Пришел Антон и всех сожрал

Вечеринка дома, праздничное настроение, много приглашенных гостей. Почти все гости между собой знакомы, ну и, конечно, не без вновь пришедших юных девушек, новых пассий моих друзей или просто залетных подруг с прекрасными стройными телами и широко раскрытыми глазами. Сегодня в гостях будет оральный друг Антон, балагур, душа компании, шут, весельчак, свинья и редкостная сволочь. За день до этого я имела счастье приглашать его на эту вечеринку, и, как всегда, мне пришлось его уговаривать, понимая при этом, что даже если будет ядерная война, он обязательно выживет и все равно придет. Как всегда его интересуют два вопроса: будет ли «жареная кура» и «новые телки»...

Вот уж точно про него сказано: «видеть вас одно удовольствие, не видеть — другое»! И правда, вечер с ним принципиально отличается от вечеров с примерно тем же составом, но без него. Как правило, он приходит последним, когда зрители уже в сборе. Не могу сказать, что это самая яркая и сильно выделяющаяся фигура в компании, нет, просто невозможно не отметить то, что расслаблены в его присутствии далеко не все. Не буду писать про тех, кто давно с ним знаком, принял его и смирился, скажу лишь, что личная жизнь каждого закрыта от него на тяжелый засов и подперта шваброй. И не зря: на его счету есть пара веселых разводов и несметное количество громких ссор!

Его голос уже слышен от лифта, при том что в коридоре никого нет. Без приветствий, снимая ботинки, он уже рассказывает историю о том, как непросто он добирался, что он услышал в машине по радио, как чуть не снял двух проституток — и мы бы его никогда не дождались... Дальше следует цензура… Не замыкаясь ни на минуту, его губы, похожие на помидоры, лезут целоваться. Как же! Целоваться! Это обязательная процедура при приветствии, прощании, прощении да и просто между делом...

После этого следует неизбежный проход в гостиную — к СТОЛУ! Ехидный прищур при осмотре народа и похабный осмотр новых жертв! Ему по барабану, о чем до него тут говорили, хочешь не хочешь, но далее разговор пойдет отталкиваясь от него! Упаси господь какой-нибудь левой девочке сделать ему культурное замечание, в любой, даже легкой форме. При легких формах я успеваю вставить слово или перебить его, тем самым отведя от жертвы, но увы — только на время. Как правило, спустя некоторое время он возвращается к ней — и тут уж как бог пошлет. Переведя свой взгляд на нее, а естественно, и взгляд остальных, он делает многозначительную паузу, а далее следует диалог, нет, скорее монолог. Он говорит, что у нее «классные сиськи», и с совершенно потрясающей искренностью спрашивает: «Свои?» Ей бы засмеяться, отшутиться, обидеться в конце концов! Но нет! Она начинает диалог в том смысле, что в женщине самое прекрасное — это глаза, душа, культура на худой конец, тем самым по самые гланды заглатывая наживку.

Чем дольше длится этот разговор и чем больше участников и аргументов в нем задействовано, тем больше народу за этим столом будут потом долго и свято верить, что в женщине самое прекрасное — это сиськи! Где и при каких обстоятельствах можно столько говорить об этом? Как при обсуждении этой темы можно смеяться до слез образованным и зрелым людям? Тем не менее лично я хохочу до слез, мне уже никого не жалко и не надо защищать, мне бы дух перевести от смеха! В начале разговора правда на ее стороне, но после трех его слов ее аргументы заканчиваются. И как-то все сразу врубаются в то, как надо дальше себя вести! А особенно другие девочки!

Когда Антон начинает жрать, повторюсь, не есть, а жрать, куски несчастной куры вместе со слюнями летят в разные стороны, это и естественно, ведь даже когда он ест, он не замолкает — говорит и смеется. Больше ни у кого не возникает желания сделать ему замечание, более того, и это факт, все вокруг как бы забывают о культуре. Нет, конечно, не начинается повальный грех, мат и танцы на столе. Но вся сервировка, тарелочки, салфеточки, как и все реверансы и подобранные слова, смешиваются в общую воронку и за ненадобностью вылетают в форточку. В этом доме, в этом обществе, на этот период времени воцаряется совершенно другая система ценностей.

Это не коллективный гипноз, бред, помутнение — нет! Это практически незаметный процесс: вроде все идет своим чередом, вроде есть веселый и необычный парень (а из свиньи в необычного парня он превращается в считанные секунды), вроде он нравится девушкам, а они очень быстро отказываются от своих протестов, вроде он нормальный мужик — с точки зрения наших мужиков. Все очень незаметно для всех! Его неосознанно опасаются, за ним повторяют, с ним, черт возьми, соглашаются и заканчивают его начатые фразы! Вот он уже окружен новенькими, точнее, они окружены им — сразу и все! Вот они уже краснеют и хихикают, выставляя вперед сиськи, а как же — этот вопрос за этим столом уже решен! Вот они уже ржут, забыв про манеры, над высмеянными им общими знакомыми, нередко сидящими за одним столом здесь и сейчас!

Все напоминает сцены с танцевальными гуслями из мультика, когда ноги сами танцуют, а рот сам поет против воли, только никто этого не замечает, на данный момент все естественно! Он действительно способен заставить смеяться на собственных похоронах! А дальше... наступает момент, когда ему надо куда-то уйти, на другую вечеринку, в другие гости. Не парясь он встает и с улыбочкой говорит что-то типа «ладно, упыри, поехал я, а то скучно тут с вами... баранами», и, прихватывая с собой одну, а то и двух сразу, ретируется, перецеловав всех и послав воздушный поцелуй. А мы... что мы.... остаемся одни, и при том, что нас 15 или 20, нам какое-то время всем очень пусто. Мне так кажется, что мы в этот момент действительно скучные бараны и упыри, и никаких «за» или «против» нет, просто опять же на каком-то подсознании какое-то время мы не можем выровнять привычный темп, разговор, да вернуть почву под ноги в конце концов! Мы без него продолжаем в том же духе, не осознавая этого: обсуждаем, говорим по инерции, сплетничаем. Но уже совсем не смешно и не так легко, как это делает он! А потом, спустя небольшой отрезок времени, возвращается привычный кураж и веселье, общение и шутки, но совсем другие! Наши! Культурные и добрые, но не такие смешные, а его как будто и не было. А на самом деле БЫЛ! И ЕЩЕ КАК БЫЛ!

Корректор: Галина Ржанникова