Случай из врачебной практики. Аутист поневоле

За консультацией по поводу дальнейшей тактики ведения и коррекции лечения обратился отец пятилетнего сына. На приеме вдвоем. Основные жалобы — на задержку речевого и психоэмоционального развития ребенка.

Мальчик имеет пропорциональное телосложение, физически развит по возрасту. Клинически значимых симптомов со стороны черепно-мозговых нервов не выявлено. Рефлекторно-чувствительная сфера физиологична. Двигательных нарушений не выявлено.

Ребенок держится возле отца, на визуальный контакт почти не выходит, отводит глаза в сторону. В вербальный контакт вступает с большой задержкой, речь очень тихая и неразборчивая, без внятной артикуляции, ответы на вопросы — односложные, практически неразличимые по смыслу без помощи со стороны отца. Взгляд направлен большей частью вниз или на отца, смотрит исподлобья.

По словам отца, беременность и роды у матери ребенка протекали без особенностей. Роды самостоятельные, в срок. Есть второй ребенок в семье — старшая сестра десяти лет. В семье ситуация на грани развода, отец заявил о намерении разводиться, оставить обоих детей себе по причине супружеской неверности со стороны жены. Отец — военный, по профессии авиационный техник.

В качестве лечения ребенку назначалась ноотропная, нейрометаболическая терапия, существенного эффекта, по словам отца, не оказавшая. Мальчик посещает логопедическую группу в детском саду.

— Расскажите о ребенке подробнее, возможно, кроме нарушения речевого развития вас что-нибудь еще беспокоит?

— Да все вроде нормально было. До четырех лет мы не обращали внимания на то, что он такой замкнутый и почти не разговаривает. Наверное, это неправильно, но любое его желание мы старались угадать и выполнить. Возможно, поэтому он ленится что-то говорить, произносить слова. А так он сообразительный, все понимает очень хорошо. Быстро разбирается в любой, даже сложной игрушке, телефон в два счета освоил. Любит через мои наушники слушать музыку, и не всякую, а просит AC/DC поставить, главное, погромче.

— Вы посещали ранее психологов, психотерапевтов? Показывали ребенка, оценивали его развитие, что вам говорили?

— Да, конечно. Нам сказали, что у него, наверное, аутизм или что-то вроде того, но я читал об этом, мне кажется, это не так. Он не слабоумный совсем, говорю же, сообразительный, вот только разговаривать не хочет. И с чужими на контакт не идет.

Мальчик спокойно стоял вполоборота к столу врача, повернувшись в сторону отца, и что-то разглядывал перед собой на полу.

— Скажите, как у вас в семье, бывают ли эпизоды со скандалами, ругаетесь ли между собой, бывает, что срываетесь на крик, вы, мама — друг на друга или на детей?

— Нет, такого нет. Мама вообще не шумная, я тоже, никаких сцен, если вы это имеете в виду, а в отношении детей тем более. Мы нормально свои отношения выяснили уже, это не первый раз с ее стороны, мне надоело. Она не против, что дети останутся со мной, они будут с ней видеться регулярно, так что все в порядке в этом плане.

— Может, вы припомните что-нибудь, травмирующее психику ребенка, какие-либо обстоятельства, события? Меня интересует прежде всего фактор звуковой травмы — крики, шум? Может, во время беременности, после родов?

— Да нет, доктор, ничего особенного. Мама носила спокойно и к детям относится ровно, а я тем более во всем угождаю, может, даже слишком.

— Откуда вы приехали?

— Вот около года как поселились в Краснодаре, а до этого жили на Камчатке.

— Дети родились и выросли там? Где и кем вы там работали, где жили?

— Да, там их родина. Я вам говорил, я сам авиационный техник, сейчас демобилизовался. Служил на военном аэродроме, и жили практически рядом с ним. Обслуживал полеты военной авиации.

— Вы жили рядом с аэродромом?

— Да, наш офицерский дом практически вплотную стоял.

— Могу себе представить: шум двигателей на продувке, на старте, форсаж... Ежедневные взлеты, посадки.

— Да, за редким исключением постоянно, но вы знаете, привыкаешь к шуму, мы не замечали его.

— А как же дети?

— Ну да, наверное, но мы старались закрывать окна. Хотя не всегда ведь, вы правы. Но я как-то вообще не связывал…

— Вас, наверное, никто об этом и не спрашивал, понимаю. Дело в том, что все дети — разные, и морфология нервной системы и чувствительность сенсорного аппарата — зрительного, слухового — тоже может отличаться на порядки. В системно-векторной психологии существует понятие «звуковой вектор». Люди, обладающие звуковым вектором, имеют сверхчувствительный слуховой анализатор. Есть все основания утверждать, что у вашего ребенка он присутствует. Этим ребенок наделен с рождения, даже уже в период внутриутробного развития его нервная система развивается под влиянием его заданных особенностей. Чувствительность к любым звукам у таких детей и взрослых крайне высокая.

Первичная слуховая зона в коре головного мозга отвечает не только за восприятие звуков, но и за мультисенсорную интеграцию, как бы перепроверку, подтверждение информации об окружающем мире, поступающей в мозг посредством других анализаторов. Что и на уровне физиологии подтверждает доминантность звукового вектора.

Чрезвычайно важным для звуковых детей является период закладки и формирования слухового аппарата на стадии эмбриогенеза. Не менее важным становится период раннего развития такого ребенка, в котором его следует особенно тщательно оберегать от сильного шума, громких звуков, не допускать криков со стороны родителей и особенно матери.

Но здесь, с ваших слов, я понимаю, все должно было быть в порядке, а вот шум реактивных двигателей, работающих на полную мощность, — это очень существенный фактор звуковой травмы, именно для этого ребенка, наделенного от природы звуковым вектором. Тогда как ваша первая дочь могла в этих же условиях развиваться вполне адекватно, так как у нее, вероятнее всего, нет звукового вектора и, соответственно, всей характерной нейрофизиологии.

Обратите внимание, ваш ребенок хочет слушать громкую музыку, насколько мне известно, творчество этой группы лежит далеко за пределами того, что называется тихие мелодии. По уровню децибел и характеру звука тяжелый рок вполне сопоставим со звуком реактивного двигателя самолета.

К сожалению, сейчас мы можем только делать предположения о причинах, которые лежат в основе задержки речевого развития ребенка. Правильная артикуляция, выговаривание слов невозможно без четкого восприятия речи. Есть множество примеров этому. Дети, полностью изолированные и выросшие в семье глухонемых, имеют те или иные трудности вербальной коммуникации. Также это относится и к детям, выросшим вне социума.

— Доктор, но мы проверяли ему слух, врачи сказали, что все в порядке.

— Безусловно, все в порядке, вам правильно сказали. Аудиограмма будет идеальной, а может, даже и более, чем идеальной. В этом-то все и дело. Мы ведем речь о повышенной чувствительности к звукам и, соответственно, о большей уязвимости. Вы понимаете, что такое порог восприятия? Что такое запредельные раздражители, феномен запредельного торможения? При очень низком пороге восприятия ребенок способен слышать и различать самые тихие звуковые вибрации, а мы ему подсовываем децибелы запредельной силы. Это очень травматично. При этом мы не говорим о морфологических изменениях. Вы покажите своего ребенка любому лор-врачу или неврологу, и мы не найдем каких-то существенных отклонений при рутинном осмотре. Речь идет об очень тонких нарушениях, которые могут быть видны по совокупности ряда психоневрологических признаков, но далеко не всегда будут различимы анатомически.

— Что в таком случае нам теперь делать?

— Что касается медикаментозного лечения, то здесь, с одной стороны, все просто, с другой — не совсем. Любому врачу не составит труда подобрать и назначить вам медикаментозную нейрометаболическую терапию, но будет ли она действительно эффективна в вашем конкретном случае — это под большим вопросом, и вы сами об этом говорили. Вам следует понять, что ребенок у вас особенный. Дети со звуковым вектором обладают в потенциале очень мощным абстрактным интеллектом. Они могут быть сообразительны не по годам в некоторых областях, где можно применить их способности. При этом они далеко не такие живые и подвижные, как большинство других их сверстников. Необходимо создать в семье тихую обстановку. Уберите свой AC/DC подальше, купите немного спокойной классической музыки, пусть будет.

Можете включать ее в доме очень-очень тихо, как слаборазличимый фон. Ни в коем случае не повышайте на ребенка голос, не требуйте от него того, например, что может с легкостью делать дочь. Он всегда будет сравнительно медлительным. Но у нас есть шансы научить его понемногу проговаривать слова. Пробуйте, чтобы он просил и называл то, что ему нужно. Безусловно, для него важен хороший контакт с матерью. Если она обеспечит ему чувство безопасности, ему будет легче адаптироваться. Что касается ваших отношений с супругой, не торопитесь так скоро принимать окончательное решение. Настоятельно рекомендую вам, обязательно обоим, прослушать хотя бы базовый уровень тренинга по системно-векторной психологии Юрия Бурлана. Развестись вы всегда успеете, потом, после лекций, примете решение уже с новым пониманием себя, своих отношений и ваших детей.

Корректор: Наталья Коновалова