Мастер-класс ораторского мастерства от Демосфена

Поле сражения, смертный приговор великого царя, ложные обвинения, смерть любимой дочери, несправедливый приговор, тюрьма, изгнание, разбитые надежды, предательство и, наконец, самоубийство…  Всё это придаёт жизни Демосфена трагический оттенок.

И всё-таки потомки помнят его прежде всего как упорного юношу с горящими глазами, который силой своего желания, упорством и самодисциплиной добился невозможного и стал человеком, осуществившим свою почти несбыточную мечту. А ведь на это способен почти каждый обладатель развитого анального и/или кожного вектора. Достаточно по-настоящему желать своей цели и знать, что её достижение возможно.

Имя Демосфена давно стало нарицательным — этот человек, прославившийся как один из величайших ораторов древней Греции, по праву считается символом упорства и воли к победе.

Родись он в России, его бы звали Демосфеном Демосфенычем, ибо имя ему дали в честь батюшки, зажиточного ремесленника, владельца оружейной мастерской, в которой работали невольники. Кататься бы Демосфену как сыру в масле, если бы батюшка вдруг не преставился скоропостижно, когда будущему оратору было всего 7 лет, а его сестре и того меньше. Полученное в наследство состояние не принесло детям счастья — капитал попал в распоряжение опекунов, которые и не подумали выделить хотя бы часть денег на содержание детей, соответствующее их положению в обществе. Недобросовестная троица, которой отец Демосфена на смертном одре поручил заботу о своём семействе, за десять лет опекунства расхитила почти всё его состояние…

Говорят, что трудности закаляют. Но иногда закаляет и острое чувство несправедливости, которое с детских лет пришлось вкусить Демосфену. Как для настоящего анальника, желание восстановить попранную справедливость стало для Демосфена мощнейшим стимулом к достижению вершин общественного признания, благодаря которым мы и знаем о нём.

Несмотря на жадность опекунов, у Демосфена были средства к обучению и воспитанию, однако, по некоторым сведениям, его мать всё время боялась за его здоровье и постоянно опекала мальчика, не давая ему заниматься физическими упражнениями. Так бы и воспитала из него мягкого и податливого анально-зрительного мальчика, не будь в нём ещё и кожного и звукового векторов, которые во многом определили его судьбу.

Да и анальный вектор у известного грека был хорошо развит, наделяя его высокой нравственностью и душевной чистотой. То, что у неразвитого ушло бы в многолетнюю обиду, у Демосфена вылилось в борьбу за восстановление справедливости — почти шесть (!) лет он судился со своими опекунами. Повинуясь воле закона, те выделили ему часть наследства по достижении совершеннолетия, но такую мизерную, что это больше смахивало на насмешку. Анальная обида и стремление добиться справедливости смешались с кожным желанием действовать по закону, по правилам, через судебное разбирательство. Демосфен доказывал в суде своё право на присвоенные братьями матери средства настойчиво и упорно, поставив себе целью добиться осуждения обидчиков согласно закону. Что только не придумывали «дядюшки»  за пять долгих лет, чтобы уйти от ответственности — даже само завещание уничтожили! Другой давно бы потерял терпение и махнул рукой, но только не Демосфен.

Многие историки, описывая жизнь Демосфена, часто утверждают, что это именно многолетняя тяжба с опекунами закалила его характер, развив у него упорство и настойчивость. С позиций системно-векторной психологии всё выглядит как раз наоборот — именно врождённое упорство и настойчивость, свойственные людям с анальным вектором, помогли Демосфену выстоять в этой многолетней тяжбе.

Разве смог бы он столько учиться без анального вектора? Разве прочитал бы бесчисленные  тома сочинений самых знаменитых писателей и философов своего времени, без самого читающего вектора? Разве смог бы запоминать столько информации без феноменальной памяти, которая досталась ему вкупе с анальностью?..

Уважение к авторитетам - такая же неотъемлемая часть анального вектора, как и стремление собирать и накапливать знания. У Демосфена были свои авторитеты, прежде всего, великие ораторы его времени — Каллистрат и Перикл, которых он считал образцами для подражания.  Кроме того, Демосфен был по-настоящему впечатлён и очарован «Историей» известного историка тех времен Фукидида и так проникся его талантливым и изящным стилем изложения, что сам лично переписал книгу восемь (!) раз, запомнив её практически наизусть. Да уж, не зря анальному вектору дана усидчивость — способность часами сидеть над интересующей их книгой, или корпеть над письмом, или составлять длинную письменную речь, полную тщательно выстроенных аргументов и искусно подобранных эпитетов… Только представьте сколько времени и усилий надо потратить, чтобы переписать толстый том чужих сочинений!.. В наш век компьютеров и диктофонов такое трудно себе представить.

Обладающий всеми читающими векторами, Демосфен был одержим жаждой знаний. Четыре года он брал уроки у Исея, лучшего на тот момент адвоката по делам о наследствах. Следуя примеру своего учителя, Демосфен начал писать судебные речи на заказ, оттачивая зарождающееся у него мастерство обращения к публике. Тексты речей хорошо оплачивались заказчиками, и Демосфен стал неплохо зарабатывать — он содержал себя, сестру и мать, оплачивал уроки красноречия Исею и даже умудрялся делать кое-какие сбережения.А когда понял, что может и хочет не только писать для других, но и самостоятельно выступать, уверенным шагом направился в суд.

В судах Демосфен бывал и раньше, в качестве зрителя. В те времена в Афинах чуть ли не каждому гражданину приходилось время от времени выступать в суде или же в народном собрании, которые часто собирались по различным поводам. Быть оратором в Афинах было не только почётно, но и выгодно — наиболее выдающиеся и талантливые ораторы занимали влиятельные должности и участвовали в управлении государством, часто их отправляли в другие государства с дипломатическими миссиями или в качестве послов.  

Кожный вектор, несомненно, сыграл свою роль в возникновении у Демосфена честолюбивого желания стать одним из лучших (а, возможно, и лучшим!) оратором Афин. А может, то был звук, чувствующий себя подсознательно предназначенным для великих дел? Завладеть не только разумом, но также душой и сердцем слушателей, Демосфену помог зрительный вектор. Случилось всё так.

Однажды, ещё совсем мальчишкой, Демосфен попал со своим воспитателям на судебное заседание, где выступал известнейший оратор Каллистрат. Его речь так пленила юношу, что он не мог оторвать от выступавшего глаз. Его восхищала и удивляла сила красноречия, которая заставляла судей менять своё мнение, а зрителей в зале рукоплескать и восторженно поддерживать доводы оратора.

Выступление было потрясающе ярким, и Демосфена захлёстнули эмоции. Восторг, восхищение, желание стоять в центре рукоплещущей толпы… Абсолютно ощутимая власть оратора над толпой поразила его в самое сердце. «Я тоже так хочу», — родилась где-то внутри мысль, навсегда изменившая судьбу Демосфена.

Как писал немецкий исследователь античности Генрих Вильгельм Штоль, «пример и слава замечательного оратора и государственного мужа Каллистрата рано возбудили в Демосфене удивление и соревнование».

Красноречивого оратора, повернувшего ход судебного разбирательства в нужном ему направлении, провожали несмолкаемые рукоплескания народа, и эхо этих рукоплесканий ещё долго звучало у Демосфена в ушах… Он бросил все свои мальчишеские забавы и игры со сверстниками и стал упражняться в красноречии, твёрдо решив стать выдающимся оратором.

А теперь представьте, какой силы была эта решимость, если природных данных у Демосфена для ораторства не было никаких. Полбеды, если бы он был стеснительный или косноязычный. Увы, всё было гораздо серьёзней.  Во-первых, у него был слабый голос и невнятная речь, он слегка заикался и картавил, совершенно не произнося звук «р». У него было короткое дыхание, и часто посреди предложения ему приходилось останавливаться, чтобы сделать вдох, и начинать говорить снова; кроме того, он неправильно ставил ударения. Во-вторых, он совершенно не умел держаться перед публикой, не знал куда девать руки и ещё время от времени непроизвольно подёргивал плечом… Если и существовал в Афинах человек менее всех одарённый ораторскими способностями, то этим человеком был Демосфен.

Внутренняя решимость Демосфена была сильнее, чем все недостатки его речи. Кожная амбициозность, анальное упорство, звуковые идеи и зрительная память помогли ему осуществить задуманное, несмотря на все препятствия. Как? С помощью жесточайшей самодисциплины. Понаблюдав за известными ораторами, Демосфен составил себе план занятий, каждое из которых обязательно начиналось с упражнений на исправление произношения. Логопедов тогда не было, поэтому Демосфену пришлось разрабатывать свою собственную программу, которой он уделял по нескольку часов ежедневно. Вот это развитая кожа!

Чтобы у него не появлялось соблазна всё бросить, он обривал себе полголовы и сидел дома по два-три месяца, беспрерывно занимаясь, пока не отрастали волосы. В доме он устроил себе специальную подземную комнату, где никто не мог помешать его занятиям. Он набивал полный рот мелких камешков или черепков и старался говорить чётко и ясно, произносят целые фразы и даже речи на разные темы. Он преодолевал свою картавость, учась произносить раскатистое «рррр» у …щенка. Дразнил его, а когда щенок начинал рычать, повторял за ним.

Жесткая самодисциплина вкупе с решимостью добиться результата дали свои плоды. Победив дефекты речи, Демосфен попробовал выступить перед народом, однако, его первые два выступления не имели успеха, его речь то и дело прерывалась шумом и шиканьем. Демосфен упал, было, духом, однако, один из его друзей, известный афинский актёр Сатир, подсказал ему, как справится с этой бедой.

Он предложил Демосфену прочитать отрывок из произведения одного из популярных тогда трагиков. После того как Демосфен прочёл отрывок, актёр повторил его, но так выразительно, с таким чувством, что Демосфену показалось, будто это совсем другие стихи. Он понял, какой красивой может быть речь, если в неё вкладывать эмоции и выразительность, и продолжил работать над собой с удвоенным усердием. 

В одиночестве он отправлялся на берег моря и громко декламировал стихи, стараясь заглушить шум волн. Он говорил, поднимаясь на гору и спускаясь с неё, стараясь говорить ровно и не сбиваясь, несмотря на прерывающееся дыхание. Он говорил и жестикулировал перед зеркалом, которое отражало его в полный рост. Он тренировался выступать, стоя под висящим мечом, который колол его в плечо каждый раз, когда оно непроизвольно дёргалось. В итоге ему удалось овладеть не только голосом, но и жестикуляцией, и эмоциональным наполнением речи; Демосфен достиг своей цели и стал по-настоящему выдающимся оратором.

Однако не имея оральности, которая даёт своим обладателями вербальный интеллект и неограниченные возможности максимально убедительной спонтанной речи, Демосфен был типичным «анальным оратором»: он никогда не выступал без предварительной подготовки и всегда заучивал наизусть написанную речь.

Вот как описывает тщательную подготовку Демосфена к выступлениям Генрих Вильгельм Штоль: «В то время как другие демагоги проводили ночи на пирах и попойках, он с трезвым духом просиживал ночи при свете своей лампады и думал о том, что намерен был на другой день предложить в народном собрании. Враги его смеялись над ним по этому поводу и называли его водопийцей. «Твои речи пахнут светильнею ночной лампады», — говорили ему».

Однако, даже недоброжелатели, упрекавшие Демосфена в отсутствии вдохновения, вынуждены были признать его мастерство.  Правильно подобранные доводы, тщательная подготовка и сила чувств, которые Демосфен вкладывал в свои речи, делали его понятным и убедительным; его речи воздействовали и на разум, и на чувства слушателей, по-настоящему «цепляя» их; и ему не единожды удавалось убедить своими речами целые города.

Да, Демосфен добился своей цели, однако жизненный путь его не был усыпан розами и лилиями. Демосфену выпало множество испытаний: он был первым стратегом и стоял во главе государства; он был послом, успешно объединившим практически всю Грецию против Македонии.Ему довелось бросить вызов могущественному македонскому царю Филиппу —отцу знаменитого полководца Александра Македонского.  Его знаменитые пламенные речи против царя Филиппа навсегда остались в памяти человечества, ведь даже сейчас словом «филиппика» называют горячую и страстную речь, чаще всего обличительную. 

По-анальному прямолинейный, он говорил всегда правду, всегда в лоб, обличая местных сторонников Македонии... И конечно же, нажил себе этим немало врагов.  Его вечным соперником и противником стал известный оратор Эсхин, талантливый пройдоха, который неоднократно обвинял Демосфена во всех грехах и нападал на него в своих речах при первом удобном случае. Ему даже хватило наглости обвинить Демосфена в трусости после того, как тот сражался против македонской армии в качестве рядового, и вынужден был отступить вместе со всей армией.

Демосфен был необыкновенной личностью. Получив известие о смерти царя Филиппа, он пришёл в народное собрание в праздничной одежде и с венком на голове, хотя всего несколько дней назад умерла его родная любимая дочь. Амбиции кожного лидера победили горе любящего анально-зрительного отца… «Положение обязывает», - самая кожная поговорка из всех.

Он принял участие в восстании против Александра Македонского и после подавления восставших только чудом избежал карающего гнева великого полководца. Однако судьба сделала это за Александра: он был несправедливо обвинён в растрате и посажен в тюрьму. Друзья помогли ему бежать, но в изгнании Демосфен ужасно страдал из-за несправедливости приговора: он, безукоризненно честный и ни разу не запятнавший своей чести человек, оказался осужден, а настоящий виновник, какой-то заведомый негодяй, был оправдан!.. Это было невыносимо, и системно-векторная психология даёт нам ответ, почему несправедливость приговора мучила Демосфена сильнее, чем тюремное заключение и изгнание…

Вернулся на родину он только после смерти Александра Великого. Но триумф и народная любовь были недолгими. Очередное восстание против Македонии было подавлено, Демосфен был заочно приговорен к смерти. Один из предателей нашёл его убежище, но, не желая возвращаться в родной город узником, Демосфен предпочёл отравиться.

Так закончилась жизнь древнегреческого юноши по имени Демосфен, который упорством и самодисциплиной добился практически невозможного, и навсегда вошёл в историю, обессмертив своё имя. Жизнь трагическая, но дающая реальную надежду каждому, кто ставит перед собой невыполнимые, на первый взгляд, цели.