«Чужая земля», или Здесь была деревня... Часть 3: «Симбиоз» рабочего класса и крестьянства

Часть 1 — Часть 2

Знаменитая скульптура Веры Мухиной «Рабочий и колхозница» явилась не только монументальным символом эпохи и мощной пропагандой социалистических завоеваний в СССР. Она стала олицетворением единения и демонстрацией мощи народа-труженика, благодаря революции занявшего главенствующую роль в государственной иерархии. Впервые в истории на самый верх государственной пирамиды был поднят простой человек.

Возвеличен и воспет он был не через свои героические мирные и военные подвиги, как это произошло позднее, уже в 70-х, благодаря, между прочим, уретральному Брежневу. Тогда мышечника, всегда существующего в двух ипостасях и чередующего по необходимости свои состояния: от монотонии «мир, труд, май» к не менее естественной «ярости благородной», — прославили в граните и бронзе с выбитыми золотом на пьедесталах именами.

У мышечника, всегда готового «перенять» форму вождя, природой обусловлена близость к уретральнику. У людей с мышечным вектором есть свое наслаждение от реализации, заключающееся в коэффициенте полезного действия их физических усилий. Ради стаи они выращивают урожай, работают на фермах, строят дома, прокладывают железные дороги и трубопровод.

Призыв «накормить народ» стал руководством к действию для мышечного крестьянина советской эпохи. В этом смысле уретральник и мышечник шагают вместе. Вождь раздает по нехваткам плодами коллективного труда, созданными руками сельских тружеников, которые и жизнь свою воспринимают только через мы — общность, а не как нечто отдельное от всех.

В своей общности, деревне, колхозе, состоя там всей семьей, в лесах и на полях, где на неблагоприятном ландшафте справиться в одиночку с паводком или засухой невозможно, мышечный селянин ощущает наиболее благоприятные условия для жизнедеятельности.

Помимо разрушения колхозов, совхозов и входящих в них деревень как коллективного ядра и риска повального алкоголизма, уничтожающего мышечную демографическую массу, угрозу продовольственной безопасности любой страны несет повсеместная глобализация мировой экономики. Крестьянин под напором политико-экономических изменений сокращает свое хозяйство и сокращается сам. Уже не нужно заботиться о посевной, если хлеб завозится из других регионов и стран.

В качестве примера может послужить сегодняшняя ситуация на Юго-Восточной Украине, где из-за политических волнений местные сельские труженики еще не начинали подготовку к посевной, в то время как их соседи россияне и белорусы к ней уже приступили. Все это незамедлительно скажется на рынке, повышении цен и пр., со всеми вытекающими из этого последствиями. В такой ситуации нельзя говорить ни о продовольственной безопасности, ни о благополучном развитии сельского хозяйства.

Обеспечена эта безопасность может быть только в том случае, «когда импорт товаров не превышает 25 % внутреннего потребления. В России же он занимает 35 % продовольственного рынка» (Е. В. Максимовских, Уральский государственный экономический университет, «Аграрный вопрос России»).

Если такое происходит, большинство мышечников, лишившись своего главного стимула — физической работы и не имея склонности и способностей к организации процесса труда, как им предлагалось поклонниками «индивидуализма» в сельском хозяйстве, либо покидают деревню, либо спиваются, направляя кривую демографического графика к нулю, сокращая население России. Есть еще множество проблем, которые решить сами крестьяне не в состоянии, т. к. это не их прерогатива. Необходимы новые реформы и новый взгляд на коллективное хозяйство.

Почти тридцать лет назад с началом перестройки был запущен процесс — разрушение целостности государства, которую всегда укреплял и цементировал народ. Народ — это не какая-то отдельно взятая, абстрактная единица. Согласно системно-векторной психологии, демографию населения любой страны определяют люди с мышечным вектором. Мышечная квота каждого государства не сокращается сама по себе, даже наоборот, за счет тенденции к многодетности нарастает в отсутствие войн и стихийных бедствий. Со времен же перестройки происходит то, что можно назвать целенаправленным уничтожением мышечного демографического фундамента, когда коллективные хозяйства начали необдуманно переводиться на хозрасчет и самоокупаемость, уничтожая самое главное — наработанный за время советской власти опыт ведения совместно спланированной работы.

В итоге, согласно статистике, большинство колхозов и совхозов было распущено, а 30 % деревень были признаны бесперспективными. Это послужило поводом для пропаганды индивидуальных хозяйств, то есть возрождения кулака. Индивидуализм, противоречащий главному принципу российского менталитета — коллективизму, явился основной предпосылкой к лишению мышечников их привычной природной соборности, неся раздробленность и разъединение. Коллективное мышечное «мы» было предложено заменить на чуждое деревенскому пониманию «я».

Мышечное умение жить общинно, трудясь и помогая друг другу, позволяет крестьянству быть органичным ландшафту, слиться, сродниться с землей, «пустить корни». «Окулачиться», стать индивидуальным предпринимателем на земле способны люди, в чьей связке есть анальный вектор. На них в свое время была рассчитана столыпинская аграрная реформа, которая на самом деле потерпела крах, оказавшись непригодной и вредной для простого народа — мышечного, кожного и даже анального населения Российской империи.

В первую очередь столыпинскому переселению в Сибирь противостояли сами крестьяне. Согнанные с насиженных мест, оторванные от своего клочка земли и хаты, выдернутые из деревенских общин крепкие хозяйственники-анальники были отправлены на заселение сибирских земель и дальних имперских окраин. Таким образом реформаторы разрушили основное российское крестьянское ядро и сдвинули, привели в движение те пласты сельского населения, которые нельзя было трогать, не оголив общины, не ускорив «раскрестьянивание крестьян», не начав пролетаризации и люмпенизации деревни.

Изложенные выше результаты столыпинских реформ созвучны с ситуацией, которая произошла в СССР в середине 80-х, с той только разницей, что при Горбачеве хозяйства просто закрывались, а отток населения в город был более интенсивным. Оставшиеся в селах и деревнях мышечники попали под влияние архетипичных кожников, деградируя и вымирая. Сила государства — в коллективном выживании, а не в индивидуальном хозяйстве, удобном на крошечных территориях Европы и убийственном для России.

Возвращаясь к фильму «Чужая земля» Никиты Михалкова и поднятым в нем вопросам о том, почему умирает русская деревня и почему советское сельское хозяйство всего за несколько лет почти прекратило свое существование, добавить можно только то, что ответ лежит в российском менталитете.

Пока государство не обратит внимание на природную особенность народов России, любые, самые дорогостоящие программы, направленные на подъем деревни, окажутся бесполезными. Ориентируясь по западному образцу на раздачу земли в индивидуальное пользование, они не решают проблему исчезновения русских сел и не способствуют возрождению сельского хозяйства, а еще больше усиливают напряжение в стране.

Можно сколько угодно дискутировать, искать выход из ситуации или даже кодировать от алкоголизма не пьющего по своей природе, как это ни парадоксально звучит, мышечника (кое-кто наивно видит в этом решение проблемы). Но если в головах россиян продолжат существовать пустоты и нехватки, у одних — нереализованная тяга к труду, а у других — архетипичное стремление к покражам, то наполнением их станет новое пьянство, неприязнь, ненависть к себе и вражда к соседу, своему же соотечественнику. Деревни все так же будут зарастать бурьяном, количество бомжей, бывших деревенских жителей, в городских пределах — увеличиваться, а показатели демографии страны — стремительно падать вниз.

Никита Михалков, безусловно, заслуживает уважения за то, что не обошел эту проблему стороной, талантливо и остро обнажив зияющую рану, заработав много позитивных комментариев в соцсетях, заставив людей задуматься над тем, так ли уж благоприятно складываются дела на их малой родине.

Чтобы остановить процесс гибели деревни, нужно изменить мышление в головах тех, кто ответствен за российское народное хозяйство. Делать это нужно быстро, пока еще не до конца утрачена преемственность поколений сельских тружеников. Помочь в этом могут лекции по системно-векторной психологии Юрия Бурлана.

Корректор: Наталья Коновалова