Цена чашки кофе

Питьевая вода для жителей Донецка продается за деньги (для них немалые!). Все годы. Во дворы дважды в неделю приезжают цистерны с водой. В жару и холод друг за другом люди встают в очередь. Терпеливо ждут. Кофе. Напиток как напиток. А вот умеет он создавать волшебство.

4 2203 8 Мая 2023 в 12:36

Автор публикации: Оксана Васильева

Кофе. Напиток как напиток. А вот умеет он создавать волшебство. Ароматом, зовущим помедлить, неодолимо влекущим к покою, благости дум; то вдруг прикроет иллюзией защищенности, безопасности… Правильной температурой: не позволяет спешить, только смаковать, длить удовольствие. Возможно, запрещенным в детстве, но таким влекущим вкусом горечи — из-за старательной заботы родителей о сердечно-сосудистой системе. Колдунство, не иначе.

Цены на питьевую воду взлетели к небу. Бутыли выгребли из магазинов дочиста. Быстро опустели базы. Исчезли продукты. Витрины магазинов заколотили фанерой. Обстрелы по часам, каждый день и каждую ночь. Спасала последняя фильтровальная станция, что вела к Мариуполю. Ее бомбили, чинили, снова бомбили. Полегло персонала без счета… мир праху. В трубах вода закончилась. Лето. Жара. Жажда гнала людей к речке, окраинным ставкам. Блокада.

Невдалеке засели вражеские снайперы. Развлекались «сафари» — пристреливали оптику по старикам в огородах. Те привыкли высаживать весной, выращивать овощи (еду) — и шли под пули. Большой город жил вопреки. Утром хотел умываться. Мыть волосы, тело, жилье, стирать белье. Слить (извините!) в унитазе. В полную блокаду месяцами ели кашу перловую. В очереди учились не допускать паники, делиться улыбкой, добрым словом.

Питьевая вода для жителей Донецка продается за деньги (для них немалые!). Все годы. Во дворы дважды в неделю приезжают цистерны с водой. В жару и холод друг за другом люди встают в очередь. Терпеливо ждут. Помогают разнести пятилитровые баклажки на этажи пожилым. Бывает, что воды хватает не всем. Расходятся, если стреляют «громко» и близко. Погибает знакомый шофер — очередная горечь общей утраты. Слезы в засуху…

— Что случилось? Голос словно плач…

— Позвонил друг, рассказал о родном брате, и вот трясет. Тот как обычно пошел за водой, стоял в очереди — последним в длинном хвосте. Это и спасло. Прилет случился точный — и в машину попало, и по людям. Его контузило, отбросило, но ведь выжил. А потом в глаза и уши хлынули адовы картины последствий прилета: оторванные от тел головы, руки, ноги… Крики, стоны раненых, сирена «Скорой помощи», и брызги, и лужи крови, которая темнела, сворачиваясь в пыли. Вот в таком диком шоке пришел домой… и там повесился… не выдержал потрясения, понимаешь?

— Боже мой, Господи, упокой душу…

— Да, конечно, спросили у батюшки, можно ли молиться о нем… он так и сказал, что человек был в таком горе, что не властвовал над собой… мало кто может пережить такое…

— Держись, мой дорогой… мы рядом — приходи, звони…

С началом СВО обстрелы усилились. Город получает техническую воду по графику. Чаще ржавую, с глинистой взвесью. Дважды в неделю два-три часа она бежит самотеком, слабой струйкой. Ее цедят через плотную ткань. Успевают все и всё. Врачи, учителя, профессора, бабушки. Желание чистоты рождает навык «тереть до блеска». Когда полны ванна, все наличные емкости, рады как дети: хватит до следующей подачи.

«Дни воды» сродни пахоте в разгар страды. На верхние этажи вода не доходит. Нужно спускаться в подвал, наполнять водой и нести баклажки на свой этаж. Много раз. Часто без лифта. Каждый должен успеть. Без воды жизни нет. Зарасти грязью можно до полного разрушения личности, тогда будут вши, язвы. Военные действия задают жесткую, железную дисциплину и для всех мирных в опасных зонах.

Чашка кофе в городе порой кажется сродни баловству. Но не совсем.

Госпиталь. Время посещения:

— Ну как тут наш раненый сегодня? Вижу, позавтракал — какой молодец!

— Да нормально все!

— Батюшки! Ты все-таки будешь пить кофе?!

— А че?..

Боец достает маленькую электрическую кофеварку. Раритет. Все годы боев была с ним, в вещмешке. Достает пачку и сыплет ложкой уже смолотый кофе. Таинство процесса сродни древнему ритуалу. А запах уже щекочет ноздри всей палаты. И все улыбаются тайком: этого бойца без обеих ног еле выходили врачи. Месяцами шли и шли из тела осколки снарядов. Раны гноились, заживление затягивалось. Как доставались препараты — целая история… а сколько боли…

Долго и гадко душила молодого парня депрессия. Остаться без ног: как, за что, почему, что будет с ним дальше? Вернуться бы к ребятам на передовую… Ничто не радовало, ничего не хотелось… Вдруг посреди больничного кошмара пахнет кофе… Сумел собрать волю в кулак! Захотел украсить жизнь хотя бы малюсенькой радостью — это значит жди бо́льшую! Медсестричка, давно влюбленная в этого бойца… ну да, она стала его женой!

Итог каждого похода за водой, как и за хлебом, лекарствами, всем необходимым, неизвестен. В Донецке и прилегающих населенных пунктах это будни, которые длятся уже девять лет. Это дольше трех тысяч дней. Люди горюют, что запасы воды в ставках и речушке Кальмиус истощены. Те нитки, что тянутся с Дона, обеспечат водой лишь на треть суточной необходимости.

Когда пришла Россия, во дворах школ считанные месяцы старались устраивать бесплатную раздачу питьевой воды. Но по таким скоплениям людей прицельно били «Грады» и «Точки У». Современная техника позволяет видеть все перемещения людей. Это означает новые жертвы и детские тоже…

Только город живет. Он очень крепок корнями времен Гражданской и Великой Отечественной войн. Прапрадеды, их отцы и сыновья так же вставали в полный рост — защищали дома и семьи.

Звонок из Москвы:

— Ну что у вас, дорогулик мой? Как самочувствие? Сегодня сильно стреляли?

— Громко. Сегодня прямо очень громко… Снова перебили фильтровальную или насосную станцию… ну и понятно — без воды отопления не бывает от слова «совсем». Холод собачий в квартире…

— О господи! И как же ты теперь, со своим горлом и «остаточными» после ковида?

— Ну и что?! Думаешь, мы тут сдаемся? Ха! Просто пришлось завести себе «зимние домашние шубку с сапожками»! И все! Включаю обогреватель, конечно… вот где спасибо за дорогущий для всех нас подарок от подруженьки из...

— А в ванной комнате?

— Там, конечно, холодрыга. Быстренько-быстренько забегаешь и так же выбегаешь. Ну ничего, бывало и хуже. Не переживай! Вот сделала себе чашечку кофе (на самом деле там половина чашки — воду бережет, делит, чтобы досталось и для чая мужу, и напиться любимке котику).

— Держитесь…

— Ой, мне так хорошо сейчас. Жую свой скромный бутерброд с яйцом. За день набегалась — отдыхаю…

Вот умеют донецкие держать внутренний заряд позитива. Не для «похихикать и как бы не знать реальности», а как средство поделиться с другими своей добротой. По сути, любовью. Хорошее настроение одного — согревает, поднимает настроение другому. Искрой бежит по цепочке, зажигает всех мирных, надежных, искренних, честных донельзя. Так и живут, взявшись за руки всем городом: цельное МЫ из маленьких «я». Горой друг за друга.

Шахтерский люд живет с чувством собственного достоинства — не гордыни, но гордости за профессию и землю предков! Все сохранили: честь и доблесть, забытые многими. Выстраданное душевное родство со своими бабушками и дедушками как печать на лицах. Те были такими же. Не сдадут, не продадут. Высветленные лица с фотографий из прошлого перекочевали в наш, ХХI век. Присмотритесь.

А что кофе? Для удовольствия он и для поддержки сил. Когда живешь на пике разворота в Новый Мир, он обретает невиданный объем и яркость. Вот у себя в столице наливаешь чашку кофе, пьешь. Вкусно. В Донецке уже другая степень ощущения «вкусно». Пережить горе запредельных величин, где смерть и любовь рука об руку. Голод и жажда приучают радоваться малому, как умеют люди, объединенные сердцами и душами.

Годы утрат, горевания, превышающие немыслимые пределы психического, адаптируют приобщение к Целому. Не останься в глянцевой пещерке «ДЕПО», где вроде и хорошо, но, по сути, человек одинок и ущербен. Включенный же в общее, даже оставаясь один, чувствуешь всех и каждого, как себя. Делишь огромную боль утраты на многих, ослабляя ее — множишь одну маленькую радость в разы. Люди Будущего? Они не так далеко от нас.