Кухонные сплетни. Не съем, так понадкусываю

Многие кумушки «перемывают всем кости» круглосуточно, встречаются провокаторы, которые всегда становятся основными зачинщиками таких обсуждений за глаза или даже в лицо. Такое поведение имеет глубокие психологические корни и давнюю историю...

2 2203 22 Сентября 2015 в 21:15

Автор публикации: Ольга Крутчинская, переводчик, специалист по межкультурной коммуникации

Не брани меня, подруга,
Отвлекись от суеты,
Все и так едят друг друга,
А меня еще и ты.
И. Губерман

Наверное, всем читателям знакома ситуация, когда, собравшись вместе вечером за ужином или встретившись в коридоре офиса в обеденный перерыв, несколько человек начинают бурно обсуждать кого-то третьего, который им чем-то досадил, помешал или просто раздражает. Рассказав все подробности очередного скабрезного случая, дав оценку и заклеймив, собеседники испытывают некоторое облегчение и с чувством выполненного долга возвращаются к своим обычным делам.

Многие кумушки «перемывают всем кости» круглосуточно, встречаются провокаторы, которые всегда становятся основными зачинщиками таких обсуждений за глаза или даже в лицо. Такое поведение имеет глубокие психологические корни и давнюю историю.

Мы все потомки каннибалов. Историческая справка

Многочисленные исследования подтверждают: мы все – потомки каннибалов. Впервые ощутив другого рядом, первое, что мы захотели – употребить его для себя, а на самом нижнем уровне это всегда значило «съесть». Однако такой каннибализм стал бы угрозой для выживания человеческого вида, поэтому был ограничен и локализован в ритуале . В напряжении между «хочу съесть другого и не могу, запрещено» и возникла человеческая неприязнь. Животные не испытывают зависти и не радуются, когда другому плохо. Неприязнь во всех ее формах – чисто человеческое «изобретение».

Это напряжение накапливалось и грозилось прорваться наружу. Поэтому время от времени, когда уровень неприязни достигал своего максимума, стае отдавали на съедение самого бесполезного человека, который не мог охотиться, охранять пещеру или поддерживать огонь – кожно-зрительного мальчика. В этом случае трапезу готовил и проводил главный каннибал племени, и все «собратья» за общим столом с радостью и удовольствием съедали своего бесполезного соплеменника. В результате неприязнь друг к другу на какое-то время отступала. Этот акт каннибализма был оформлен ритуалом.

Шли годы. Человек развивался. В один из моментов человеческой истории кожно-зрительная девочка, спутница вождя на охоте и войне, первая испытавшая сострадание, упросила его не есть такого же, как она, мальчика. Запрет на каннибализм – из сострадания к такому же, как я, стал первым шагом в культуру. Постепенно культура стала частью жизни всего человечества, мы научились ограничивать неприязнь сопереживанием и состраданием к другому, ощущением переживаний другого как своих собственных.

Однако на этом история не закончилась…

Каннибализм сегодня

Периодически мир с ужасом и отвращением узнает о случаях каннибализма в разных странах . Этот ужас, страх, омерзение и гадливость, которые мы чувствуем, узнав о том, что один человек съел другого, возникает именно потому, что запрет на каннибализм – это одно из самых первых и древних табу. А запрет на ритуальный каннибализм – это самый первый культурный запрет, с которого и начинается развитие культуры, нравственности и гуманизма. Постепенно из человека, испытывающего неприязнь к другому человеку, мы превращаемся в человека, испытывающего к другому сострадание.

Когда в результате неразвитости врожденных свойств человек идет на нарушение наработанного тысячелетиями культурного слоя, он может пойти на прямой акт каннибализма. Правда, это может произойти не с любым из нас, а с человеком определенной психологической врожденной конституции. Такой же, какая была у главного каннибала племени. В системно-векторной психологии Юрия Бурлана такой человек определяется как носитель орального вектора. Это может произойти, если человек не развился и остался в первобытном архетипичном состоянии.

Однако в данном случае речь идет скорее о редких исключениях, чем о практике. Гораздо бОльшие угрозы лежат в сфере неприязни, которая со временем только продолжает увеличиваться, и уже готова прорвать дамбы любых культурных ограничений.

Наша неприязнь к окружающим людям приняла другие формы. Мы не воспринимаем других как «съедобный объект», то есть не хотим съесть их напрямую, но не прочь «сожрать» на другом уровне. Одним из способов снятия такого напряжения и становятся «перемывание костей» недругу. Особенное облегчение наступает, когда люди злословят на фоне принятия пищи. Самый первый культурный запрет не позволяет съесть другого живьем, поэтому его съедают вербально.

Вербальный каннибализм в современных СМИ, на работе и дома на кухне

Отголоски первобытного каннибализма мы можем наблюдать каждый день. Если присмотреться к окружающим и проанализировать их поведение, то можно увидеть, что кто-то всегда является зачинщиком таких разговоров, кто-то с каким-то животным удовольствием сплетничает об окружающих, даже специально оговаривает и выживает, а кто-то никогда не вступает в эти беседы и даже запрещает их. Последних мы обычно называем воспитанными и нравственными людьми.

Современные СМИ всячески поддерживают наши не совсем культурные стремления. Вербальное «поедание» демонстрируется каждый день по телевизору в различных ток-шоу, глядит на нас со страниц «желтых» газет и журналов. Интернет с этой точки зрения – вообще забегаловка, где оговаривают и перемывают кости, не стесняясь в выражениях и не боясь наказания. А «старые добрые» сплетни дома на кухне и на работе в курилке тоже никто не отменял.

Частая травля непохожего на всех сотрудника в коллективе или ребенка в классе – это тоже объединение на почве ненависти и неприязни к другому. Не случайно такая ситуация нередко описывается словами: «его скушали».

Так наши первобытные чувства пробивают не совсем прочный культурный слой, и мы продолжаем «съедать» собрата по племени. Поэтому современный каннибализм – это не только «Молчание ягнят» и криминальная сводка, это и вербальное уничтожение своего ближнего...