Видео

Любой человек от момента рождения и до конца продиктован основным законом природы – сохранять свою целостность, сохранять себя, целостность себя. Относительно чего? Относительно мира снаружи. Кстати, больше ничего нет, не выдумывайте. Есть я внутри и мир снаружи. Поэтому я сохраняю себя, свою целостность, относительно ландшафта: вот дерево сейчас упадет на голову – отошел в сторону, вон там леопарды – от греха подальше. И ребенок то же самое, иначе бы он не орал «мама, дай кушать». Родился, и все, лежит себе. А что еще надо? Нет, орет зараза: «Мама, давай сюда». Дала покушать – хорошо.

Мама сохраняет целостность ребенку. До года исключительно связь с мамой, не с папой. Я знаю, там папа говорит: «Я отэц, а мать шлю…! Поэтому она недостойна». Поэтому забрали ребенка, убежали, спрятались в тайге: «Ты, Васенька, сынок мой, ты мой сынок. Мать у тебя шлю…, поэтому садись к папе в машину, мы уезжаем куда глаза глядят, я буду всю жизнь учить тебя, как ненавидеть мать. Которая шлю…».

А на самом деле связь с матерью, до года, до трех, ну, и до шести. По большому счету, до шестнадцати. И внутреннее ощущение защищенности и безопасности мы получаем от матери, то есть бессознательную уверенность в сохранении собственной целостности. Только от матери, от отца нет. Когда полная семья, то нет. С отцом, даже когда вдвоем с отцом, намного тяжелее. Отец тоже дает эту защищенность, но она вторична и не очень природна, скажем так. Мы от отца тоже получаем это чувство, то есть он усиливает ощущение защищенности и безопасности косвенно, через мать. Отец пришел, поцеловал мать в присутствии ребенка, и мне хорошо, потому что я ощущаю защищенность. Отец пришел с работы, как дал ей с порога по спиняке, ну, сами понимаете, и у меня потом начинается – «инвалид детства». Поэтому когда будете лупить ее, я ж понимаю, выдержать нельзя, так делайте это, чтобы ребенок не видел. И не слышал. А то вырастет инвалид детства. Снаружи вроде нормальный, а внутри?

Всё от матери. Когда у матери состояние плохое – например, психопатка, истеричка, бывает, пожалуйста, такая жизнь тяжелая – и у ребенка начинаются плохие состояния. Надо его к врачу отвезти? Нет, не поможет. Это вас надо отвести на тренинг по системно-векторной психологии. Когда плохое состояние у матери, то эти состояния передаются ребенку, с гарантией. До года абсолютная гарантия, до трех почти абсолютная гарантия, и до шести – тоже гарантия.

У вас плохое состояние внутреннее – он теряет чувство защищенности и безопасности, и у него могут в какой-то момент включаться элементы архетипичного поведения, чтобы собственноручно компенсировать нехватку от матери, нехватку чувства защищенности и безопасности. Собственноручно компенсировать, то есть исполнить свою видовую роль – ничего другого у человека нет. Но он еще не развил психическую способность исполнять свою видовую роль, она в архетипичном зачаточном состоянии дикаря. Приучается, приучается извлекать положительные эмоции от архетипичных действий: ворует ребенок или агрессивный ребенок. По-разному, дети ж плохие, тяжелые, плохие дети. Учиться не хочет, ведет себя ужасно, мать не слушается, все делает наоборот. Как можно детей растить? До 14 лет, на самом деле, ребенка и судить нельзя. Нельзя даже судить, это правильно. Родителей надо судить, и это тоже правильно, до 14 лет – родителей.

Меняется ее состояние – меняется состояние ребенка, уходят проблемы. До трех лет – со 100% гарантией, до шести лет тоже гарантированно. Но имейте в виду, если вы его накормили чем-то плохим, или еще что-нибудь, я же знаю, головы иногда не хватает, то здесь тренинг не поможет, у нас ведь есть еще один, слава богу, способ воздействия – дать по заднице, наорать. И тут не поможет только изменение вашего поведения. Но если при том, что вы нормально себя ведете, не орете, не бьете, ухаживаете, кормите, а у ребенка проблемы, это ваше внутреннее состояние. Меняется оно, уходят проблемы, до 6 лет с гарантией. С 6 до 16 тоже, но здесь надо голове своей руками помогать. То есть надо не только изменить свое состояние, но и приобрести навык правильного поведения, отношения, с этим вот, ребенком пятнадцатилетним.