Сталин. Часть 20: По закону военного времени

Часть 1 - Часть 2 - Часть 3 - Часть 4 - Часть 5 - Часть 6 - Часть 7 - Часть 8 - Часть 9 - Часть 10 - Часть 11 - Часть 12 - Часть 13 - Часть 14 - Часть 15 - Часть 16 - Часть 17 - Часть 18 - Часть 19

ГКО под руководством Сталина «стремительно выстраивал чрезвычайную структуру государственного управления, основанную на принуждении и пропаганде патриотизма» [1]. Говоря системно, обонятельный кнут через оральное слово ранжировал стаю, делая ее единой и непобедимой, то есть способной к выживанию во что бы то ни стало. Расширяя полномочия НКВД, Сталин добивался полного контроля над всеми структурами государственного управления. Ценой уклонения от исполнения своих обязанностей на благо целого была жизнь. Жестокое, но единственное условие выживания страны.

Жестокость военного времени в равной степени распространялась и на семьи «вождей». Хорошо известно, что Сталин отказался менять своего сына лейтенанта Якова Джугашвили, попавшего в немецкий плен, на генерала Паулюса. Не вынесший стыда за свое пленение, Яков покончил с собой, бросившись на проволоку. Жена его Юлия была арестована согласно приказу № 270 как любая другая жена сдавшегося в плен. Четырежды ранен был воспитанник Сталина Артем Сергеев. Погибли на войне воспитанник Ворошилова Тимур Фрунзе, сын Микояна Владимир и многие другие дети руководителей советского государства. Это тоже было частью пропаганды, как понимал ее Сталин.

Сам он в сопровождении охранника не раз появлялся на улицах Москвы после бомбежки. Люди отказывались верить, что сам Сталин меланхолично прохаживается, хрустя битым стеклом в дыму пожарищ. Не веря своим глазам, близкие к панике люди получали мощный сигнал на уровне бессознательного: обонятельный советник здесь, это место максимально безопасно.

Выезжал Сталин и на фронт, где сохранял ту же безэмоциональность, как и всегда в момент концентрированной опасности. Когда 16 октября 41-го в Москве началась паника, Сталин предложил всем членам политбюро эвакуироваться. Сам оставался в Москве. 27 октября немцы взяли Волоколамск. Красную площадь замаскировали под озелененный поселок, последний рубеж обороны проходил по Садовому кольцу. Оборона столицы поручена Г. К. Жукову. Столица получала максимальный шанс устоять из всех возможных.

Германская военная машина, потеряв в скорости, все еще перла вперед. Но с каждым днем войны Германия становилась слабее, а Советский Союз сильнее. Изменить это у фашистов не было ни единого шанса.

Москва меж тем готовилась к… параду.

6 ноября 1941 г. в Москве на платформе станции метро «Маяковская» состоялось торжественное заседание Моссовета, посвященное 24-й годовщине Октябрьской революции. На станцию был подан состав с угощением — бутербродами и чаем. На заседании с короткой речью выступил Сталин. Он сказал о провале блицкрига и о том, что раз немцы хотели истребительной войны с народами СССР, то они ее получат. Уверенность Сталина в скором крахе Германии передалась слушателям. Заключительные слова потонули в громе аплодисментов. После заседания был концерт. Как в мирное время. Пропагандистское значение этого мероприятия было чрезвычайно велико. Страна слушала трансляцию выступлений и концерта. Люди знали, что Москва жива, Сталин в Москве, значит, все идет как должно.

речь Сталина в метро

На следующий день на Красной площади состоялся военный парад. Густой снег, будто покровом, скрыл от вражеских бомбардировщиков марширующих прямо на фронт солдат. Обстрела с воздуха ждали, был дан приказ при любых обстоятельствах соблюдать строй. Сталин обратился к красноармейцам с проникновенной речью. Внешне неэмоциональная, спокойная речь Верховного производила впечатление полного контроля над ситуацией и совершенной уверенности в победе наших войск. Уверенность Сталина передавалась бойцам. Люди шли на смерть не как пушечное мясо, а с великой пассионарной задачей восстановления справедливости для всех. Эта цель отвечала их истинным желаниям на уровне менталитета и была более значимой, чем собственная жизнь.

Речь Сталина на Красной площади

Под внешним спокойствием Сталина скрывалась сильнейшая тревога. Ранг вождя, в который он был возведен провидением, вступал в противоречие с прямо противоположным уретральной отдаче психическим устройством обонятельника. Чтобы выжить на наименее приспособленном для выживания месте уретрального вождя, Сталину нередко приходилось совершать действия вопреки своим истинным желаниям, выступать с речами перед большим скоплением людей например.

Судьба не только возложила на Сталина тяжкую ношу, но и дала ему в соратники уникального человека, настоящего природного вождя и талантливого полководца Г. К. Жукова. Их отношения и во время, и после войны не были гладкими. Причиной столкновений было то, что уретральный вожак Жуков вынужден был подчиняться обонятельному Сталину, природная задача которого при вожде — советник, а не начальник. Не всегда у Жукова получалось соответствовать роли подчиненного. Сталин, бывало, не доверял тактическому превосходству Жукова, а когда тот в неподобающе властной манере отказывался выполнять приказы Ставки, обвинял Георгия Константиновича в зазнайстве и грозился «найти управу». Сложно было Сталину терпеть неповиновение. Бессознательно он ощущал ранг Жукова, оттого многое сходило Г. К. с рук, но Верховным главнокомандующим был все же Сталин и приказы Жукову отдавал он.

Безошибочно ощущая стратегическую обреченность гитлеровской армии, Сталин иногда не совсем четко ориентировался во времени и отдавал приказы о наступлении тогда, когда тактические условия для этого еще не вызрели. Так он приказал Жукову нанести упреждающий удар по немцам уже 14 ноября. Разговор был тяжелый. Жуков считал решение о наступлении преждевременным и не стеснялся в выражениях. Сталин настоял. Результат — упорные бои без видимого территориального продвижения, большие потери в живой силе и технике. Нашу атакующую кавалерию буквально расстреляла гитлеровская артиллерия. Сталин понял свою ошибку и признал превосходство военного искусства Жукова. «Удержим ли Москву?» — спросил Верховный своего генерала. «Удержим», — ответил вождь.

6 декабря 1941 г. войска под командованием Г. К. Жукова начали наступление, и к началу 1942 г. гитлеровские войска были отброшены на 100–250 км от Москвы. На Ленинградском фронте освобожден Тихвин, на Южном — Ростов-на-Дону, в Крыму занят Керченский полуостров. Риббентроп впервые заговорил с Гитлером о заключении мира с СССР. Фюрер приказал своим сражаться до последнего патрона.

Г. К. Жуков так вспоминал о Сталине: «В стратегических вопросах Сталин разбирался с самого начала войны. Стратегия была близка к его привычной сфере политики, и чем в более прямое воздействие с политическими вопросами вступали вопросы стратегии, тем увереннее он чувствовал себя в них... его ум и талант позволили ему в ходе войны овладеть оперативным искусством настолько, что, вызывая к себе командующих фронтами и разговаривая с ними на темы, связанные с проведением операции, он проявил себя как человек, разбирающийся в этом не хуже, а порой и лучше своих подчиненных. При этом в ряде случаев он находил и подсказывал интересные оперативные решения. Что касается вопросов тактики, строго говоря, он не разбирался в них до самого конца. Да, собственно говоря, ему как Верховному главнокомандующему и не было прямой необходимости разбираться в вопросах тактики» [2].

О поддержке СССР в войне Черчилль высказался вечером 22 июня 1941 г. Говорил он проникновенно, и казалось, второй фронт будет открыт со дня на день. Однако шли месяцы и годы войны, а наши «помощники» все тянули. Системный взгляд делает многое совершенно очевидным. Например, то, что политика и помощь другому государству не имеют ничего общего между собой. Обонятельные политики озабочены соблюдением своих интересов и сохранением целостности своей страны, о прочих не пекутся. Ничего личного, просто обонятельная мера, как проекция силы получения в психическом бессознательном, иных приоритетов, кроме сохранения собственной целостности, не имеет и иной задачи, кроме собственного выживания во что бы то ни стало, не выполняет.

Сталин прекрасно понимал это «через себя» и не обольщался насчет своих партнеров по антигитлеровской коалиции. Вот как Сталин характеризовал их: «Черчилль такой тип, что, если не следить за ним, вытащит у тебя из кармана копейку… А Рузвельт не такой. Он руку засунет, но возьмет только крупные монеты». У каждого политика свои интересы, и именно они приоритетны, любая оказываемая сейчас «помощь» должна сторицей окупиться в будущем. Рузвельт понимал, что не Черчилль, а Сталин будет его противовесом в послевоенном мире, так что американская помощь СССР (беспроцентный кредит на миллион долларов) в начале войны была выгодным вложением в будущее.

Едва отбросив немцев от Москвы, Сталин уже принимал у себя министра иностранных дел А. Идена. Цель встречи — определить послевоенные европейские границы. Сталин предлагал разделить Германию на Австрию, Рейнскую область и Баварию. Восточную Пруссию отдать Польше, восстановить целостность Югославии. Границы СССР устанавливались по состоянию на начало войны. Стремление Сталина разделить германского врага и укрепить противостоящий славянский мир очевидно.

Англия отказывалась от подписания договора на таких условиях. Черчилль заявил, что, поднимая вопрос о разделе Германии, можно лишь сплотить немцев вокруг Гитлера. Это было верно лишь отчасти, но прекрасно иллюстрировало истинные приоритеты Великобритании. В. М. Молотов вспоминал: «Черчилль чувствовал, что если мы разгромим немцев, то и от Англии полетят перья. Он чувствовал. А Рузвельт все-таки думал: они к нам придут поклониться. Бедная страна, промышленности нет, хлеба нет, — придут и будут кланяться. Некуда им деться. А мы совсем иначе смотрели на это. Потому что в этом отношении весь народ был подготовлен к жертвам, и к борьбе, и к беспощадным разоблачениям всяких внешних антуражей» [3].

Равный Сталину в обонянии, Черчилль прекрасно понимал желание Сталина определить границы СССР уже сейчас, но упрочение СССР было не в интересах Англии. Как это ни цинично звучит, воюющий на пределе сил Сталин устраивал Черчилля куда больше, чем Сталин-победитель. Чем больше Германия и СССР измотают друг друга в этой войне, тем более выгодные условия для Англии откроются в послевоенной Европе. За красивыми словами и «хорошими минами» скрывалась обычная политическая «плохая игра» — холодный расчет и обонятельное презрение ко всем, кроме себя (своей страны). Никакого доверия не было и не могло быть между сторонами. Так, имея лучшую в мире дешифровальную машину «Энигма», англичане успешно расшифровывали немецкие радиограммы, но передавали их Ставке в неполном виде. Сталин хорошо знал об этом от своих резидентов в Англии.

Положение на фронтах оставалось критическим, а ясности с открытием второго фронта все не возникало. Англия не желала законодательно закреплять и границы СССР, полученные в результате пакта Молотова — Риббентропа, выдвигая свой вариант договора без этих условий. Это не устраивало Молотова, но неожиданно устроило Сталина. Не принимают наших условий? Тем лучше. Значит, у нас развязаны руки для силового решения вопроса безопасности наших границ.

Сталин умел расположить к себе и всегда производил на западных переговорщиков благоприятное впечатление. Лорд Бивербрук даже называл его «славным человеком». Славный человек устраивал славные приемы в осаждаемой врагом столице. Для западных посланников в пустом зале Большого бесподобная Уланова танцевала «Лебединое озеро». Порхала по сцене то в черной, то в белой пачке, символизируя борьбу (или единство?) света и тьмы. В правительственной ложе в окружении своих неискренних гостей сидел главный герой мировой драмы. Он знал развязку, знал изнутри всех действующих лиц, их намерения, желания и цели. Он был совершенно спокоен: все будет правильно, на этом построен мир.

Читать продолжение.

Другие части:

Сталин. Часть 1: Обонятельное провидение над Святой Русью

Сталин. Часть 2: Неистовый Коба

Сталин. Часть 3: Единство противоположных

Сталин. Часть 4: Из вечной мерзлоты к апрельским тезисам

Сталин. Часть 5: Как Коба Сталиным стал

Сталин. Часть 6: Зам. по чрезвычайным вопросам

Сталин. Часть 7: Ранжирование или лучшее средство от катастроф

Сталин. Часть 8: Время собирать камни

Сталин. Часть 9: СССР и завещание Ленина

Сталин. Часть 10: Умереть за будущее или жить сейчас

Сталин. Часть 11: Без вождя

Сталин. Часть 12: Мы и они

Сталин. Часть 13: От сохи и лучины к тракторам и колхозам

Сталин. Часть 14: Советская элитарная массовая культура

Сталин. Часть 15: Последнее десятилетие перед войной. Смерть Надежды

Сталин. Часть 16: Последнее десятилетие перед войной. Подземный храм

Сталин. Часть 17: Любимый вождь советского народа

Сталин. Часть 18: Накануне вторжения

Сталин. Часть 19: Война

Сталин. Часть 21: Сталинград. Убей немца!

Сталин. Часть 22: Политические гонки. Тегеран-Ялта

Сталин. Часть 23: Берлин взят. Что дальше?

Сталин. Часть 24: Под печатью молчания

Сталин. Часть 25: После войны

Сталин. Часть 26: Последняя пятилетка

Сталин. Часть 27: Быть частью целого