Ужас замершего сердца

Вертолет стремительно падал прямо в Неву. Ощущение свободного падения подбросило желудок куда-то к горлу, ужас парализовал волю, а дикий животный крик, вырвавшийся из глоток десяти пассажиров, наполнил маленький салон ужасом. Мы падали, не было никакого сомнения. В голове аварийной лампочкой мигала только одна мысль: сейчас мы все умрём! За ней сама собой в мозгу пронеслась отчаянная молитва: "Господи, пожалуйста, пусть мы нормально приземлимся – если мы не умрем, я больше никогда не буду… есть мясо!"

Откуда взялась мысль про мясо, я не могу объяснить себе вот уже семь лет. Вертолет приземлился вполне благополучно, потому что уже в следующую секунду лётчики, так жестоко подшутившие над своими праздными пассажирами, выровняли вертолет и изящно посадили его на поле у Петропавловской крепости.

Несколько секунд свободного падения разделили жизнь напополам. Зачем я села в тот дурацкий вертолет – ведь я летать боюсь с детства? Поддалась уговорам приятеля, который подцепил меня на крючок своей фразой «не полетишь – будешь потом жалеть всю жизнь». В итоге праздничная вертолетная прогулка над Питером в честь дня победы закончилась для меня полным отказом от мяса. С Богом не шутят, особенно, когда твоя жизнь в буквальном смысле слова «висит в воздухе». И особенно если ты до паники боишься высоты.

НЕБОСКРЕБЫ, НЕБОСКРЕБЫ, А Я МАЛЕНЬКИЙ ТАКОЙ

Боюсь высоты я с раннего детства. Не помню, когда я впервые испытала ужас высоты, мне кажется, что я родилась с ним. Но впервые ощутила его в полной мере в тот день, когда мы, примерно в пятом классе, прыгали с одноклассниками в бассейн с вышки. Сначала было две недели прыжков с бортика и с невысокой подставки. После того, как тренер счёл нас достаточно подготовленными к прыжкам, наша группа взобралась вслед за ним на вышку и с трепетом глянула вниз. Двухметровая высота казалась непреодолимой, пугала и отталкивала, как будто мы должны были прыгнуть вниз с крыши небоскрёба.

Тренер бодро давал последние инструкции. - Сашка, ты идёшь первым. Запомни, что надо посильнее оттолкнуться. Именно твои ноги задают траекторию. Когда оторвёшься от поверхности, вскидывай руки вверх, они смягчат удар о воду. Прыгаем вниз головой. Витя, ты второй. Смотри не нахлебайся воды. Когда окажешься в воде, сразу меняй направление, поднимай руки к верху и выныривай! Катя, тебе как девочке разрешаю пока прыгнуть «солдатиком»… Главное, не бойтесь, отталкивайтесь сильнее и старайтесь не удариться о воду. Ну, пошли…

Я с трудом понимала, что говорил тренер. Откуда-то из глубин подсознания вылез липкий страх высоты. Все уже прыгнули и радостные поплыли по своим дорожкам, а я всё ещё стояла на вышке в нерешительности. Когда я наконец заставила себя сделать шаг в пустоту, ноги у меня подкосились, я не успела оттолкнуться и просто мешком свалилась вниз.

Если хотите понять, в чем разница между прыжком и падением, проведите небольшой эксперимент. Встаньте на бортик в бассейне и сначала прыгните в воду, оттолкнувшись ногами, а потом вернитесь на исходное место и попробуйте просто упасть в воду. Во втором случае внутри появляется отчетливое ощущение падения в пустоту – даже если вода всего в полуметре от вас. Это ощущение вызывает исключительно неприятные эмоции – от дискомфорта до неподдельного ужаса. И если у вас есть хоть малейшая боязнь высоты – даже доли секунды покажутся вам вечностью.

…Всё то бесконечное время, пока я падала, от раздиравшего меня ощущения полета в бездну мозг заклинило, а к горлу мгновенно подступила тошнота. В полёте я пыталась перевернуться вниз головой, но не успела и вместо этого неуклюже шлёпнулась в бассейн боком, сильно ударившись о воду лицом. Дальнейшее мне помнится смутно. Помню только, что вдруг резко стало не хватать воздуха, и я попыталась вдохнуть хлорированную воду бассейна… Прыгать с вышки меня больше не приглашали.

Уже став взрослой, я неоднократно ловила себя на похожих ощущениях, находясь где-нибудь на верхних этажах небоскребов или просто глядя вниз с балкона многоэтажки. Последний раз приступ тошноты и безумия накатил на меня на смотровой площадке Минской государственной библиотеки – такого огромного кубика, с вершины которого открывается прекрасный вид на Минск. Однако, если опустить взгляд к подножию здания, то вид уже не кажется таким прекрасным… Мозг фиксирует только одно: высота и опасность! Высота и опасность! ВЫСОТА И ОПАСНОСТЬ! И мгновенно из респектабельной бизнес-вуман ты превращаешься в истеричную клушу, которая того и гляди начнет биться в панике…

При этом налицо парадокс: высота, вызывающая ужас и помешательство, одновременно манит и притягивает. Иначе какого черта меня бы понесло на телевизионные башни в Токио, Москве и Берлине, на обзорную площадку Исакиевского собора в Питере и собора святого Стефана в Вене, на верхний этаж гостиницы «Космос» и на крышу пресловутой Минской библиотеки?! С маниакальным упорством я коллекционировала свои «восхождения», вспоминая их со странной смесью страха и восторга.

Помню, как отмечала своё тридцатилетие на крыше самого высокого здания одного небольшого провинциального городка. Открывая шампанское, друзья смеялись и шутили о том, что мы примеряем на себя роль богов, пьющих амброзию на Олимпе, а я после каждого выпитого бокала подходила к краю крыши и заглядывала вниз.

Эти «заглядывания» вызывали головокружение, приступы страха и… пьянящий впрыск адреналина в кровь. Покуда душу сковывал леденящий ужас, в голове скрипучей пластинкой крутилось вкрадчивое: «а что если прыгнуть?..» В какую-то минуту мне даже показалось, что притяжение открытого пространства стало сильнее боязни сделать шаг в пустоту… Но – слава Богу – меня вернул в чувство кто-то из друзей. Слава Богу, высота имеет власть не над всеми!..

ПЕРВЫМ ДЕЛОМ САМОЛЕТЫ

«Самолет, самолёт, забери меня в полёт!» - эту детскую считалочку, глядя в небо, хором кричала вся малышня, когда над нашим двором пролетал самолет. Вся, кроме меня. Мне хотелось только одного – чтобы самолет поскорее пролетел мимо. Увы, боязнь самолетов появилась у меня ещё до встречи с ними. Еще не зная, как это – лететь – я уже осознавала, что боюсь. Мысли о высоте вызывали только ужас и панику, хотя никто не пугал меня в детстве страшными историями про авиакатастрофы.

Первый полет стал настоящей пыткой, усугубленной тем, что длился около 12 часов. Пришлось пройти через все стадии своей фобии – от тошноты и леденящего ужаса до полного ступора и близкого к обмороку состояния. Я то потела, то мёрзла, то бледнела, то краснела, сжимала-разжимала потные ладошки и кусала губы, и в конце концов, какой-то добрый человек сжалился и налил мне коньяка, который немного облегчил мои мучения.

Глядя в иллюминатор с десятикилометровой высоты, я пыталась побороть свою боязнь, уговаривая сидящий внутри страх, как маленьким детям заговаривают зубную боль. Однако при первом же неровном движении самолёта, разум отказывался соображать… О том, что происходило при взлёте и посадке, я лучше вообще умолчу…

Вслед за осознанием проблемы в голове сформировался вопрос – как бороться со страхом? Не имея привычки отступать, сразу после возвращения из поездки я приступила к решительным действиям. В моём арсенале оказалось сразу несколько эффективных средств: гипноз, «клин клином», книга раскрученного американского психотерапевта и самовнушение. Сразу скажу, что не сработало ни одно.

Гипнозу, как выяснилось, я не поддавалась. Да и впускать посторонних в свою голову не хотелось. Книгу прочитала на одном дыхании, но она была написана явно не для людей с русским менталитетом. Слишком много в ней было пунктов, которые вместо уверенности вызывали скептический смешок. Частенько думалось «что американцу хорошо, то русскому смерть».

«Клин клином» подразумевал, что надо приучать к себя к высоте. Но как я ни пыталась – ни разу не получилось заставить себя даже близко подойти к «Тарзанке» или к «Американским горкам». Ну а самовнушение почему-то работало только на земле. В итоге из всех средств осталось только одно, которое работало – крепкий алкоголь.

Не знаю как долго моей печени удалось бы терпеть такого разрушительного попутчика… Оставить его в прошлом мне помог счастливый случай. Подруга прислала ссылку на курс лекций по системно-векторной психологии, сопроводив её припиской «там помогают разобраться со страхами». Пройти мимо такой возможности я не смогла.

У СТРАХА ГЛАЗА ВЕЛИКИ

Страх нельзя победить обычными средствами, однако его можно нейтрализовать. Это возможно если понять, откуда ноги растут – если у страха есть ноги, конечно. Что является первопричиной? Откуда эта иррациональная боязнь? Почему она не поддается доводам разума и аргументам логики? Что вызывает этот ужас? Откуда он берется?

Ведь лично я почувствовала страх высоты, самолетов и открытого пространства под ногами задолго до того, как попала на свой первый рейс. Откуда это всё взялось? Меня никто не пугал, не рассказывал страшные истории о падениях, во времена моего детства СМИ ещё не смаковали подробности авиакатастроф… Так почему же и чего собственно я так отчаянно боялась?..

Оказалось, что любой страх, в том числе боязнь пространства, имеет глубокие корни. Со времен первобытно-общинного строя у каждого человека была своя видовая роль в человеческой стае. Кто-то защищал жилища, кто-то осваивал новые земли, кто-то ходил на охоту, кто-то рожал детей… В каждой стае был свой «дневной дозор» - люди, которые смотрели во все глаза, выискивая признаки опасности в окружающем пространстве.

Ключевая роль во всем этом принадлежала зрению – оно было основным навыком «зрительных дозорных» и их особой функцией, оружием и средством получения информации. Их особо чувствительный зрительный сенсор обусловил не только способность различать множество цветовых оттенков, чтобы замечать малейшие изменения на горизонте, но и повышенную эмоциональность, способность испытывать широчайший диапазон чувственных ощущений от контакта с окружающим миром.

Огромная эмоциональная амплитуда и присущий этим людям от природы ярчайший страх смерти заставляли зрительных стражей испытывать сильнейший страх при виде малейшей угрозы – именно благодаря этому страху, запах которого мгновенно распространялся на всю стаю, племя получало сигнал «опасность!» и успевало спастись бегством.

Но в современном мире роль зрительного вектора усложнилась… В «дозор» больше никто не ходит - общество больше не нуждается в зрительных страхах… А способность испытывать сильные эмоции осталась. Если от природы чуткие и впечатлительные зрительники не научаются проживать свои эмоции в позитивном ключе, то все, что им остается – истерить и бояться, то бледнея, то потея, то рыдая, то теряя сознание…

Главная задача людей «со зрением» - научиться замечать чувства других людей, вырастить, выпестовать в себе эмпатию и сострадание, направленное вовне. Когда мы сопереживаем, мы не оставляем места страху – он уходит, вся эмоциональная амплитуда реализуется в любви, где высший уровень – это любовь к миру, к людям.

Зрительным людям постоянно нужен эмоциональный заряд. Нам всегда мало. Мы то плачем, то смеёмся – и это не щитовидка шалит, как считают некоторые прагматичные друзья, это раскачиваются «эмоциональные качели», требуя всё новых и новых эмоций. Когда такие «раскачки» происходят в состоянии страха, возникает иррациональная, на первый взгляд, тяга к тому, чего боишься.

СТРАХ. С таким вот врожденным «побочным эффектом» рождается каждый зрительный человек. Боязнь высоты – еще одна разновидность, не больше. Бессознательные фобии и страхи – это то, с чем может справиться любой прошедший тренинг по системно-векторной психологии. Любой.

…Ну разве что кроме тех, кто только рад поводу провести время очередного полёта в компании с бутылкой виски из dutyfree…

Пакуя чемоданы в очередную заграничную командировку, я уже не испытываю болезненного трепета, скорее лёгкое приятное волнение. Я даже купила себе бинокль, чтобы можно было посмаковать подробности видов, открывающихся из иллюминатора…