Игнорирование, или Когда молчание громче крика
В семьях, где дети обделены вниманием родителей, где испытывают стресс, страдают от страха и одиночества, развитие психики останавливается. Вырастают страдающие, жестокие или неспособные приспосабливаться к жизни, одинокие, отверженные взрослые. И наоборот, когда ребенок получает достаточно родительского тепла, когда он чувствует, что его любят и понимают, принимают и поддерживают, его психика будет развиваться стабильно и полноценно...
Родители меня не били. Мама была так занята, что только поздно вечером или в выходные дни могла истерично покричать. Отец был дома все вечера. Готовил ужин. Когда подросла, помогал с уроками. У нас была огромная библиотека, и он знал так много и так понятно рассказывал. Правда, обо всем нужно было просить. Он предпочитал уединение, не любил, когда я шумела или, заигравшись, врывалась в его кабинет. Он был талантливым инженером-изобретателем и прекрасным преподавателем. Знал, как достичь результата.
И со мной его метод воспитания был прост. Я не слышала от него угроз, криков. Он просто замолкал. Вместо ругани — ледяной стеклянный взгляд и молчание. Все вопросы разбивались о глухую стену, которую выстраивал отец, я натыкалась на нее, пыталась подластиться. Резким движением он отбрасывал меня, а когда я побитой собакой уходила из кабинета, так же резко захлопывал дверь.
Самое ужасное, я чувствовала, что он на самом деле тут же забывает обо мне. Он уходит в свои задачи, свои проекты, и ему нет никакого дела до моих слез и непонимания «что не так?».
Я пыталась вымаливать прощение слезами, подкарауливая, когда он выходил из кабинета. Подсовывала ему под дверь записки. Отец был непоколебим: «Сама разбирайся, в чем виновата». Я словно билась о стену. Огромную и угрожающую.
Пожаловаться маме я не могла. Пробовала сначала, но неизменно получала: «Значит, в чем-то виновата. Ищи». И я искала. Поначалу совсем не понимала. Скрутившись клубком и накрывшись с головой одеялом, я просто плакала. Мне невыносимо было находиться в одиночестве, в ссоре, и я готова была извиняться за что угодно, только бы вновь восстановить контакт.
Со временем я научилась не попадаться отцу на глаза. Сидя за столом, смотрела в тарелку, сжималась, стараясь исчезнуть, когда он проходил рядом. Став постарше, лет в восемь-девять, я начала понимать, что отец переставал со мной разговаривать, когда разочаровывался, когда я забывала его правила. А это случалось довольно часто. Я была большим нарушителем. Уйти, никому не сказав, подраться, не убрать в комнате, взять без спросу что-то в его кабинете и не положить на место.
Когда я была подростком, мои родители развелись. К этому времени я уже не так заботилась о том, чтобы сразу бежать к отцу и извиняться. Немного привыкла к неделям, а то и месяцам игнорирования. Но с детства я привыкла чувствовать себя виноватой…
Как оказалось, долгие годы я не замечала, что переняла этот способ общения уже в своей семье. Я не била сына, но, когда злилась или была недовольна, внутри меня словно поднималась кипящая лава. Пузыри обидных слов и упреков превращались в водоворот желания трясти это маленькое «чудовище». Лава подступала так близко, что готова была сорвать крышку, которую я сдерживала из последних сил. Я пыталась оставить лицо ровным и безучастным. Выдерживалась минута молчания, дающая возможность жидкому азоту ненависти превратить кипяток в очередную ледяную глыбу. И тогда я еле слышно говорила: «Все, я с тобой больше не разговариваю!»
Мне пришлось взглянуть в глаза своей ненависти, когда мой шестилетний сын сказал: «Уйди, я больше никогда не хочу тебя видеть».
В тот момент я посмотрела на себя его глазами, почувствовала ожог от собственного свирепого взгляда, боль от разрыва чего-то теплого, домашнего, доверительного, желание отстраниться и убежать. Я вспомнила себя — маленькую, беззащитную и одинокую в эмоциональной пустоши.
Сила эмоциональной пустоши
Ребенка не обязательно бить, чтобы лишить ощущения безопасности и защиты. Достаточно не замечать его. Наказывая ребенка силой или игнорируя его, мы лишаем его близости и тепла, разрушаем его ощущение опоры в жизни, поддержки от самых близких людей.
Молчание, безэмоциональность, холодность заставляют чувствовать себя никчемным, не стоящим внимания, униженным. Это насилие без физического насилия. Это отыгрывание на ребенке собственных состояний: фрустраций, разочарований, претензий. Это не воспитание.
Воспитание приводит к будущему умению ребенка адаптироваться к жизни в социуме. Это значит, что человек будет определять свои способности и возможности, будет самостоятельным, деликатным и чутким к другим людям. Молчаливое насилие родителей оказывает на ребенка сильное воздействие, порождая страхи, зависимости, заставляя его переживать стресс, а значит, в будущем его умение адаптироваться, счастливо жить и взаимодействовать с людьми будет нарушено.
Все ли родители «молчаливы»?
Среди восьми векторов можно выделить те, которые склонны использовать игнорирование в своем поведении.
Безразличие: родитель со звуковым вектором.
Вследствие своего звукового эгоцентризма, зацикленности на себе, своих мыслях может не чувствовать переживаний и желаний ребенка. Такое бывает, когда звуковой вектор родителя находится в плохом состоянии. В этом случае мысли и чувства ребенка не имеют для него никакой ценности. Он не проявляет никакого интереса к ребенку, и требование внимания к себе вызывает у родителя по меньшей мере недоумение.
Бесчувственность: родитель с кожно-зрительным сочетанием векторов.
Когда мать с кожно-зрительной связкой проявляет эмоциональную скупость, не замечает ребенка, не реагирует на него, отказывает ему в ласке, ведет себя так, словно ребенка просто нет, можно говорить, что она сама находится в сложных эмоциональных нехватках. Характерные для неразвитого зрительного вектора страхи сужают диапазон чувств, не позволяя радоваться и дарить любовь, свойственную человеку с развитым зрительным вектором.
Демонстративная безучастность: родитель с анально-зрительным вектором.
Если такой родитель отягощен глубокими неосознанными обидами и ожиданиями, то он склонен использовать молчание как наказание, вынуждая ребенка испытывать чувство вины. Игнорируя, он показывает ребенку, что он плохой, ожидая от ребенка просьб о прощении и раскаяния.
Отверженные дети
Игнорирование причиняет душевную боль ребенку. Во взрослом возрасте переживание одиночества, бессилия является сильным стрессом. А что говорить о детях! Ребенок теряет базовое ощущение защиты и безопасности, в нем рождается глубинный страх — страх не выжить.
Такие дети вырастают без доверия к миру.
Мир — это мама. Нет мамы — нет мира. Мир — это семья, тепло, там, где ты уверен, что тебе желают добра, будут любить и заботиться. Ведь детский мир — это прежде всего мир радости, игры, внимания и интереса. Так ребенок знакомится с миром, но в ответ — мир-родители дуется, обижается, молчит, отвергает. «Пусть мир снова станет таким, как раньше», — думает малыш. Это невыносимо — чувствовать себя покинутым и брошенным, без твердой почвы под ногами. Как можно верить миру, который обманул тебя, предал, оставил беспомощным в одиночестве?
У ребенка формируется недоверие к миру, к его стабильности и доброжелательности. Даже когда он вырастет, останется ощущение собственной ненужности, незначимости. Внутренняя неуверенность будет мешать ему строить конструктивные отношения с другими людьми.
«Я не нужен миру, я сам себя вынесу за скобки».
У таких детей замедляется интеллектуальное развитие.
Отверженные дети остро чувствуют свою уязвимость, беззащитность, страх навсегда быть оставленными родителями. Что может быть ужаснее, чем лишиться родительской любви? Страх ее потерять так силен, что иногда вызывает панику, аффект. В состоянии аффекта любой человек, тем более ребенок, начинает плохо соображать. В такой момент процессы в организме направлены на то, чтобы выжить, — это готовность бежать, прятаться, но не думать. Страхи тормозят мыслительный процесс, замедляя интеллектуальное развитие ребенка.
Часто родители используют молчание как способ манипуляции, принуждая ребенка подчиняться, подстраиваться, зависеть от эмоционального настроения родителей. Ребенок старается угадать, что родителю нужно, и будет делать все, только бы не сталкиваться с угрозой игнорирования. Но так как это не собственная мотивация ребенка, то и развитие личности будет базироваться на внешнем принуждении.
Во взрослом возрасте он невольно будет использовать одну из двух стратегий: либо бояться и подчиняться, унижаться, либо нападать. И становиться, в зависимости от своего набора векторов, жертвой или насильником.
Такие дети, став взрослыми, не умеют устанавливать эмоциональную связь.
Отношения между людьми строятся на основе чувств и понимания друг друга. Установление между родителем и малышом важнейшей в детстве эмоциональной связи даст повзрослевшему ребенку способность поддерживать длительные отношения.
Когда взрослый не смотрит, не отвечает ребенку, он отдаляется, дистанцируется. Он не желает замечать, что рвет связь, не чувствует, что рвет контакт, причиняя этим боль другому, лишая его жизненно необходимого. Эмоциональная обратная связь — это отклик, сообщающий, что вас слышат, понимают и чувствуют. Не получая отклика от самых близких ему людей, ребенок вырастет черствым, бездушным, не способным на глубокие чувства, а значит, в его жизни не случится настоящей любви, верности, он не придет на помощь и не поддержит в трудную минуту. Если ребенок не получил опыта близких отношений в детстве, ему будет трудно строить теплые, чувственные отношения и во взрослой жизни.
«Я никому не нужен, поэтому я не нужен и сам себе».
Личность таких детей не формируется.
Ребенок учится воспринимать себя через отношение к нему, прежде всего, родителей. Из-за того что ребенок вечно балансирует, не понимая: любят — не любят, верить — не верить, виноват — не виноват, его психика неустойчива в ощущении своего собственного существования, своей самости.
Я есть или меня нет? Если я существую, почему они меня не замечают? Я невидимка, я привидение? Как составить из разорванных кусочков целое? Объединяет — симпатия, привязанность, любовь. Разъединяет — неприязнь, ненависть, раздражение, безразличие. Даже став взрослым, продолжает думать, что он — ошибка, что лишний на этой земле, что с ним что-то не так. Отвергая теперь самого себя, он не ценит жизнь. Вот так — ни жить, ни умереть…
Берегите будущее детей
В семьях, где дети обделены вниманием родителей, где испытывают стресс, страдают от страха и одиночества, развитие психики останавливается. Вырастают страдающие, жестокие или неспособные приспосабливаться к жизни, одинокие, отверженные взрослые.
И наоборот, когда ребенок получает достаточно родительского тепла, когда он чувствует, что его любят и понимают, принимают и поддерживают, его психика будет развиваться стабильно и полноценно. Он становится уверенным в себе и своих возможностях человеком, способным глубоко, полно чувствовать и творить великие дела.
