У разбитого корыта…
Уже который день в доме, как и в сердце, холодно и нет света. Грядущий день — потемки, прошлое — выжженное поле. Склонившись над огарком свечи, Иван пишет письма. Людочке, Ирине, дочери, сыну. Двадцать страниц ровным, красивым почерком, с деталями и подробностями, с кусками кровоточащего сердца. Письма, которые никто никогда не прочтет…
Маму Ивана обожали все — от главврача больницы, где она работала нянечкой, до уличных псов, которые с рук Катерины даже хлебные крошки слизывали с такой радостью, будто они были величайшим собачьим лакомством.
Для маленького Ивана мама была настоящей мадонной, святой и безупречной. Кроткая женщина с неизменной полуулыбкой и мягкими руками, пахнущая ягодным пирогом и олицетворяющая дом, семью, уют.
Отец тоже был личностью известной и уважаемой, сам директор рынка играл с ним в шахматы. Вот только уважение собственных детей было построено исключительно на страхе. Он был строг до жестокости. Неподметенный пол, забытый на столе учебник, незадернутая штора — любая мелочь могла вывести его из себя. Вступить с отцом в спор или ослушаться домашним не приходило в голову — можно было схлопотать не по-детски.
Только на маму он руку не поднимал. Она была идеальной женой, терпела его придури, исполняла прихоти, в полной мере давала ему чувствовать себя хозяином и властелином.
Ивану же доставалось частенько. И хоть был он младшим ребенком в семье и единственным сыном, баловать долгожданного наследника папа не собирался. Наоборот, надо было успеть вырастить из него настоящего мужика. Старшие дочери были словно блин комом, ни одна на мать не похожа, как ни лупил, как ни строил — без толку, росли дуры-девки.
Ванюшке бы с ребятами во дворе играть, но отец не терпел таких «глупостей», отдал сына на борьбу. «Как будто и так колотушек мало!» — думал Иван, но отказаться не смел.
Была у мальчишки еще одна боль, не телесная. Терзали его сызмальства вопросы, с каким таким Богом бабуля шепчется перед сном, есть ли Он, слышит ли, связан ли как-то с появлением жизни на Земле, а если связан, почему допускает несправедливости, не спасает хороших и не наказывает плохих. Но настоящему пионеру не то что спрашивать — думать об этом не полагалось, а в учебниках и библиотечных книгах ответов он не находил.
…
Вернувшись из армии, Иван понял, что отец ждет от него решительных мужских действий, и решил ехать в райцентр поступать. Очень хотелось докопаться до самой сути жизни, поэтому факультет выбрал философский, но учиться решил заочно. Парень знал, что отец его «заумный» выбор не одобрит, поэтому устроился еще и на завод токарем.
«Мужику нужна реальная профессия, а не мудрствования всякие. И чтобы дурь разная в голову не лезла — женись, дом построй, сына роди!» — напутствовал отец. Даже денег на дом подкинул.
И все вроде правильно делал Иван. Жену взял прямо со школьной скамьи, большеглазую красавицу Людочку. Всю неделю работал, по выходным пропадал на стройке, все делал сам, кирпичик к кирпичику. А по ночам учился и читал все, что удавалось достать, но главные вопросы, которые горели в душе, так и оставались открыты.
Да и в семейной жизни вопросов было не меньше. Оказалось, что женщины совсем не обязательно принадлежат к той чудесной породе, что его прекрасная мама. Рядом со своей Людочкой Иван абсолютно не чувствовал того безусловного принятия, понимания, той обволакивающей заботы, которой его мама одаривала всех.
Твердо усвоив в детстве, что главный в семье — мужчина, Иван решил, что должен воспитать молодую жену, научить ее быть женщиной.
Он мечтал о единомышленнице и музе, которая в шпагате между кухней и библиотекой с одинаковым вдохновением будет стряпать пироги и по ночам читать с ним Шопенгауера.
Но молодая жена была далека от стряпни так же, как и от философии, мечтала о любви и хотела видеть в муже д´Артаньяна, а не строгого папочку.
Иван же был непреклонен: создавая идеальную женщину, он разбил для нее огород, завел собаку и вместо танцев отправлял на пробежку в лес. Он был уверен, что, как только появятся дети, у жены проснется материнский инстинкт и дело сдвинется. Но ни тяжелая беременность, ни кричащий младенец нужного воздействия не возымели — Людочка плакала вместе с малышкой, капризничала, требовала внимания к себе.
Муж был последователен и терпелив, стопками носил ей книги о том, как ухаживать за ребенком, как кормить, закаливать, учить. Но чем больше давил, тем сильнее в семье искрило.
Как только дочь пошла в садик, Люда поступила в институт и очень скоро «скрылась из глаз в пелене января».
Иван был зол и разочарован, как будто провалил экзамен, и весь свой воспитательский пыл направил на дочь. Он был уверен, что, если начать вовремя, можно успеть вырастить идеальную женщину. И очень удивился, когда пятнадцатилетняя дочь разорвала с ним отношения и переехала к маме.
Иван чувствовал себя как раненный зверь, но мужчины не сдаются.
…
Прошли годы, история повторилась. В этот раз жена была младше на двадцать лет. В отличие от Люды, Ирина со временем смирилась с давлением мужа, огонь в глазах погас. Вместо женщины-мечты она стала унылой теткой, скучной и безынициативной. Иван считал себя опытным педагогом и жене не доверял, поэтому воспитание сына взял на себя.
Мальчишка занимался боксом и играл на флейте, стоя на табуретке, копал картошку и отжимался на скорость.
…
До получения аттестата зрелости оставалось полгода. Отец с нетерпением ждал, как же проявит любимый отпрыск эту самую зрелость, какой выбор сделает, куда пойдет учиться, кем станет. Отцовское сердце трепетало в предвкушении, готовое взорваться гордостью и ощущением оправдания собственной жизни. Хотя бы в наследнике.
Более глубокий смысл существования постичь так и не получалось. Все нутро Ивана чувствовало, что должен быть какой-то высший замысел, закон, идея, но окружающая действительность только путала его, корчила ехидные рожи. Или это тот самый Творец, с которым шепталась бабушка, смеялся над ним, обесценивал заслуги и достижения, отнимал надежду?
Вот и теперь: мир содрогнулся в конвульсиях, где-то неподалеку взрывались снаряды, соседские ребята уходили в неизвестность, а возвращались в деревянных ящиках.
Где правда, Иван пока не понял, но как муж и отец он принял решение эвакуировать семью, а сам остался охранять дом и хозяйство.
И без того иллюзорное семейное благополучие лопнуло как мыльный пузырь, едкими брызгами защипало в глазах. Мужчины не плачут. Если не научены. Но сердце рвется от непонимания и обиды.
Как могло случиться, что вялая Ирочка, столько лет прожившая в его тени, не горевшая ни семьей, ни работой, избегавшая иметь собственное мнение и принимать решения, вдруг ожила и преобразилась?
Срезана любимая мужем коса, куда-то ушли лишние килограммы, на губах помада, а в глазах — блеск. Другая страна, где для того, чтобы чувствовать себя обеспеченной и защищенной, не нужен муж, не нужно прислушиваться, подстраиваться, соглашаться. Достаточно выдохнуть и почувствовать, что можно быть собой.
В Ирине как будто проснулась жизнь, появились желания, замаячили перспективы. Как царевна, вырвавшаяся из заточения, она жадно глотает новые впечатления. Люди, краски, возможности — все возбуждает и подталкивает к действиям: выучить язык, найти работу, жить.
Иван для нее остался в прошлом. Как сон: может, и не страшный, но серый и безнадежный, в котором она была бессильна что-то изменить.
С сыном и того хуже. Мало того что неблагодарный отпрыск, так же как и его мать, не вспоминает об Иване, он еще, похоже, забыл, растоптал все вложенное в него. Мальчик, будущий мужчина, надежда отца, — что с ним произошло! После школы поступать не собирается, влюбился в девчонку из другого города, каждые выходные мотается к ней, одевается как клоун, выкрасил челку…
Иван никогда по-настоящему не знал ни своих жен, ни детей. Он был уверен, что ему лучше известно, что для них хорошо и правильно. Он не видел в них личностей — скорее, видел свои творения, которые пытался воспитать «по подобию». В женах и в дочери желал видеть свою маму, по его восприятию святую, идеальную женщину. А из сына мечтал вырастить мужика.
Ему казалось, что он отдавал всего себя, жил для них, — почему же все отвернулись от него, предали, забыли?
Уходя от него, первая жена прихватила документы на дом, и все годы Иван жил в собственном доме на птичьих правах.
Он не знал, что уже дважды стал дедушкой: старшая дочь ни на свадьбу не позвала, ни о детях не сообщила.
А теперь и вторая семья живет так, вроде его никогда не существовало.
…
Уже который день в доме, как и в сердце, холодно и нет света. Грядущий день — потемки, прошлое — выжженное поле. Склонившись над огарком свечи, Иван пишет письма. Людочке, Ирине, дочери, сыну. Двадцать страниц ровным, красивым почерком, с деталями и подробностями, с кусками кровоточащего сердца. Письма, которые никто никогда не прочтет…
Узнайте тайны человеческой психики. Решите психологические проблемы на тренинге по Системно-векторной психологии: пройти бесплатно — регистрация.
Наши группы и каналы: телеграм, ВК, ютуб
