Семейные узы: счастливый союз или бессмысленное бремя?

Я не сплю по ночам. Как лунатик брожу по комнатам, смотрю на спящих детей, на тебя и ужасаюсь той пустоте, в которую я превратилась. Я ничего не чувствую, ничего не хочу. Не умею играть с детьми, быть легкой и естественной. Не могу быть хорошей женой, радовать тебя, вдохновлять. Я даже близости с тобой не хочу. Не могу. Не умею. Не хочу...

3 2323 5 Декабря 2019 в 19:09

Автор публикации: Наталия Димент

— Чаю хочешь? — Света сидела на краю кровати и пыталась ногой нащупать тапочки.

— Чаю?.. Неужели все было так плохо? Раньше после секса тебе хотелось мороженого.

Нырнув наконец в теплый мех домашней обуви, Света неслышно прошла в кухню, наощупь включила чайник и застыла возле окна.

— Я буду чай, — прозвучало у самого уха, и ее продрогшие плечи утонули в теплой махре большого мужского халата. Свете нравилось, как пахли мужнины вещи: еле уловимый аромат одеколона вперемешку с сигаретным дымом, но сейчас эта смесь бесцеремонно ударила прямо в мозг.

— Что-то случилось?

Тишина.

— Что-то случится?

Тот же ответ.

— Надо поговорить? — муж был нежно настойчив. Он всегда чувствовал, когда на Свету «находило». Она понимала его добрые намерения, но с каждым разом становилось все труднее откликаться на предложенную помощь.

— Да. Пожалуй, — тихо выдохнула она. — Спасибо, что теребишь меня.

По-прежнему не включая свет, она что-то насыпала в чашки и залила кипятком.

— Это кофе. Ничего?

— Я понял. Разговор будет долгим.

— Прости. — Собираясь с мыслями, Света обняла тонкими пальцами горячую чашку. — Мне кажется, я тону. Меня засасывает в холодную темную сталь. Не могу двигаться, сопротивляться, кричать. Кажется, еще чуть-чуть и закрою глаза, задохнусь, сдамся…

— У тебя есть я! — тихо, но уверенно прозвучало из темноты.

— Знаю. Но я должна сама.

Муж был готов ради нее на все. И уже неоднократно вытаскивал из болота. Но что-то было не так.

— Спасение утопающих, как говорится… — с горечью сказала Света и отхлебнула темноту из чашки. — Знаешь, я всегда считала себя сильной. Или, вернее, особенной. Думала, что особенность тоже сила. Она наполняет тебя чем-то большим и важным, выделяет из толпы. Но вместо преимуществ эта особенность приносила только неприятности и боль.

Из-за нее у меня не было друзей. Позже, когда все разбились по парам, в мою сторону никто не смотрел. Я чувствовала себя даже не гадким утенком, а чудовищем. Возненавидела не только тело, но и саму свою сущность. Ту самую «особенность», которой я была. Или это она была мной? Не важно!.. Но именно она стала моей тюрьмой, настоящим проклятием.

Пока ты мал и беззащитен, это непосильная ноша. Либо тебя съедает толпа за непохожесть… Либо… Нет, я не стала как все. А потеряла себя, связь с тем самым большим и важным в себе. С той самой силой и особенностью.

Быть «особенной» оказалось быть «чужой». Для всех.

Так было всегда. Во всех моих попытках построить отношения что-то не срасталось, не склеивалось. Постепенно я стала подозревать, что не в других дело. Это со мной что-то не так. С такой мыслью было тяжело жить. Не получалось саму себя оправдать, чувствовать себя хорошей, правильной. Добавилось чувство вины. Было горько и стыдно.

Я не чувствовала тех, кто был рядом, не понимала их поступков, увлечений, принципов. И для них я была загадкой, холодным сфинксом, «замороченной на всю голову». Слишком большим был разрыв, без шансов сблизиться. Да и желания особого не было.

В какой-то момент я приняла решение остаться одной навсегда. Не искать, не пытаться, не надеяться. Меня устраивала тишина в квартире, один бокал вина на столе и пустая кровать. Зато не надо притворяться и подстраиваться, чтобы быть милой и удобной.

Тихий вздох опустился на дно чашки.

— А потом появился ты. Удивительно, но тебя не пугали мои странности.

— Я люблю ТЕБЯ. А не твои настроения, — голос мужа мягким кофейным теплом коснулся ее щеки.

Они так и сидели в темноте, закрыв глаза, — так было лучше видно.

— Да. Это покорило меня тогда. И еще твое терпение. Ты не торопил, не давил, не пытался меня изменить. Принимал целиком.

С тобой я почувствовала себя в безопасности, смогла снять маску, сложить доспехи, которыми защищалась от мира. Мне даже показалось, что я нормальная. Просто женщина, как любая другая.

Раньше я не хотела детей. Думала, что буду плохой матерью. Детей надо любить, воспитывать, учить. А во мне не было любви. Не было ничего, кроме бездонной пустоты. Черной и холодной. Тогда тебе удалось растопить ее. Это была моя первая в жизни весна. Несмотря на свои «тридцать плюс», я чувствовала себя восемнадцатилетней. Мне впервые хотелось жить, дышать, цвести, а не быть поблекшим гербарием, зажатым страницами ветхой книги. И, как старая яблоня, я вдруг пустила почки, обрела надежду, родила детей. Я — мама двойняшек! Одна мысль об этом — из области фантастики.

Но прошло совсем немного времени, и что-то сломалось внутри. Ты по-прежнему лучшее, что было в моей жизни. Только радость почему-то поблекла. Как будто в душе появилась брешь, и через нее утекает жизнь.

То, что было долгожданным счастьем, крепостью, опорой, вдруг пошатнулось. Оказалось лишь зыбким отражением на поверхности воды. Я протягиваю руку, но мокрый холод обжигает мне пальцы, а картинка расплывается все сильнее. Еще чуть-чуть, и ее снесет течением, а я останусь на берегу совсем одна.

Я хочу вернуться к тебе, к нам, к самой себе. Но как будто забыла дорогу домой. Амнезия чувств и смыслов: не помню, кто я и зачем здесь, что испытывала, о чем думала, мечтала. Кажется, когда-то я владела чем-то, а потом потеряла. А без этого нет и меня.

Я не сплю по ночам. Как лунатик брожу по комнатам, смотрю на спящих детей, на тебя и ужасаюсь той пустоте, в которую я превратилась. Я ничего не чувствую, ничего не хочу. Не умею играть с детьми, быть легкой и естественной. Не могу быть хорошей женой, радовать тебя, вдохновлять. Я даже близости с тобой не хочу. Не могу. Не умею. Не хочу.

Света отодвинула остывшую чашку, повернулась к окну и открыла глаза. Слез не было.

«Я даже разреветься, как нормальная тетка, не могу! Броситься к мужу в объятия, дать себя утешить…» При мысли о прикосновениях Свету передернуло. Но муж неподвижно сидел на стуле, напряженно вслушиваясь в ее слова.

«Сколько он так еще выдержит?» — пронеслось в голове.

— Зачем тебе это? Получается, я обманула тебя: сказка превратилась в кошмар, а красавица в чудовище.

— Не смей наговаривать на мою жену! — с улыбкой в голосе сказал муж. — Ты у меня замечательная, самая лучшая на свете! Ты мне очень дорога!

— Вот тут ты прав: ты дорого платишь за жизнь со мной. Отдаешь всего себя, любовь, заботу, время… Оправдана ли цена?

Разговор свернул на зыбкую тропу. Оба чувствовали отчаяние, повисшее в темноте кухни. Муж понимал, что любой его аргумент будет разбит, но сделал еще одну попытку:

— Све-е-ет, ты нам нужна. Очень.

— Знаю. Это единственное, что меня до сих пор держало. Но… Я сама себе не нужна, — молнией ударило в темноту.

— Ты что такое говоришь?! — муж сорвался с места, развернул жену к себе, ладонями чуть приподнял вверх ее лицо.

— Правду, — она спокойно отвела в сторону его теплые руки. — Зачем? Зачем так жить? Притворяться, терпеть. Из-за меня страдают все. Не переубеждай меня! Я знаю. Я не могу быть вам не в тягость, если я в тягость самой себе. Это не честно.

Света взяла со стола чашки, включила воду.

— Будет лучше, если меня не будет, — сказала она со спокойным убеждением.

— Но Све-е-ет! Свет! Свет!.. — голос мужа дрогнул в отчаянии.

— Погас свет. Погас. И уже давно. Я только ненадолго убедила себя, что пустота внутри — от одиночества, что семья и дети излечат меня. Знаю, это звучит жестко, но если честно: в спаривании и размножении — чем мы отличаемся от животных? В чем смысл того, что мы «венец Природы»? Зачем мы здесь? А если смысла нет, то к чему пытаться, терпеть эту боль, терзаться самой и терзать других? Не хочу так!

В кухне надолго повисла тишина. Света не почувствовала облегчения от того, что высказалась. Это ничего не меняло.

Муж сидел, обхватив руками голову, и лихорадочно думал. Ему всегда непросто было понимать супругу. Он чувствовал, что в ней есть что-то такое, чего нет в нем самом. Для него семья была наивысшим счастьем, а Светин максимум находился явно за границами понятных ему ощущений. Боль ее была столь пронзительной, что передавалась ему. Осуждения не было. Была растерянность, беспомощность, отчаяние.

…

Женщина со звуковым вектором — это другая лига. Другие желания, интересы. Планка совсем иной высоты. Любая женщина желает получить от мужчины защиту, безопасность, обеспечение. Звуковичка надеется, что партнер обеспечит ее главным — СМЫСЛОМ. Все остальное кажется мелким, пустым, временным.

Жизнь — как поезд, мчащийся по бесконечной колее в неизвестную даль. Кто-то наслаждается видом за окном, жует бутерброды, радуется общению с попутчиками. А кто-то зациклен только на том, чтобы понять, куда и зачем несет его эта тюрьма на колесах. Ощущение заточения не только в семье, но и в собственной судьбе не дает получить удовольствие от путешествия. Муж, дети, быт, работа, отдых — все раздражает, отвлекает от цели самого пути.

Что делать? Сорвать стоп-кран, выйти на одной из остановок — уйти из семьи или даже из жизни, так и не достигнув сути? Или вооружиться знаниями, разобраться в себе, осознать смысл движения и самостоятельно выбрать счастливый маршрут?

Сегодня это под силу любой женщине. Тем более женщине со звуковым вектором.