Видео

Когда мы бьем ребенка, например кожного, да любого, он теряет ощущение безопасности и защищенности, то есть равновесия, баланса с внешней средой, и пытается выжить во что бы то ни стало, используя свои врожденные свойства.

«Я, анальный отец или анальная мать, за всю жизнь чужой копейки не взял. А этот лезет! Что из него вырастет на позор родительской головы! Надо дать по заднице, так, чтобы на всю жизнь запомнил». Это наши ключевики – на всю жизнь замуж, на всю жизнь запомнить. Конечно, он запомнит на всю жизнь, не сомневайтесь. Не головой, а психическим запомнит на всю жизнь. Кто-то будет говорить «импринтинг», «фиксации». Это не то, это иначе.

Мы всю жизнь воровали. Ну, наш предок воровал миллионы лет. Кто добытчик, неограниченный добытчик пищи (у животных тоже)? Кожный. Всё, что вижу, всё, что вижу – мы тут как тут. «Хаптильные» такие пальчики. Видели? В троллейбусе в карманчик залез. Это же талантливые пальцы! Он, анальный лох, даже и не почуял – грубый, кожа, шкура грубая у него, сосредоточен на других деталях, не на ощущении ландшафта. Я к нему оп! Анальный ещё не успел всем туловищем голову повернуть, а мы уже нахапались.

А тут выросли в человека. Мы, кожники, первые выросли в человека – одна восьмая, отрыв от ближайшего предка. Столько нахапались, что уже есть излишек, запас. Сейчас все полезут, начнут хватать! Куда полез, закрой холодильник! Я это на неделю купил. Хотят все за один день съесть. Вон ту банку поставь на место! То на Восьмое марта. Не, ну а что? Хотят всё сразу съесть. Нет, нельзя. То есть мы, рожденные – в хорошем смысле, природном – вором как добытчики, неограниченные законом, развиваясь, превращаемся в свою противоположность – создаем закон, сокращаем в себе желание покражи. Создаём закон «нельзя брать чужую пищу», только упорядоченное распределение.

Но не все развиваются. Вот, пожалуйста, кожный ребёнок, будущий Стив Джобс, инженер растёт – а она его лупит как сидорову козу: «Нечего позорить отца! Всего два года, а он уже лезет на сервант и без спросу конфету берёт. Украл конфету!» До трех лет мы ещё не знаем, что есть другие люди, не ощущаем этого, культурный слой у нас ещё не раскрыт. «Ещё раз возьмёшь без спросу, украдешь – ноги из задницы вырву. Смотри!» Анальный человек сказал – анальный человек сделал. Анальный сказал – по-честному предупредил, угрозой, и, может быть, не сразу, но...

Всё, у него стресс, он же нежный, у него другой болевой порог – кожа чувствительная. Больно! Мы гибкие даже в этом смысле, очень гибкие, приспособленцы. А тут боль. Что такое приспособленцы? Я весь приспособленец – это каждая молекула, каждая клеточка у меня от приспособленца. Или вы думали, клетки сами по себе, а я просто так приспособленец? Нет, клетка у меня такая. Знаете, есть зрительные люди, они не могут убить. И все думают, они мамонта не могут убить – да, не могут. А комарика могут? Нет, не могут. Они не могут убить болезнетворного микроба внутри себя – слабая иммунная система.

Я приспособленец, потому что нежный, ласковый. Мне больно – это ужас. И мой мозг тоже приспособленец, он начинает погашать эту боль, выделять естественные опиаты для погашения этой боли. Мы обучаемые через прикосновение, мы гении прикосновения. Кожные девочки любят, когда мы умеем к ним прикасаться. Анальные мальчики не умеют, а мы, кожные, умеем, но между нами нет влечения, зато как прикасаемся, ой! Один раз дали по заднице, второй раз дали по заднице – я научаюсь, я обучаюсь, я становлюсь зависимым от собственных естественных опиатов, которые погашают боль, я нуждаюсь в них.

Как их найти? Я бессознательно ищу, ищу тот элемент, который заставит их выделяться. Что это? Это боль. Я буду провоцировать папу с мамой, чтобы они дали мне по заднице. Для чего? Не потому что больно это приятно, а потому что благодаря боли у меня выделяются естественные наркотики (опиаты, эндорфины). Кайф мне от этого! У меня развиваются мазохистские тенденции. Это превратится когда-нибудь в полноценный мазохизм, обязательно. Или будут устойчивые тенденции, слабые, более сильные, совсем сильные, мазохизм как он есть – воткнуть прямо в тело крюки и подвесить себя на крюках. Видели? Ой, какое удовольствие! У меня просто голова вся наркотизируется от сумасшедшего удовольствия. Вот такие люди.

Помните наше устремление поднять сексуальное право, свой ранг, право на поклёвку? Поднять вверх, вверх, вверх, конкуренция, устремление к имущественному и социальному превосходству. А тут мать говорит: «Придурок, сидеть! Придурок, идиот, ты ноль, ты ничтожество!» В этих смыслах, то есть унижает. Мое естественное устремление – вверх, а меня вниз. Это живое вещество, у него мозга ещё нет, это ребенок, он просто развивается, вверх, вверх, вверх – компенсировать нехватку феромонов влечения феромонами ранжирования. Богатый человек с хорошей карьерой менее сексуален, чем другой, но зато как живёт, а? И женщина возбуждается, и генофонд в будущее передается. А ребенку говорят «вниз!». Его унижают. Для нас это страдание, сильнейшее страдание. Чтобы снять с себя это страдание – у меня очень приспособленный мозг, приспособленец – он выделяет естественные опиаты, которые снимают с меня это психологическое страдание, моральное унижение. Я потом становлюсь самонаркоманом, ищу, ищу своей боли, ищу своего унижения.

Ничего страшного, когда мазохизм, страшнее другое – это же портит жизненный сценарий. Например, для россиян это вообще неприемлемое сексуальное поведение. Мужик патриархальный, как это он будет валятся в ногах у женщины, а она его будет ещё и щипать, чтобы ему было больно, лить на него раскаленную свечу или стегать кнутом? Нет. Я вытесняю это. Я желаю этого, я этого желаю, но не могу себе позволить себя так проявить. Поэтому я иначе достигаю страдания, и благодаря этим страданиям выделяю всё те же, от которых я зависим, естественные опиаты головного мозга. Я пишу бессознательно жизненный сценарий на неудачу: всюду выгонят меня, всюду у меня не получится, всё не так, неудача, неудача, неудача – и полная голова какой-то необъяснимой радости внутренней. Неудача – это от слова удача, потому что мы, кожные люди, стремимся к удаче. Удача, успех – это мы. А тут мы превращаемся в свою противоположность – лузер.

Если кто-то из вас начальник большого клуба садомазохистов, приведите человек триста, я им проработаю этот жизненный сценарий. Не потому что нельзя. Нравится – пусть бьют плеткой, плеткой можно бить. Ну а что делать? Как жить без плетки? Унижать можно: «На колени!» А когда это вытесняется для россиян в неприемлемое сексуальное поведение, и они начинают получать неудачу во всём в своей жизни, это никуда не годится. Поэтому приводите их, я проработаю глубоко, два-три занятия – этого не будет.