Владимир Маяковский. Пиковая дама советской литературы и покровительница талантов. Часть 3

Часть 1 ─ Часть 2 

Известный, признанный в Петербурге поэт Владимир Маяковский несколько лет добивается любви женщины, встреченной им и, как никто, понявшей его поэзию. Он в зрительных эмоциональных раскачках даже пытается шантажировать ее суицидом, если она не ответит на его чувства. В 1916 году он все же играет в «Русскую рулетку».

Пришла — деловито, за рыком, за ростом, взглянув, разглядела просто мальчика. Взяла, отобрала сердце и просто пошла играть — как девочка мячиком.

Отношения, возникшие с Лилей Брик и продлившиеся более 12 лет — естественные отношения уретрального поэта и его кожно-зрительной музы. Необычность им, пожалуй, придает только участие Оси Брика в «тройственном союзе».

Жизнь втроем прекрасно вписывалась в новую коммунистическую реальность. Отношения Лили Брик и Маяковского, состоявших в незарегистрированной связи, имели фактическую форму брака, говоря юридическим языком — сожительства, чем в те годы никого было не удивить. Люди встречались, влюблялись, съезжались под одну крышу, жили столько, сколько их удерживало влечение друг к другу, и на любую ревность реагировали, как на мещанский пережиток.

Реорганизация старого мира накладывала отпечаток на семью, которая должна была строиться по новому образцу. Все традиционные патриархальные системы отношений рухнули. Ради сохранения здоровья женщин и борьбы с подпольными абортами, уносящими ежегодно тысячи женских жизней или делавших их инвалидами, Александра Коллонтай добивается легализации абортов, а разводы становятся обычным явлением.

Крылатая фраза о том, что в СССР секса не было, мягко говоря, некорректна и попахивает лукавством. Кстати, авторство этой фразы приписывают Екатерине Фурцевой, четвертому министру культуры, чья юность пришлась на разрушение старого общественно-политического строя с его догмами и домостроем, самой не раз состоявшей в незарегистрированных брачных отношениях. И кому, как не ей, знать, что молодые люди, охваченные огнем революции и идеями строительства новой жизни, порой искали уединенного места не только для совместного чтения «Капитала» Маркса. Демонстративно выставлялись напоказ как личные отношения, так и самые интимные части тела. Примером тому становились проходившие в Москве и Петрограде парады нудистов под лозунгом «Долой стыд».

Прогнозы Ленина о приближении революции в области брака, старые формы которого не дают удовлетворения, были созвучны предсказаниям о пролетарской революции. На самом деле в 1917 году в России произошли две революции: буржуазная и сексуальная. Большевиками были предоставлены российским женщинам такие права и свободы, которые их западным подругам даже не снились и к которым они, будоража пристойные бюргерские умы мини-юбками и шокируя одноэтажную Америку и Западную Европу антивоенными призывами хиппи к любви против войны, приблизятся только к началу 60‑х.

Россияне, с их неограниченным уретральным менталитетом по принципу «все или ничего», нередко доводили любой принятый в Петрограде, а после 1919 года и в Москве, декрет до полного абсурда. Всякий из председателей Советов на местах, тех, на кого возлагалось выполнение решений ВЦИК, понимал их тексты по-своему, через призму и развитость свойств собственной связки векторов.

Нередко ленинские декреты «О гражданском браке...» и «О расторжении брака» влекли за собой губернские совдеповские постановления об «Отмене права частного владения женщинами, достигшими возраста от 17 до 32 лет» или приказы о том, что «всякая девица, достигшая 18-летнего возраста и не вышедшая замуж, обязана под страхом строгого взыскания и наказания зарегистрироваться в Бюро свободной любви. Зарегистрированной в Бюро свободной любви предоставляется право выбора мужчины в возрасте от 19 до 50 лет себе в сожители-супруги».

«Стыдливость в отношениях между полами — это следствие искажения всего нормального и здорового. Прежде всего, нужно освободить людей от одежды. Сначала нужно приучить людей ходить в одних трусах, а потом и вообще без ничего», — необыкновенно системный текст программы общества «Долой стыд», составить который был способен только человек с кожно-зрительной связкой векторов. В 1928 году в шествии радикальных нудистов приняло участие 10 тыс. человек, а возглавлял его заведующий среднеевропейским отделом комиссариата по иностранным делам, член ВЦИК, польский коммунист товарищ Карл Радек. «Бунтом чувственности» и свободой сексуальных отношений ознаменовалось первое десятилетие после окончания Гражданской войны.

Жизнь втроем совершенно не смущала Бриков, да и самого поэта. По взаимной договоренности они продолжали оставаться семьей, даже после того как Лиле наскучила любовь Володи и она пустилась в свободное плавание в поисках очередной любви. И все же есть все основания полагать, что звезда по имени Владимир Маяковский была зажжена Лилей Брик. Нора Полонская писала: «Маяковский рассказывал мне, что два раза хотел стреляться из-за нее, один раз он и выстрелил себе в сердце, но была осечка».

Анально-зрительный Осип Максимович, давно приняв поставленные женой условия игры, своевременно предупредил Володю: «Лиля — стихия, с этим надо считаться. Нельзя остановить дождь или снег по своему желанию».

Нерожающая кожно-зрительная женщина в состоянии «война»: при полном боевом раскрасе, желанная для всех, распространяющая феромоны, влекущая и манящая. Такой даже в глубокой старости оставалась Лиля Юрьевна Брик. Биографы и исследователи творчества Маяковского неизбежно связывают оба этих имени, давая каждый свою оценку ее поведению и влиянию на поэта. Одни называют ее музой, другие — стервой.

И все-таки она муза, вдохновляющая и направляющая своего уретрального вождя Владимира Маяковского на литературные подвиги. Не окажись в жизни Владимира Владимировича семьи Брик, с их определенной свободой сексуального поведения, глубоким пониманием его таланта и даже меркантильными интересами, не узнал бы мир о великом советском поэте, связывавшем между собой континенты одним только своим словом, не вошел бы он в историю мировой литературы и искусства.

Иван Бунин писал, что Осип Брик ─ «человек чрезвычайно умный и проницательный, он не мог не понимать: вряд ли из нее получится хорошая жена. К тому времени, когда на Лилю обрушилась любовь Маяковского, она уже давно успела потерять супружескую добродетель, о чем Осип прекрасно знал. К этой женщине его привязывало совсем другое. По собственному признанию Брика, его восхищала в ней безумная жажда жизни, он нуждался в ее редкой способности превращать будни в праздник. Кроме того, Осипа с Лилей объединяла и общая страсть: оба они увлеченно коллекционировали таланты, чувствуя в человеке божий дар так же безошибочно, как хорошая гончая — нужный след».

Стихи о любви Маяковского, которые так долго прятали от читательских глаз, пытаясь сохранить за одним из самых лирических русских советских поэтов имидж революционного глашатая, за редким исключением, посвящены Лиле Юрьевне. Для Маяковского-поэта образ женщины — собирательный, соединенный из многих. Для него нет деления, каждая из встреченных им женщин в определенной степени становится для него музой, только над всеми ними парит одна-единственная.

Даже за тем, что писалось для других женщин, стоит тень Лили Брик — как объясняла сама муза, отдаляя и приближая к себе Владимира, она удерживала в тонусе его вдохновение.

Отношения поэта и его музы Лили Брик в разные годы складывались по-разному. Они переживали взлеты и разочарования, при этом оставались абсолютно свободными от всяких обязательств. У той же Лили было множество увлечений, но неизменной оставалась ее любовь к стихам Маяковского.

И все же Лиля Брик была и осталась главной женщиной в жизни Владимира Маяковского, а их тройственный союз — это скорее сговор интеллигентных людей. Все попытки Лили Юрьевны при жизни опубликовать документы, позволяющие приоткрыть занавес над тайной этой необычной семьи, встречали сопротивление. «Переписка Маяковского и Лили Брик может быть использована враждебной нам иностранной пропагандой», — писал советский журналист Юрий Жуков.

Естественно, что, взрослея, обретая жизненный опыт, человек меняется. Маяковский уже не тот поэт-бунтарь, глашатай революции, каким знала его публика и коллеги по литературному цеху. Владимир Владимирович успешный, исколесивший полмира, знакомый с самыми известными и прогрессивными художниками и писателями своего времени, среди которых муралист Диего Ривера, Теодор Драйзер, Луи Арагон, Эльза Триоле и многие другие, остается у всех на виду. Его отношения с Бриками, сопровождаемые тайной за семью печатями, уже давно мозолят глаза властям, которые постепенно начинают пропаганду не только здорового тела, но и духа, формируя моральный облик советского человека.

Сегодня, когда свобода слова измеряется только цветом валюты, появилось огромное количество мемуаров, не имеющих никакого отношения к подлинной истории этого нелюбовного треугольника, коверкающих подлинные отношения этих людей.

Часть 1. Звезда, открытая Лилей Брик

Часть 2. «Меня ж из 5-го вышибли класса. Пошли швырять в московские тюрьмы»

Часть 4. Любовная лодка разбилась...

Часть 5. Американская дочь поэта

Корректор: Анна Катаргина