Видео

«Мамочка, мамочка, мне страшно, почитай мне сказку, - темно, боится заснуть. – Почитай мне сказку». Мамочка садится, читает сказку. А что вы думали? Надо читать сказки. Не все об этом знают. «Ой, у меня нет времени, - включила свет, - спи при включенном свете». Масса зрительных детей спят при включенном свете, и это никуда не годится, это очень плохо. Ночь естественна для зрительного ребенка. Он должен проживать ночь во сне, естественным образом, в темноте. Но спит при лампе – так сказку почитайте ему.

Приходит мама и читает сказку. Вы же не понимаете, какие это сказки. Половина сказок про каннибализм! Вот пишут про Колобка. У меня доченька боится заснуть в темноте, сказку попросила. Я ей читаю сказку: «И покатился, Машенька, колобок дальше, а тут лиса его – Ам! – и съела. А перед этим все угрожали его съесть, все говорили: я тебя съем, колобок, съем, ам-ам! Потом раз и съели. Как бы ты доченька ни катилась, куда бы ты ни катилась, хоть по наклонной, хоть куда, всё равно, если захочется, тебя возьмут и съедят». Колобок. Ужас.

Всё, прочитала, пойду. «Мамочка, еще прочитай какую-нибудь сказку», - страшно отпустить маму после этого колобка. Ну, про трех поросят сказка. Это же не поросята, это же реальные дети. Пришел этот зверюга, разломал их дома и всех съел к чертям – это же ужас! А семеро козлят? Семеро деток маленьких. Приходит негодяй – и опять кушать. А Баба-Яга Ивасика-Телесика? На сковородке в печь, чтобы скушать. А Красная Шапочка? Скушать. А мальчики с пальчики? Голод. Так отправить детей, чтобы накормить диких зверей. Один раз прошло, второй раз, сейчас всех съедят к чертям.

Братья Гримм еще ладно. Трехтомник русских народных сказок Афанасьева – вот где сюжеты для всех фильмов ужасов для Голливуда: с мертвыми с косами, с гробами, с кладбищами, с ожившими покойниками. Вот где ужас. Афанасьева не должно быть в доме, где зрительный ребенок, ни в коем случае. При всей красоте этих сказок, они очень сильные, детям нельзя. Циклопы, Бармалей, который любит кушать маленьких детей, - вы что, с ума сошли? Это же другие дети, другое поколение. Можно потом, в дальнейшем читать, если подготовить ребенка справляться с эмоцией страха. Как? Выносить ее наружу – в сострадание. Не пугать его: сейчас придет серенький волчок и тебя вместе с колобком ам за бочок. Не пугать его, зрительного ребенка, а научать его.

Девочка и спички. Вот девочка, по обе стороны барабанной перепонки, вернее, стекла. По ту сторону так красиво, новогодняя ёлка, гирлянды, цветные игрушки, тепло-тепло, ощущаешь этот огонь в камине как особое тепло. А все такие нарядные в платьицах, в оборочках, нарядные дети водят хоровод вокруг ёлочки. А на столе – видели когда-нибудь? – рождественский гусь. А по ту сторону стекла голод и холод в эту рождественскую ночь, и девочка без теплой одежды на голоде и холоде. Всё, что у нее есть, это коробок спичек. Это же ужас, это же читать нельзя. Это можно утопить в детских слезах половину человечества – такое переживание за эту девочку. Не за себя в этот момент, что вместе с колобком тебя сейчас поджарят на сковородке, а за нее, за ее мечту, за ее образ, за ее надежду. За ограниченное количество этих дней, этих спичек. И конечно, она плачет.

Когда мы, зрительные, плачем от любви и сострадания, нам даже перед самими собой неудобно бывает: так плакали, а сердце поет. О детях подземелья с белым пуделем, об этой девочке без семьи, о Козетте, о Гавроше. Такие переживания, такие слезы – вся подушка мокрая, и так светло внутри, какое-то внутреннее равновесие, так хорошо. Это эндорфины! И заснула. Ребенок приобретает навык не бояться, а сострадать, не пугаться, а выносить эмоцию страха наружу. Потом если будем ей читать про козлят с поросятами и Красной Шапочкой, она сумеет проходить через это, потому что уже есть навык выносить эмоцию страха наружу. Но пока она должна научиться этому. Воспитание чувств для зрительных детей начинается со сказки о сострадании или вообще с детской литературы о сострадании. Французская – сумасшедшая, русская в целом для более позднего возраста.

Это то, что мы должны сделать, чтобы вырастить гения, а не злодея. Чтобы вырастить умницу, такую, чтобы сердце останавливалось, а не дуру. Первое, что мы должны делать, это обучать ребенка выносить эмоцию страха наружу, а потом всё остальное, потом интеллект.