О звуковом векторе
Звуковичок приходит на первый урок и сидит вечно спит. Не хочет утром вставать, не хочет вечером ложиться, потому что надо охранять стаю в саванне ночью. И никак его не уложишь. Потом его утром никак не поднимешь, ну никакими силами! И как сомнамбула ходит. Приходит на урок, а глаза закрываются. Ко второму, к третьему уроку просыпается.
Ну ребята, ну что вы от нас хотите? Мы же стаю сторожим ночью. Чтоб не прослушать приближения врагов и леопардов. Так вы еще хотите, чтобы мы и утром как зрительники были — ранние птички — и способны были воспринимать информацию с самого начала?
Солнце нам неприятно. Нам приятен свет луны. Мы любим темноту. В темноте нам хорошо вслушиваться. А солнце нас только отвлекает. У нас же тоже есть сенсор, который называется глаза. Только отвлекают они почем зря, мешают нам слушать.
Нам бы вот чтобы школу назначили в 12 часов дня, самое ранее, первый урок. Вот бы мы тогда хорошо учились. Более-менее приходили бы в нормальном состоянии. А так, видите, не получается.
Ночью мы в одиночестве сидим. Тогда все способствует ночной охране. Днем — все копошатся, балагурят, эти зрительные экстраверты, гогочут, вопят: «Во-о-он леопа-а-ард!..» Жуть...
А мы, звуковики, сами по себе по ночам сидим, говорить не с кем, вся рота спит. Сидим, смотрим на звезды. Размышляем о смыслах жизни и смерти, о природе... Мы — интроверты в квартели информации...
Одиночки. У нас есть четыре главные свойства: «есть, пить, спать, дышать» и 36 свойств, которые не обеспечивают эти четыре свойства, как у любого другого нормального человека! Любой другой человек, например анальный, имеет к своим «есть, спать, пить, дышать» еще 36 свойств, которые позволяют ему и сохранять костер, и заботиться о пещере, и передавать информацию деткам. А кожные люди «есть, пить, спать, дышать» вообще направляют на сохранение и экономию пищевых запасов! Это наша слабость!
То есть все люди как люди, к своим «есть, пить, спать, дышать», к сохранению своего тела имеют 36 врожденных свойств! Только у нас, у звуковичков, все не так, как у людей. Какие-то не от мира сего! У нас тоже есть 36 свойств, как у всех остальных, но они никакого отношения не имеют к обеспечению нашего тела.
Даже в мышечности «есть, пить, спать, дышать» обеспечено 36 свойствами, направленными на обеспечение этих четырех основных: это самое мощное ЕСТЬ, ПИТЬ, СПАТЬ, ДЫШАТЬ! Фундаментальное! А у нас, звуковичков, слабенькое такое, маленькое «есть, пить, спать, дышать» и 36 свойствами, дополнительными, не обеспечено. Не от мира сего, с прибамбахом такие... странные, чудаковатые. Забывают поесть всегда...
— Вася, ты кушал уже?!
— А?!
— Ты есть хочешь?
— А? Я?
— Ты ел?
— Вроде...
— Когда?
— Да я не помню. А! Вчера вроде...
Мы есть забываем! А пить — что-то чувствую, ну совсем плохо, не знаю… что-то хочу и не могу понять что... А! Не пил! Чая я хочу!
Попил — слава богу...
Дышать забываем! Как вопьемся в звезды — а-а-а-х! И забудем дышать! Мы даже боимся заснуть и перестать дышать во сне. Это если еще зрительный вектор имеется. Потому что мы, зрительники, знаем больше всего про наш звук.
А спать вообще не можем. Хотя любим спать. Ведь когда спишь, то не надо ни есть, ни пить, ни дышать. Ну разве что дышать на автомате. У нас всегда проблемы со сном. Мы любим спать, и у нас же проблемы со сном. Вечная бессонница. А голова как болит! Мысли! Головные боли! И бессонница...
Не знаем, чего хотим. И про нас так и говорят: «Да живи уже как все! Ну, будь уже человеком нормальным! Ну ты какой-то ненормальный! Все люди живут нормально, только ты какой-то придурок. Мама родила придурка, а... О чем ты все думаешь? Все время молчит и думает, и думает, и думает о чем-то... Не разговаривает... аутичный какой-то ребенок... и избирательный контакт у него...» Странные дети, странные взрослые. Нас же все считают недоумками.
В советских школах, в начальных классах, попадались кожные учительницы, без верха. Что главное в начальных классах? Это дисциплина. Все должны были сидеть со сложенными ручками и знать таблицу умножения. Поэтому мы были эталоном поведения — кожные учительницы без верхних векторов. А нам-то известен смысл жизни — кожной. Мы знаем, что дети должны быть как дети, они должны быть подвижными, как мы, кожные, бегать-прыгать, как мы, кожные, быть экстравертированными, как мы, кожные, быть быстрыми и одновременно делать много дел. Когда мы наблюдали этих звуковых, умственно отсталых... я ему вопрос задаю, а он: «А? Это вы мне? А? А...Что?»
Плохо слышат они... просто мозгов не хватает...
У нас определенным образом устроено наше гениальное абстрактное мышление. Мы абсолютные интроверты. И когда мы выходим во внешний мир из панциря, когда к нам обращаются, мы должны сделать колоссальное усилие, чтобы выйти наружу из себя и услышать ваш вопрос. С первого раза мы не слышим, потому что ваш собачий лай мы не приспособлены слушать. Мы приспособлены совершенно к другому. Я весь внутри себя, я разговариваю с умным человеком — с умным человеком, с самим собой, всегда приятно мысленно пообщаться.
Слушать вашу трескотню, то, что вы говорите: про покушать, про попить, про купить, про еще что-то сделать, — это нас совершенно не интересует... У нас в 36 свойствах этих желаний нету. Ни купить, ни куда пойти, ни поговорить о глупостях. Сидим сами и размышляем. С умным человеком. С самим собой. С собственным Я. Эгоцентрики.
Тут еще кто-то вопрос мне задает... да я и заснул-то только в пять утра, а в восемь меня уже разбудили и послали в школу... Родители еще орали на меня не своим голосом! Поэтому я, чтобы прийти в себя, беру тайм-аут, говорю: «Что? А? Это вы мне? А? Я? Что?»
Я услышал. Но мне, чтобы услышанное определить, то есть выйти наружу, всегда нужно время: я вышел наружу, взял вопрос, ввел его вовнутрь и обрабатываю, и снова — вышел наружу, отдал ответ. Не как остальные нормальные люди, а именно таким путем.
Поэтому, чтобы вы не думали, что я полный придурок и два часа думаю над заданным вопросом, я и беру такой тайм-аут. Очень тяжело выходить наружу.
Да и как можно среди вас жить? Орущие вечно...
У меня очень чувствительная эрогенная зона, я слышу шепот двух леопардов между собой, как они обсуждают нападение на стаю. А вы орете здесь мне на ухо...
А эти перемены! Кожная учительница говорит, что дети должны быть как дети. Бегать! Прыгать! Скакать! Толкаться! Орать!
А я не могу этого выносить. Поэтому я отхожу в стороночку, в стороночку, где-нибудь в уголочке стою.
Все дети как дети, только ваш какой-то... У него нарушение. Дети должны играть. А он вдали от всех — не играет, молчит, смотрит, как затравленная такая собачка. По-моему, у него задержка психического развития. Не отвечает на заданный вопрос, спит на уроках, не понимает, что к нему обращаются, отвечает невпопад, переспрашивает все время...
— Дважды два?
Уретральный уже выкрикивает первым: «Четыре!» Анальные подняли ручку, как хорошие мальчики и девочки. Кожники быстро посчитали в уме и готовы дать ответ. Даже мышечники представили перед собой два дерева плюс еще два дерева и увидели, что их четыре. Только звуковичок не может сразу ответить. Ему надо выйти наружу, взять ваш вопрос, обработать его внутри и вынести наружу.
Поэтому таких гениальных деток кожные учительницы в советских школах отправляли в школы для умственно отсталых. Хорошо, не получилось у них с Эйнштейном, его они не успели отправить. Эйнштейн до семи лет вообще ни с кем не разговаривал. Ни одного слова не произнес. Потом, когда понял, что есть о чем поговорить, тогда и начал говорить.
Я сижу внутри себя, в своем Я, я абсолютный эгоцентрик, у меня чисто абстрактное мышление, а все мои 36 свойств изначально, от природы направлены на постижение Основного Закона Мироздания.
В начале своего развития люди были неразделимой частью животного мира. Но уже в первобытной стае, когда мы отрывались все более высокими желаниями, чем «есть, пить, спать, дышать», от животного мира, у нас появились желания социальные: быть больше другого, или отомстить другому, или съесть больше другого, то есть у нас уже было много желаний, которые отличали нас от животных.
Тогда же звуковое желание продолжало развиваться в таком несообразном (с точки зрения остальных) состоянии, пока примерно 6000 лет назад не вышло на уровень, который прорвался вопросом: кто Я??? Откуда пришел и куда иду? В чем смысл жизни, смерти, есть ли жизнь после смерти, бог?..
6000 лет назад это очень серьезно изменило сознание у первого такого человека. Это записано в Библии, а человек назван Адам. Человечество начало свой путь 6000 лет тому назад. Деятели науки говорят: как же 6000 лет назад, когда научные анализы показывают 100 000 лет, 140 000 лет и т. д.? Нет, именно 6000 лет назад появилось звуковое желание к познанию себя. Ни одно животное не стремится познать самого себя.
И до того момента ни один первобытный человек не стремился к этому. Пока, условно говоря, звуковая часть Целого не вышла в темперамент желания, который отделил уже навсегда человека от животного, перерезал последнюю нить. Человек захотел познать самого себя. Это произошло в какой-то момент у отдельных звуковиков и распространилось во всей звуковой части общего психического.
То есть появилось стремление к познанию самого себя, мироздания и бога. Абстрактный интеллект, абстрактное мышление.
Познать себя было сложно. Ненаполненное желание к познанию давало невыносимые страдания. Звук — доминантный вектор. Огромный. Самый большой вектор из восьми по величине желания. В 36 свойствах этого вектора заложено стремление к раскрытию обратной связи с Первопричиной, Основного Закона Мироздания, Бога, Творца, смысла жизни, своего «Я». То есть это не материальные желания и к материальным желаниям не имеют никакого отношения.
Поэтому мы такие отрешенные, находимся в каких-то мыслях и для нас счастья не купишь, не заменишь ни на какие материальные выгоды и любые прочие, принятые в нашем обществе. Поэтому в поиске мы находим заменители, которые называются философия, теология, музыка (определенные ритмы мироздания), физика, астрономия, астрология.
Если обратить внимание, что такое физика, музыка, теология, философия, астрология, поэзия, религия, эзотерика и т. д., то становится понятно, что это попытки определенным образом проникнуть в смысл жизни. Поэтому, конечно, уже с самого детства, лет с 6, у нас появляются вопросы о смысле жизни, о смерти, о боге, о мироздании. Мы спрашиваем у папы — папа обычно занят. А если и свободен, ответить на эти вопросы не может. Мы начинаем внутри себя пытаться постичь эти вещи.
Когда еще относительно невысокий темперамент звукового вектора, который и был по большинству все эти 6000 лет, мы находим заменитель поиска этих смыслов.
В настоящее время желание звуковика к постижению Замысла настолько выросло, настолько сильное, огромное и мощное, что его нельзя подменить никакой музыкой, физикой, философией, религией... Через эти предметы, которые когда-то раньше давали нам какие-то представления и надежду к познанию мироздания, не находится ответа на основополагающие вопросы. Поэтому в результате сильнейшего ненаполнения желания мы уходим в тяжелейшие состояния, которые, как нехватка, недобор наслаждения, нереализация наших звуковых желаний, называется депрессия. Мы депрессивны. У нас головные боли, бессонницы и депрессии.
Депрессия — это звуковой недобор.
Депрессия есть только в звуковом векторе.
Во всех остальных векторах это — плохое настроение, больше ничего. Депрессией мы системно называем то тяжелейшее состояние, которое нельзя решить никакими предметами материальными. Например, у меня депрессия, мне дали ту женщину, которую я хочу, — теперь у меня депрессии нет. У меня депрессия, мне дали столько денег, сколько я хочу, — депрессия ушла. Это не депрессия, а плохое настроение, потому что это можно исправить.
Если же у меня плохое настроение, я ничего не хочу и мне ничто не может это компенсировать, вывести из плохого настроения — ни женщина, ни деньги, ни слава, ни почет, ни знания, ни все системы ценностей, которые существуют в мире материальном, ничего не хочу, ничто не выводит меня из этого состояния, — это называется депрессией.
Если любой вектор, кроме обоняния, уходит в минус, то есть свойства вектора уходят в свою противоположность, перестают быть свойствами и переходят в антисвойства, антипроявление, антиреализацию, — мы называем это неврозом. В результате тяжелейших страданий, которые мы испытываем от ненаполнения желания наслаждением, мы уходим из этого состояния, отключая наши желания, вместе с ними отключаются свойства, которые способны наполнить нас наслаждением через адаптацию на ландшафте. В обонянии этого нет.
В звуке — слишком большое желание, нематериальное, если звук уходит в минус, то такой минус называется шизофрения — невроз в звуковом векторе. Шизофрения бывает только у звуковиков, ни в каком другом векторе ее не существует.
Есть разные группы симптомов шизофрении. Это уже зависит от смешений. Например, звук с кожей — параноидная форма шизофрении. Звук с мышечностью — это вялотекущая шизофрения. Уретра со звуком, поскольку они никогда не смешиваются, дает маниакально-депрессивный психоз. Либо я в уретре гипоманиакален, то есть очень подвижен, эротичен, сексуален, в возбуждении и в радости к жизни, либо я в звуковом состоянии — депрессивен.
Все психические заболевания только в звуке.
Шизофрения не является наследственным заболеванием. Это привитое заболевание. Как это происходит и в других векторах, звуковые свойства уходят в минус еще в детстве до пубертата — от воздействия ландшафта, окружения.
Первичное воздействие ландшафта, конечно же, это родители. Если они воздействовали определенным образом, например, на ребенка зрительного, то оставили его в зрительном неврозе. Если они воздействовали определенным образом на звуковика, то может развиться шизофрения. Если человек получает диагноз шизофрения в 25 лет — это неверно. Мы ее получаем до пупертата, пубертат включительно. Если ее не определили с самого начала, это говорит о том, что симптомы еще не дали о себе знать настолько, чтобы человеку уже поставили диагноз.
Мы, звуковые дети, не то чтобы глохнем, у нас другая проблема. От сильного воздействия стресса, как всегда вначале, первый удар идет по сенсору — по ушам. Но не как глухота — умирают нейронные связи, ответственные за обучение. То есть я слышу то, что мне говорят, но не дифференцирую, не перевожу это как информацию.
Самое сильное воздействие на звукового ребенка — это скандал родителей с криками, и даже без криков. Самое тяжелое, негативное воздействие. Звуковой ребенок пугается по-звуковому, становится более аутичным, и у него гибнут нейронные связи, ответственные за обучение. Это большая проблема на всю жизнь.
Второй уровень воздействия — это орать на него. Или даже можно шепотом говорить… гадости… то же самое…
Потом его во втором классе отдадут в школу для умственно отсталых.
Второй удар уже не по сенсору, второй удар уже по свойствам. Свойства пошли в минус, обратились в шизофрению.
При нормальном прохождении пубертата, но в дальнейшем получая тяжелые травмы для звукового вектора, с возрастом, после 30, мы начинаем глохнуть психогенно. Но вначале просто уходим в нормальную депрессию.
Мы суицидальны. Нам бы только поговорить про жизнь и про смерть. Нормальные люди такого не говорят. Нормальные люди говорят про покушать, купить что-нибудь, куда-то поехать — получить удовольствие. На нас же приходится основное количество суицидов. В сегодняшнем мире это миллион в год по всему миру.
Мы, звуковики, не высказываем мыслей о том, что, вот, надо бы прыгнуть в окно, — это мы, зрительники, так говорим, любим так пошантажировать.
А звуковики… сидели тихонечко, такие аутисты, а потом раз — и в окошко сиганули. И всегда с первого раза у нас получается. У зрительников идут повторы попыток — как демонстрация, привлечение внимания, поэтому нас потом лечат в сумасшедших домах от звуковых болезней психотропными таблетками.
Звуковой — самый асексуальный вектор. Секс — это главный атрибут мира физического в человеке. Секс и убийство, жизнь и смерть. Секс обеспечивается наличием тестостерона. Он тормозит развитие трубчатых костей в большой степени, поэтому уретральники — наполеоны — невысокого роста. В звуке, только в этом векторе, — мы полные асексуалы.
Это сильно проявляется на выработке тестостерона еще в детстве, его невысокий уровень не тормозит развитие трубчатых костей, и мы можем быть достаточно высокого роста, особенно при отсутствии уретры. Особенно кожные звуковики, просто какая-то каланча! Взгляд вовнутрь себя.
У нас, звуковиков, есть 36 свойств, которые направлены на вечность. На вечную жизнь. Только мы со своим абстрактным интеллектом способны улавливать эти смыслы. И догадываемся, насколько колоссальные наслаждения мы способны испытать в вечности, в бесконечности, в равенстве по свойствам с Основным Законом Мироздания.
Единственная проблема — тело мешает. Телу дали четыре слабеньких желания: есть, пить, спать, дышать, но не обеспечили эти желания поддержкой другими свойствами для реализации их на ландшафте. Тело постоянно страдает, оно депрессивно, голова болит, не спит. Поэтому нам приходит мысль получить все-таки вечную жизнь немножечко без очереди.
Выкинуть тело в окошко. И тогда мы получим «вечную жизнь». Это и есть суицид как таковой. Не желание умереть, а желание избавиться от тела. Но встречи с Творцом не будет. Есть другой путь.
Нет большего наслаждения, чем наполнение в звуковом абстрактном мышлении. Самое колоссальное страдание — в звуке. И самое колоссальное наслаждение — в звуке. Взрыв наслаждения, биохимия головного мозга расплавляется этим наслаждением. И ответы на все вопросы так же бесконечны, как линии гиперболоида… только в бесконечность… только вперед… все шире и шире… и нет предела наслаждению…
