

В развитом состоянии кожно-зрительная самка тоже может испытывать животный страх смерти, но только в состоянии сверхстресса. В другое время этот страх полностью трансформируется в состояние «любовь».

Всегда есть обратная связь жертвы с преступником и преступника с жертвой. Это связь на бессознательном уровне, одно без другого не существует. Понять это точно и ясно можно, только если рассматривать все объемно, например, через связь зрительного вектора с другими семью векторами, и никогда по отдельности.

Вывести свой страх наружу — означает перестать быть жертвой, это значит реализовать свою видовую роль, свои желания вовне, для других, а не для себя. И на место страха придет Любовь!

Корректор: Ольга Лубова