Голоса в моей голове. Шизофрения
«Голоса в моей голове» — это диагноз. Это шизофрения. Вам повезло, если вы никогда с ней не сталкивались. Мне приходилось, и не раз, видеть тех, кто болен. Ощущения не из приятных. Это всегда шок для близких и окружающих. Больной как будто становится одержим демоном. И опускаются руки, потому что не знаешь, как помочь.
В этой статье я бы не хотела ставить диагнозы или выписывать рецепты. Я бы хотела поговорить о проблемах тех людей, которые склонны к психическим болезням и к шизофрении в частности.
Голоса в моей голове хотят больше. Уничтожить то, что ненавистно
Я знаю эту семью очень давно. Внешне — дружная, очень положительная семья. Двое уже взрослых детей. Трудно сказать, что запустило патологический процесс. Причин как будто бы не было. Сама Нина потом говорила, что сильно расстроилась из-за сына, впала в отчаяние. И появились голоса, которые подначивали ее делать все эти невероятные вещи. Голоса принадлежали соседским мальчику и девочке.
Прежде всего она разгромила кухню: побила всю посуду, то, что нельзя было разбить, вынесла на помойку, порезала ножом мебель. Странная форма реализации желаний… Ее спрашивали, зачем она это делает. «Так голоса хотят больше, чем есть».
После тренинга «Системно-векторная психология» Юрия Бурлана я увидела эту ситуацию более ясно. Шизофрения, или болезнь Блейлера, возникает у носителей звукового вектора. Современные звуковики имеют очень сильные нематериальные желания — желания к познанию себя и смысла жизни, но не всегда осознают их или не знают, как реализовать. Вот почему количество психических расстройств и болезней звукового вектора сейчас растет. Это депрессии, шизофрения, аутизм. Растет и количество суицидов и наркозависимых. Они не знают, что не дает им жить спокойно, как все «нормальные» люди.
Нина принадлежала к тому поколению, чьи звуковые желания еще не так сильны, но все же ситуация, которая сложилась в ее жизни, не давала совершенно никакого наполнения и даже возможности осознания своих нематериальных желаний. То, что муж ее — домашний тиран, не догадывался никто. Он не бил ее, но многолетний пресс морального давления, которое он оказывал на нее, и вылился в такую форму протеста с ее стороны — в болезнь. «Голоса в моей голове» не появляются просто так.
Когда-то она пыталась уйти от него и даже встретила другого мужчину. Обладая анальным вектором, а значит, будучи по природе моногамным, Виктор не отпустил ее, вернул почти насильно, но измену не простил. Все последующие годы носил в себе обиду. Фрустрации анального вектора проявлялись, в частности, в маниакальном пристрастии к чистоте. Он требовал от жены, чтобы все сверкало. Дома сам перетирал за ней посуду, ходил повсюду с тряпкой и все время зудил, что она грязнуля. Если они путешествовали, то, уезжая из гостиницы, он заставлял Нину намывать до блеска номер.
Дома Нина была в услужении у своих сыновей и любимых собак хозяина. Кормление было основной жизненной целью «заботливого» отца. В его жизни был плохой опыт — он умирал от голода во время войны. Память у человека с анальным вектором очень хорошая. Как примерный отец он изо всех сил кормил тех, кто ему дорог. Однако вся тяжесть хозяйственной работы легла на плечи жены.
Она давно уже не работала, целые дни проводя в уборке, походах по магазинам, приготовлении еды, заготовках на зиму. Причем в масштабах фабрики-кухни. Сыновья набирали вес. А потом появились внуки, которым тоже нужно было усиленное питание. «Ну и что такого? — спросите вы. — Разве мало женщин, которые посвящают себя семье? И никто из них не сходит с ума».
Да, это так. При условии, что женщина без верхних векторов, для нее эта ситуация нормальная. Но помести носительницу звукового вектора в условия непрекращающейся борьбы за физическое выживание, и она сойдет с ума, даже не понимая отчего. Звуковой вектор дает человеку желания, далекие от материального. Звуковик не может жить в условиях постоянной суеты. Ему нужна передышка. Иногда он может забыть поесть, для него это неважно. А важно для него почаще бывать в тишине и одиночестве, чтоб предаваться своим мыслям.
У Нины времени на мысли точно не было. Вечером она едва добиралась до постели и тут же забывалась тяжелым сном. Она жаловалась сестре, что больше не может выносить такой жизни, что ее достала эта кухня, эти собаки. Однако, когда она поставила мужа перед выбором «или я, или собаки», он сказал: «Собаки!»
«Куда я пойду? У меня нет выхода!» Выход нашло подсознание, подсунув вместо невыносимых страданий души слуховые галлюцинации. «Голоса в моей голове» говорили сделать именно то, что так хотелось сделать самой Нине, — разгромить кухню. И таким образом разом решить проблему каждодневной суеты.
Писательница Барбара О'Брайен, которая сама была пациенткой психиатра с диагнозом шизофрения, написала книгу «Необыкновенное путешествие в безумие и обратно: Операторы и Вещи», в которой показала мир больного шизофренией изнутри. В предисловии к этой книге психоаналитик Майкл Маккоби (Гарвардский университет) пишет: «…ощущение того, что разыгранная ее подсознанием драма задумана с целью спасти ее от чего-то невыносимого, а это подтверждает гипотезу Фрейда, что механизм галлюцинации является не болезнью как таковой, а попыткой вернуться в нормальное, здоровое состояние».
Потом была психиатрическая больница, где Нину привязывали к кровати, кололи лекарства. Домой ее привезли в глубочайшей депрессии. Она целыми днями лежала на кровати не в силах есть, мыться, двигаться. Спать — единственное желание, которое у нее осталось.
И только благодаря титаническим усилиям сестры, которая была рядом с ней в самый тяжелый период, ей удалось вернуться к жизни. Голоса ушли. Правда, стало появляться видение: незнакомое мужское лицо, висящее посреди комнаты. Но она уже научилась противостоять этому. «Я не боюсь тебя!» - говорила она, и лицо постепенно, по частям, исчезало.
Корректор: Екатерина Жаворонкова
