Страхи в ночи: звуки прошлого доносились из кухни

До того момента, как я попала на тренинг Юрия Бурлана «Системно-векторная психология», я не понимала, что можно жить иначе. Что такое жить по-настоящему, то есть не обманывая себя и понимая себя по-настоящему. В общем-то, проблем сейчас, уже во взрослой жизни, у меня не было… жизненных. А вот проблем, место жительства которых — моя голова, хватало. Как оказалось, их было даже слишком много для одной головы. Хотя если брать во внимание, что голова моя звуко-зрительная, то, может быть, и нормально.

Это теперь я осознаю, что таких, как я, бесчисленное множество. По причине определенных социальных процессов и в какой-то мере по причине того, что поколение мое и поколение, которое воспитывает меня и сверстников, находятся по разным сторонам огромной пропасти. Пропасти непонимания и абсолютно разного уклада жизни.

Так вот. Детство. Не могу сказать, что у меня плохие родители, нет. У меня очень и очень хорошие, добрые, отзывчивые родители. Но в то самое гнилое время, когда происходил развал 90-х, и мою семью не обошла стороной эта зараза. Мне до сих пор обидно, когда по телевизору звучит очередная реклама того напитка, как он качественно очищен, какой натуральный, какой кристальный и прозрачный… А для меня это всегда будет черная вода, которая травит жизнь, травит ее полностью, и тому, кто становится алкоголиком, и тому, кто живет с ним рядом.

Знаете, что такое травмированный звуковой вектор? Это когда ты слышишь (и слушаешь, намеренно вслушиваешься), как сосед сверху разговаривает во сне. Как играют собаки на улице. Как кто-то выходит из лифта, и ты уже знаешь, кто это, — по первым нескольким шагам, узнаешь по походке. Я всегда сразу узнавала папу, когда он под утро возвращался пьяный. Я знала, что мама выключит звонок и будет долго не пускать его в квартиру. А потом она пускала его, они шли на кухню и долго спорили.

Он никогда ее не бил. И меня не бил. Нет, отец был идеальным мужем, полностью реализованным до этого момента. До момента, когда его карьера не то что пошла под откос — ее просто не стало.  И он не мог найти работу. Просто не мог. Будучи лучшим студентом на потоке. Будучи мужем, о котором мечтали все мамины подруги. Они все завидовали ей. Но так произошло, что папа просто не знал, как жить дальше. И пил. А она плакала, спорила с ним, умоляла остановиться. Если тот, кто читает эту статью, знает, что такое алкоголизм, то мне не нужно объяснять. А если нет, то скажу просто: это когда человек тебя слышит, слушает, но не может остановиться.

Мама не кричала. Она рыдала. Она рыдала и шантажировала его, говорила, что что-нибудь сделает с собой. Мама несколько раз сидела на окне, но не прыгала. Она просто не знала, что делать, и пыталась его таким образом напугать.

Вскоре в ход пошли кухонные приборы. Сначала она била посуду, потом угрожала, что возьмется за нож. Один раз она это произнесла, но мне было достаточно. Достаточно, чтобы в сознательную взрослую жизнь вставать ночью и проверять на кухне, все ли ножи спрятаны.

Отец не пьет уже очень давно, примерно лет шесть-семь, может быть, больше. Я не помню и не хочу вспоминать. Он успешный человек теперь, идеальный семьянин, как это было до алкоголизма. Встал на ноги и пошел по жизни дальше. Да так, что другие не успевали догонять. Получил второе образование, открыл бизнес.

Но эти отголоски прошлого мучили меня еще долгие годы. Теперь я расскажу вам, что такое звуковой вектор, когда он ранен. Когда он затронут звуками, слышать которые болезненно страшно.

Уже после этого алкогольного кошмара часто ночью я просыпалась, услышав, как кто-то заходит на кухню. Это могла быть мама в поисках сладостей или папа, который выходил попить водички. Но если что-то падало, если слышался звук посуды или что-то происходило — я вставала и неслась на кухню. Неслась в страхе, что мама достала нож и сейчас что-то сделает себе.

Прошло время, и я уже не бегала проверять ножи. Но любой звук из кухни вызывал у меня чувство, что кому-то угрожает опасность. Это касалось и других мест, откуда я могла слышать какие-то звуки ночью. Где бы я ни ночевала, эти звуки преследовали меня. Мне всюду казалась угроза чьей-то жизни.

Я мучилась бессонницей, иногда целыми месяцами. Иногда неделями. Еще и эти мысли о смысле бытия и звуковые поиски истины. Чувство, что ты особенный человек, что внутри тебя живет гений. Об этих ощущениях уже написано много статей, поэтому не буду повторяться. Я не знаю, что мучило меня больше — придуманные моим зрительным вектором опасности на кухне или гудящие в страшном сосредоточении мысли об устройстве мироздания, но этот кошмар только сейчас покинул меня. Я сплю спокойно.

Вспоминаю, как страх гнал меня проверить, закрыты ли окна на балконе, чтобы, не дай бог, туда не пришла мама и не выбросилась. Ну и так, к слову, шаровых молний, о которых услышала в детстве, я тоже уже не боюсь. И наконец-то наслаждаюсь запахом дождя, окна не закрываю.

Я больше не боюсь и не провожу ночи в страхе. Звуковой и зрительный векторы больше не создают мне иллюзий опасности. Я не могла избавиться от них долгие-долгие годы. Будучи уже взрослым человеком, очень боялась смерти. Лет в двадцать я боялась ходить ночью в туалет, потому что темно и страшно. Чего я только не боялась. А вы боитесь? Вам кажется, что с этим можно жить? Ошибаетесь, с этим не нужно жить. От этого необходимо избавиться.

Сейчас, когда я встречаюсь со своими друзьями и родственниками, я слышу от них: «Ты так изменилась», «Что-то в тебе так поменялось», «Ты такая уравновешенная стала», «Ты совсем другая, что произошло? Ты реально светишься от счастья!..» А произошло то, что полгода назад в мою жизнь постучалась «Системно-векторная психология». Совершенно случайно.

Я наблюдаю за людьми, которые думают, что страхи и фобии — это нормально. И не представляю — как, зачем? Ну зачем с этим жить? Сейчас у меня есть огромное желание — чтобы как можно больше людей поняли: нет, с этим психологическим мусором жить не нужно.

Корректор: Екатерина Жаворонкова