Видео

Помните «Спартак» Джованьоли? В каждом нормальном советском доме была эта книга. Надо продолжить, надо иметь в каждом доме книгу Джованьоли «Спартак», а не воспоминания Шухевича.

Тогда вообще мужской ценностью было умереть в бою. Не на диване, не за плинтусом, а именно в бою, это была естественная система ценностей. И стать лучшим воином было ценностно для мужчины. А лучшие из лучших воинов были гладиаторы. Среди них тоже были определенные ранги. Не самые отважные и умелые гладиаторы, воины выступали на каких-то провинциальных подмостках, а самая вершина, конечно, это Колизей. Это были лучшие из лучших, отважные из всех отважных.

Свободные граждане Рима очень любили это развлечение, и в один день группа на группу гладиаторы сражались на потеху граждан Рима на арене цирка, на арене Колизея. В одной из них был Спартак. И та группа, в которой был Спартак, они погибли, все, кроме Спартака. А в другой группе осталось несколько человек, четыре или восемь человек. Те, кто понимает, о чем речь, - это же равные среди равных, то есть самые равные, самые отважные – то у одного нет шанса на победу против двух, это невозможно. А это были самые отважные, самые дерзкие, смелые, бесстрашные, храбрецы. Один против двух это невозможно, в кино да, а в жизни нет. А здесь их было больше, чем два, их была группа. Всё, что мог сделать Спартак, это отважно и героически умереть, в лучшем случае забирая одну жизнь вместе с собой туда, и заслужить барельеф героя гладиатора на колоннах этого Колизея.

Вместо этого совершенно неожиданно Спартак побежал. Начал убегать – да что же это такое! Это был шок. Это было неслыханно и невиданно. Трибуны просто взвились, и граждане Рима кричали от возмущения и гнева: «Догоните труса и убейте его!»

Это сегодня мы грамотные, у нас есть стадионы, мы соревнуемся, бегаем по этим стадионам наперегонки, кто быстрее, на велосипедах, на мотоциклах, на машинах, по льду на коньках, на лошадях, бегаем, бегаем, кто быстрее, соревнуемся. А периметр на стадионе имеет свои определенные искажения. Это пространство, которое определенным образом несет в себе искажения на поворотах. Поэтому когда начали вместе бежать, соревноваться, вместе – на старт, внимание, побежали! – и бегут почти, почти одинаково. А на повороте происходит искажение пространства, и мы естественным путем как бы выстраиваемся по вертикали, один за другим, один за другим. Выходим из поворота – опять выравниваемся, входим в поворот – опять изгиб, искривление пространства, опять как бы бежим один за другим. Сегодня такие умные, а тогда?

Тогда Спартак рвался к периметру. И конечно, люди побежали за ним, и Рим был возмущен, надо было догнать и убить труса: «Верните наши деньги! Да за что мы заплатили, что же это такое? Трус, трус гладиатор!» Когда Спартак достиг периметра и все побежали за ним, то естественным путем на повороте выстроилась прямая, один гладиатор за другим. Обладая сильнейшей врожденной реакцией, он резко повернулся на повороте и первого, кто его догонял, заколол. И побежал дальше. Естественным образом люди не увидели этот трюк. И на следующем повороте он его повторил. Никто не понимал, что происходит, и римляне кричали: «Догнать и убить труса!» А потом стихли. Потому что на арене цирка остался один Спартак.