Видео

Маленький Васенька, анальный хороший мальчик, мама его в садик водит. Он ее слушается: «Васенька, давай завязывай шнурочки. Вот молодец! Идём». Он же послушный от природы.

Но разные мамы бывают. Маме тяжело жить, с неё уже куски падают: «Давай скорее одевайся, вечно из-за него... Давай скорее, урод, идиот! Давай скорее, шнурки завязывай!» Нудный такой, зануда, медлительный. «Давай скорее, шевелись давай, давай шевелись!» - подгоняем его, перебиваем, договорить не даём. А мы набычимся и скажем: «Не буду, мамка, шнурки завязывать. Не пойду в садик!» То есть начинаем превращаться в свою противоположность – упрямый баранчик (пока маленький). А потом вырастет – будет большой упрямый баран, его не переспоришь, он в ступоре. Он спорит, он спорит; только скажете ему слово «А», он тут же начинает спорить: «Нет, это «Б», нет, это «Б»...» И сам провоцирует на спор. Из маленького вырос упрямый большой баран. То есть обратное действие.

Мы очень послушные своим жёнам. Знаете, какие? Ой, ребята... Мы сексуально очень порядочные люди. Мы не только чистую, порядочную женщину хотим – мы и сами полны чистоты помыслов по отношению к женщине. Порядочные — женимся на ней обязательно. Человек порядочный и заботливый сексуально, пытаемся доставить жене удовольствие. Да вообще, трижды Герой брака Советского Союза! Если у неё голова болит неделями, она не может – ну так ладно, мы терпим. У нас высокий сексуальный потенциал мощной конституции – так мы терпим. «Не, не могу. Голова болит. На работу завтра. Не могу», - мы терпим, мы «слухаемся». Мастурбируем помаленьку – ну а что делать? Вздыхаем (это наше – вздыхать, кряхтеть), но терпим. Такие люди, «слухаются» маму и жену: нельзя так нельзя. Хорошие люди. Насильно мы не берём. Ну, нудим: «Ну, Маш, ну, Маш, ну, Маш, ну дай» - «Нет, сказала», - не берём.

Когда мы испытываем сильный социальный стресс, чувство несправедливости («Мамка меня побила, теперь я не буду завязывать шнурочки и в садик ходить»), чувство обделенности, обиды, мы защищаемся обратным действием: в садик теперь не пойдем, шнурки не завяжем и бабу будем брать без спросу. От социального стресса и социальной несправедливости у нас возникает ничем не ограниченное влечение брать бабу без спросу, то есть к изнасилованию. Социальные фрустрации задают нам непреодолимой силы импульс, устремление к изнасилованию. «Ну не могу, не могу, мне хочется её взять не только грубо, не только больно, не только жёстко, но и без спросу. Чтоб кудахтала на всю Ивановскую, говорила: «Нет! Нет! Нет! Нельзя!» А я её насильно!

И с женой играю в такие игры, и ей нравится, и мне. Наденет на себя бантики, школьный фартучек, а я как выпрыгну из соседней комнаты, как кинусь на нее, а она: «Нет! Нет! Не трогайте меня! Нельзя!» А я силком. И обоим в удовольствие: у неё одни устремления, у меня противоположные – вот и встретились два влечения... Поэтому те из вас, кто работают судьями, должны это понимать: если поставили перед вами кожника, мышечника или уретральника и обвинили в изнасиловании, понимайте: это оговор. У них нет таких влечений. Ну, по недоразумению бывает, но, вообще-то, это оговор. А вот анальника поставили перед вами – здесь надо разбираться.

Испугались? Страшно? Страшно, когда оно за стеной. Сидишь в темноте, тишине и одиночестве, а за стеной шаги: бум, бум, бум. Кто там? Ужас. Открывается дверь – о, так это Вася! Страшно, когда не знаем, чего нам бояться. А когда знаем, уже не страшно. Когда открываем дверь в тайны бессознательного, уже не страшно. Наоборот, смешно. Сумасшедшие вещи, смешные люди. Чего ещё надо?..