Абстрактный секс от самураев до Аниме. Самоубийства в Японии: тайные вибрации звука

Япония — страна восходящего солнца, высоких технологий и отменных суши-баров. Известная не только лучшей в мире системой оповещения населения о стихийных бедствиях, но и совершенно особенной японской культурой, так богато и щедро растиражированной благодаря голливудским фильмам, видеоиграм и, конечно же, собственно японской анимации.

Удивительно, как страна, занимающая маленький клочок земли в не самой благоприятной геополитической зоне (скромные природные ресурсы, ограниченная территория, природные катаклизмы), смогла не только занять второе место после США по объему ВВП и в целом лидирующие позиции в мире, но и сохранить многовековые традиции, приобщив их к современным социальным нормам.

Исследователи ломают голову над «японским экономическим чудом», в то время как в стране инженерной мысли каждые 15 минут совершается самоубийство при полном материальном благополучии и социальной защищенности населения.

Весь мир восхищается японской культурой, такой неповторимой и уникальной, не имеющей аналогов в мире. Так, например, сэппуку, или харакири, — ритуальное самоубийство, овеянное почти романтическим ореолом самурайской действительности, существовало исключительно на базе японского менталитета.

Интересный способ японцы придумали и для сохранности правопорядка. Так, в японской культуре до сих пор существуют кланы якудза, где действует четкая иерархия и власть нередко передается по наследству. Якудза — организованные и законопослушные (как это ни странно звучит) преступники, которые контролируют нелегальный и полулегальный бизнес в Японии (наркотики, проституцию, порнографию, игорный бизнес и т. п.). Тем не менее, их действия согласованы с государством, которое решило не бороться с ними, а договориться. Как бы то ни было, преступность есть в любой стране, даже самой благополучной, а мир и спокойствие — залог процветания, и неважно, какими способами они достигаются. Поэтому якудза и имеют право на свои сегменты «рынка», но сфера их деятельности ограничена государством.

Уровень преступности в Японии падает каждый год. А тяжкие преступления — убийства, грабежи, поджоги и изнасилования — составляют лишь 0,5 % от общего количества преступлений. На 100 тысяч жителей приходится 0,44 убийства в год (для сравнения в России на 100 тысяч населения — 21 убийство). Япония была и остается одной из самых безопасных стран в мире.

При этом каждый год счеты с жизнью сводят более 30 тыс. японцев, то есть за десятилетие совершилось более трети миллиона самоубийств. Показатели самоубийства в Японии вдвое превышают аналогичные показатели в США (страны с гораздо большей численностью населения) и остаются самыми высокими среди развитых стран.

На первый взгляд, японская культура полна противоречий. Но давайте разберемся системно.

Согласно системно-векторной психологии, менталитет каждой страны имеет свой вектор, то есть направление. Только нижние вектора могут нести в себе ценности, присущие большой группе людей.

Так, например, США и страны Западной Европы имеют кожный менталитет, где превалируют ценности, присущие кожному вектору, такие, например, как дисциплина, закон, ответственность, долг и т. п.

В арабских странах — анальный менталитет, где в обществе доминируют семейные ценности и приверженность традициям.

Менталитет нации определяется во многом природно-географическими условиями, поэтому ограниченное островное пространство создало предпосылки к развитию кожного менталитета в Японии.

Однако кожный менталитет Японии принципиально отличается от кожного менталитета западных стран.

В каждом векторе есть 36 свойств, каждое из которых имеет два направления реализации: внешнее и внутреннее. Немалую роль в формировании менталитета Японии сыграла Сакоку (буквально «страна на замке») — политика самоизоляции Японии от внешнего мира, которая длилась два столетия — с 1641 по 1853 годы. Под страхом смерти японцам запрещалось покидать страну, строить корабли дальнего плавания и даже вести торговлю с иностранцами.

Ограниченное пространство и невозможность экспансии как таковой (сильные соседи, самоизоляция) сформировали совершенно особенную японскую культуру: японский менталитет, чисто японский уклад жизни, где каждое свойство кожного вектора имеет только одну сторону реализации — внутреннюю.

Они экономны до умопомрачения, кожный минимализм доведен до предела. Так, их квартиры очень маленькие, обычно около 12 квадратных метров, мебель миниатюрная, кровать отсутствует. В Японии принято спать на полу на футонах (матрацах), которые потом можно сложить и убрать в шкаф, чтобы освободить комнату. Кажется, будто это вынужденная мера по причине высокой плотности населения. Однако ни один японец, живущий в таких условиях, особенно не страдает. А вот если поместить европейца в такую обстановку (вроде носителя того же кожного менталитета), тот будет ощущать большой дискомфорт и неудобство.

В японской культуре даже самому ничтожному пространству должно найтись применение. Так, в час пик в японском метро «специальные люди» запихивают людей в поезда.

Время они тоже экономят, что, конечно, связано и с высоким темпом жизни кожной фазы развития. У них очень плотное расписание поездов: они никогда не опаздывают и не приходят раньше. Все рассчитано до секунды. Более того, в японской культуре даже существует такое понятие «инемури» — искусство вздремнуть где угодно (в общественном транспорте, на рабочем месте), урывая бесценные минуты сна, в чем японцы очень преуспели и спят буквально всюду.

Ограничение внутреннего пространства — внутри страны — отражается и на поведении и внутреннем ограничении каждого отдельного японца. Они очень сдержанные, в японской культуре существует целый кодекс социальных норм поведения — «гири». К примеру, считается, что проявлять эмоции на людях крайне неприлично. Чем меньше движений ты совершаешь в общении с кем-либо, тем большее уважение ты оказываешь этому человеку. Влюбленным парам на публике запрещено целоваться, можно только держаться за руки.

Они очень сосредоточены на карьере, на работе: японское, просто маниакальное трудолюбие давно стало легендарным. Так, ученики старшей школы — самые занятые люди в стране. Обучение у них шестидневное, каникулы маленькие, большое домашнее задание, постоянные экзамены, проверки, тестирования.

Японская культура учит быть законопослушным и дисциплинированным. Японцы никогда не толкаются в очередях, даже не позволяют себе перейти дорогу на красный свет. Воровство — редкость, и даже мародерство после событий 2011 года обошло их стороной, что вызвало недоумение и восхищение в СМИ. С точки зрения системно-векторной психологии, в этом нет ничего удивительного: японцы просто ментально не знают, как это — брать чужое. Кожный охотник-алиментатор не ворует внутри собственной пещеры, не берет то, что плохо лежит. Здесь мы наблюдаем пик развития кожного самоограничения на уровне менталитета, и это еще одно отличие от кожного менталитета США и Европы, где запрет на покражу «внутри пещеры» регулируется не внутренним самоограничением, а внешними рамками закона.

Про кожную инженерную мысль в японской культуре сложены целые предания. Это и высокое качество всех технических новинок, которые выпускаются на японской территории, да и технологическая оснащенность самой нации: от многофункциональных сидений унитаза до головокружительных небоскребов и системы скоростных поездов, которая буквально «пронизывает» весь японский город: от наземных электричек, где платформа часто находится в здании, к примеру, торгового центра, до многоуровневой системы метрополитена. Однако при всех сумасшедших кожных предпосылках для развития инженерии японцы не придумали ничего принципиально нового, все великие изобретения (телефон, автомобиль, интернет) принадлежат европейцам.

Все это свойства кожного вектора, вот так проявленные в японском менталитете, где главное свойство — ограничение — направлено вовнутрь. И это далеко не полный список. На примере развития ребенка с кожным вектором мы знаем, что такие качества, как дисциплина, подчинение, ответственность за свои поступки, получившие развитие до пубертата, во взрослой жизни приводят к тому, что человек с кожным вектором умеет не только подчиняться, но и подчинять, не только сам дисциплинирован, но и распространяет это качество вокруг себя — дисциплинирует других, получая адекватный ответ от группы людей, на которых это качество направлено.

Спроецировав эту модель на японский менталитет, можно сказать, что Япония — как ребенок, который был закрыт полностью от внешнего влияния, «варился в собственном соку», развивал свойства и должен был перейти пубертат, но из-за географического положения, политики изоляции так и остался в этом инфантильном состоянии.

Единственная экспансия Японии, которая за все время ее существования завершилась успехом — это геноцид Айнов, что скорее можно назвать «разборками» внутри пещеры. Менталитет Японии хочет подчинять, то есть общее желание есть, но выработанных свойств и практических ментальных навыков для этого нет. Время, когда была возможность получить этот навык, безвозвратно упущено, а современные реалии, общие процессы глобализации, которые происходят повсеместно, не предоставляют такой возможности.

Страна не может иметь менталитет верхних векторов, но группы людей могут двигаться в направлении верхнего вектора. Так и происходит в японской культуре, где ценности звукового вектора (духовный поиск, извечные вопросы о смысле жизни) являются основополагающими.

Звуковая направленность японской культуры также обусловлена природно-географической ситуацией. Мы знаем, что общая трагедия объединяет людей больше, чем общая радость. Объединение выражается как на примитивном уровне в плане взаимопомощи, заботы друг о друге, так и в поиске ответа на вопросы «За что?», «Для чего?», «Почему?». В условиях постоянных природных катаклизмов рождается звуковой духовный поиск смысла всего сущего, осмысление звуковых вопросов о жизни и смерти.

Исторически это проявило себя как в религиозной жизни (культовое любование «цветением сакуры», дабы постичь мироздание), так и в социальной: харакири — возведение самоубийства в социальную норму на уровне нации (в отличие от остального мира, где самоубийство отторгается обществом), камикадзе (самоубийственные атаки пилотов-смертников) и японские стихи хокку, которые в трех строчках передают чисто звуковые абстрактные смыслы: «Не зыблется легкая дымка... / Сон затуманил глаза» (Мукаи Кёрай).

Звуковая направленность японской культуры видна в феномене хикикомори и даже в таких мелочах, как изобретение устройства, скрывающего «эти звуки» в туалете, запрет разговаривать по телефону в общественном транспорте (только смс), дабы не мешать остальным пассажирам, и обязательная выдача берушей в самолетах, где, как известно, очень шумно.

Кроме того, едва ли найдется еще одна развитая страна, где секты являются серьезной экономической и политической силой. Например, одна из крупнейших партий Японии — «Комэйто» («Партия чистой политики») непосредственно связана с сектой Сока гаккай.

Вся зрительная японская культура пропущена через призму звукового вектора как попытка выразить абстракцию. Это нашло выражение и в таких культурных явлениях, как аниме, икебана (искусство аранжировки цветов с глубоким философским подтекстом), стили одежды, существующие только в Японии (Harajuku, Gothic Lollit, Visual Kei — стиль японских рок-музыкантов).

На этом фоне бесконечный поток порножурналов и эротической манги в магазинах (которая продается на одной полке с книгами для детей), листовок с обнаженными юными гейшами в почтовых ящиках и откровенные эротические описания прямо в национальных газетах. Всем молодоженам традиционно вручают книгу с иллюстрациями, где расписаны и изображены всевозможные варианты сексуальных игр. Чтоб не забыли.

И телевидение, где на первое — телевикторина «сохрани яйца»: мужчину сажают в некое подобие гинекологического кресла и задают вопросы, за каждый неправильный ответ — удар молоточком по сокровенному месту. На второе — соревнование девственников (победитель получает возможность покувыркаться с порнозвездой, естественно, под звон гонга, свет софитов и пристальным вниманием видеокамер).

Выключаем телевизор, открываем журнал. И тут снова нас ждут удивительные вещи! Что за прелесть эта японская манга, где каждая героиня с детским личиком и недетским бюстом в непременно короткой школьной форме и белых трусиках. А там ее уже раздевают и ставят в такие позы, которые только можно себе представить, и даже в те, которые представить невозможно. Чего только стоят разновидности хентая, такие как тентакли (догадайтесь по названию), футанари (отношения гермафродитов), эрогуро (сцены изнасилования, избиения, некрофилии и т. п.) и даже сётикон и лоликон (эротические сцены с детьми).

А про сексуальные девиации в японской культуре можно написать отдельную статью. Взять хотя бы, к примеру, специальные магазины, куда японские школьницы продают свои ношенные трусики. Те помещаются в специальную вакуумную баночку (чтобы не потерять запах), а потом их покупают взрослые дядечки и испытывают удовольствие, вдыхая ароматы девушек.

Интересно также и искусство шимбари — бондажа, которое в японской культуре получило невероятное распространение среди женщин. В Европе бондаж считается одной из практик садомазохизма, где главными составляющими являются боль, подчинение и обездвиживание, а основные аксессуары — это наручники или кожаные ремни. В Японии бондаж имеет принципиально другой смысл и назначение. Так, для связывания используются только мягкие конопляные или хлопковые веревки, специально обработанные, которые не оставляют следов и не повреждают кожу. Девушку связывают особым образом и подвешивают.

Самым важным считается найти «правильные веревки», что, как утверждают японцы, является «ключом» к духовному миру связываемого. Цель всего этого — раскрепостить человека, заставить его потерять контроль над собой, лишив его возможности двигаться. Конечно, это чисто кожная практика, которая сформировалась на базе кожного менталитета. Во-первых, люди с кожным вектором получают огромное удовольствие от стимуляции своей эрогенной зоны — кожи, во-вторых, таким образом они снимают стресс, накопившийся из-за постоянного внутреннего ограничения через ограничение внешнее.

Японская культура совершила настоящую революцию в порноиндустрии. Даже их куклы для плотских утех намного лучше европейских: сделаны из высококачественного силикона, натянутого на металлический скелет с множеством соединений, что позволяет кукле имитировать человеческие движения. Они модно одеты, их лица сложно отличить от настоящих. Разве что не разговаривают. А если денег на такую не хватает, то японская культура позволяет ненароком заехать в кукольный публичный дом (их аж 70 в Японии) и там уже выбрать себе силиконовую подружку по вкусу. Посещаемость у них около 30 человек в день, и приходят люди всех возрастных категорий: и подростки, и юноши, и пожилые мужчины, нередко со своим реквизитом — разнообразными костюмами и аксессуарами.

Всем этим разнообразием в интимной сфере может похвастаться Япония, культура секса в которой поражает любого незнакомого с этой страной человека. Но что скрывается за всем этим?

А теперь обратимся к статистике: треть японских подростков говорят, что совершенно не хотят секса. Правительственные исследования показывают, что 35 % японских подростков в возрасте от 16 до 19 испытывают неприязнь к сексу, и эта цифра удвоилась по сравнению с 2008 годом, когда она составляла 17,5 %. Оказывается, секс японцев попросту не привлекает.

Уровень рождаемости в стране составляет 1,21 ребенка на семью, что гораздо ниже требуемого 2,08. Население Японии, которое сейчас находится на отметке 127 млн человек, к 2050 году упадет до 95 млн человек, а к 2100 до 47,7 млн человек. Как утверждают исследователи, для большинства пар первая брачная ночь становится последней. Секс раз в месяц — лучшее, на что может надеяться японская жена.

Звуковая направленность привела к полной асексуальности японского общества. Бесконечная порнография в открытом доступе — это попытка снять звуковую депрессию на ментальном уровне (как навязчивая мастурбация у кожно-звуковой девочки в период пубертата: она не наполняет сексуально, а спасает от ненаполненности звуковых желаний). Кому-то может показаться, что это просто наивысшая сексуальная извращенность общества, и он будет не прав. Порнография в Японии — это предохранительный клапан, и если убрать ее из жизни японских граждан, то количество самоубийств возрастет в разы.

Секс в Японии потерял интим навсегда, он перестал быть чем-то для двоих. В Японии и сексуальных преступлений-то меньше, потому что нет интереса к сексу, нет желания им заниматься. Звук полностью задавливает сексуальность нации, что также приводит к разного рода сексуальным отклонениям и повсеместной порнографии, которая еще больше убивает желание супружеского секса. Одно цепляет другое: ненаполненный звук, пытаясь удержаться на плаву и снять напряжение, провоцирует распространение порнографии, которая, в свою очередь, сводит к минимуму сексуальное желание кожного вектора.

Так, например, одно время среди японских школьниц было «модно» спать с дяденьками за вещи, подарки или просто материальное вознаграждение. Такая тенденция среди молодежи, вполне принятая японской культурой, могла возникнуть только на базе кожного менталитета и полного отсутствия интима вследствие звуковых нехваток.

Аниме, мультики, виртуальная реальность, повальное увлечение видеоиграми уже стали неотъемлемой частью японской культуры. В Японии игромания — национальная болезнь, а выпрыгнуть в форточку из-за смерти тамагочи — плевое дело.

Аниме — японская анимация, представляющая собой совершенно уникальный пласт японской культуры, который имеет большое влияние не только в Японии, но и за ее пределами.

Японская анимация принципиально отличается от мультипликаций других стран тем, что рассчитана в основном на взрослую и подростковую аудиторию и имеет характерную рисовку. Большое внимание японские аниматоры, как правило, уделяют глазам персонажа, и это не случайно. По глазам можно определить характер персонажа, его возраст и отношения с другими персонажами. Глаза — зеркало души, поэтому чем больше глаза, тем добрее персонаж. Так, дети в японской рисовке имеют, как правило, самые большие глаза.

Сегодня аниме объединяет в себе сериалы для детей (жанр кодомо), произведения, рассчитанные на подростковую и взрослую аудиторию — сёнэн (аниме для юношей), сёдзё (аниме для девушек) и даже полноценное «взрослое» порнографическое аниме — хентай, а также яой и юри — аниме, повествующее об отношениях романтического характера между людьми одного пола (традиционные для японской культуры) — мужчинами или женщинами.

Большинство аниме-сюжетов берется из манги — японских комиксов. Во многом такое повальное увлечение анимационными сериалами и объясняется популяризацией манги. Чтобы прочитать японскую газету (а тем более книгу) необходимо знать 2500 иероглифов. Японские школьники, как правило, знают только треть из этого числа и могут читать только комиксы, вследствие чего в японской культуре поголовно все школьники читают мангу и смотрят аниме.

Если смотреть через призму системно-векторной психологии, аниме — звуковой перенос абстрактных смыслов в образную зрительную действительность. Так и рождается неординарный закрученный сюжет, часто с глубоким философским подтекстом (Тетрадь Смерти, Евангелион).

Отсюда и чисто звуковая отрешенность самих персонажей аниме: часто они фигурируют как одинокие люди, имеющие мало друзей, чужие среди своих…

Аниме-фаны (отаку) организовывают свои фан-клубы и сообщества, посвященные японской культуре, имеют свой собственный сленг (заимствованный у японцев), даже особую манеру жестикуляции (которую они копируют у анимационных персонажей, знаменитых косплееров) и характерную одежду.

Они посещают аниме-фестивали, где участвуют в конкурсах косплееров и фан-арта.

Косплей (от англ. costume play — «костюмированная игра») — намеренное копирование действия, совершаемого на экране. Так, косплейщики полностью подражают персонажам из аниме: прическе, одежде, другим атрибутам — и как бы перевоплощаются в них.

Анимешники — мирная социальная группа. Едва ли были прецеденты, чтобы они на кого-то напали или пошли всей толпой бить витрины.

Интерес к аниме возникает исключительно у зрительных и звуковых людей. Тут и красивые картинки, и особые смыслы, и сюжеты, отражающие японскую культуру, образ жизни и мышления, столь близкие многим звуковым и зрительным людям.

Фанатичное увлечение аниме свидетельствует либо о недоразвитом зрительном векторе, либо о нереализованном звуковом векторе. Зрительные анимешники зачастую очень инфантильны с довольно узкой сферой интересов, которая начинается с беспрерывного просмотра аниме и заканчивается подражанием любимым персонажам и японской культуре в целом.

Звуковики могут увидеть в аниме некий духовный поиск смыслов, ответы на извечные вопросы. Нереализованный звуковой вектор выливается в «побег» от реальности в мир виртуальный — игроманию, и это часто заканчивается суицидом.

На протяжении всей своей истории человечество ищет ответы на вопросы «Есть ли Бог?», «Откуда мы взялись?», «В чем смысл жизни?». В Японии это возведено на национальный уровень, и тем не менее похвастаться прорывом в этой области они не могут.

Скорее наоборот, звуковая направленность японской культуры заведена в тупик. Об этом говорит и искусство сна «инемури», которым так знамениты японцы. Через сон звук «добирает наслаждение». «Хронический» сон — признак нереализации звукового вектора, который бежит от давящего ощущения изнутри, которое буквально не дает ничего делать, ни о чем думать. Звуковой вектор — доминантный, и в случае его ненаполненности он своим страданием «перекрывает» желания всех остальных векторов. Больной, нереализованный звук ведет к депрессиям, негативным состояниям и самоубийству.

Нереализованный звуковой вектор одного человека с большой долей вероятности приводит к суициду, на уровне нации — к катаклизмам в стране, на более высоком уровне — к необратимым последствиям на уровне человечества.

Очевидно, что такая неумолимая статистика самоубийств в Японии говорит о «больном» и «задавленном» звуке, а масштабность этого явления — о нереализации звукового вектора на уровне нации. Ненаполненность звуковой меры на неживом уровне отвечает катастрофами, подобными тем, что произошли в Хиросиме, Нагасаки, Фукусиме. Именно по этой причине это и происходит на территории Японии.

Зато какое бы неповторимое счастье испытал каждый житель этого небольшого островного государства в случае реализации звукового вектора на национальном уровне!

Вот такая она — любимая, неповторимая японская культура…

Корректор: Наталья Коновалова