Доктор Лиза. Жизнь на пике любви. Часть 1. Одна, но пламенная страсть

Откуда в этой хрупкой женщине было столько энергии, столько силы любви, чтобы каждый день видеть море людских страданий и не падать духом, а напротив, дарить людям надежду, радость и счастье? Даже у последней черты, даже когда умом точно или почти точно знаешь, что надежды нет…

4 4283 5 Июля 2017 в 23:48

Автор публикации: Марина Голомолзина, журналист

Мы никогда не уверены в том, что вернемся живыми, потому что война – это ад на земле.
Но мы знаем о том, что добро, сострадание и милосердие работают сильнее любого оружия.

Доктор Лиза

Она вызывала противоречивые чувства, потому что была непонятна. Святая или одержимая? Как может нормальный человек заниматься этим? Всю свою жизнь посвятить умирающим, отверженным и «бесполезным для общества» людям, в то время как у нее была возможность благополучно жить в Америке с состоятельным мужем и тремя любимыми сыновьями?

Равнодушных к ней не было. Для одних доктор Лиза была второй матерью Терезой, несущей в мир ценности милосердия и гуманизма, пробуждающей благодарность и любовь, с одной стороны, и сострадание и желание помогать людям, с другой. У других вызывала раздражение и даже ненависть. Зачем плодить бездельников, прикармливая бездомных на вокзале? Может, проще применить эвтаназию к умирающим, чтобы не мучились?

А она продолжала делать свое «неблагодарное» дело, каждый день вытаскивая из лап смерти очередного больного или бездомного. Что двигало ею? Откуда в этой хрупкой женщине было столько энергии, столько силы любви, чтобы каждый день видеть море людских страданий и не падать духом, а напротив, дарить людям надежду, радость и счастье? Даже у последней черты, даже когда умом точно или почти точно знаешь, что надежды нет…

Доктор Лиза и выбранный ею путь становятся нам понятны благодаря Системно-векторной психологии Юрия Бурлана. Развитый на самом высоком уровне зрительный вектор предопределил ее судьбу – судьбу человека, который посвятил себя спасению жизни людей. Звуковой вектор придал ей стержень, убежденность в выбранном пути, идейность, а кожный и анальный вектора задали ту энергию, с которой эти идеи продвигались.

Начало Пути

Несмотря на многочисленные интервью, на которые соглашалась Елизавета Петровна Глинка (не с целью популяризировать себя, а в стремлении прорастить в обществе семена идей гуманизма), в них с трудом можно найти информацию о ее личной жизни. Она всегда очень много говорила о своей работе, о больных и обездоленных, которым помогает, желая навести мосты понимания между обычными людьми и иными, теми, кто по каким-то причинам оказался вне общества. Но очень мало говорила о себе.

Не из ложной скромности или скрытности характера. Просто ей уже давно было не интересно думать и говорить о себе. Человек, обладающий таким темпераментом (силой желания), такой степенью развитости душевных свойств и их реализации, постепенно теряет ощущение своей отдельности от внешнего мира, объединяясь с ним, становясь с ним единым целым. Жизнь других людей у такого человека настолько находится в приоритете над личным, что только о них думается, только для них находится время.

Скупые факты биографии Лизы Глинки говорят о следующем. Родилась она 20 февраля 1962 года в Москве. Отец был военным, мать – врачом-диетологом. Окружение с детства было медицинским – мама дежурила сутки через трое, за детьми присматривали соседи, тоже врачи и медсестры.

У Лизы был брат Павел, а в 14 лет появились еще два двоюродных – сыновья маминого брата, у которого умерла жена. Жили в двухкомнатной «хрущевке», в тесноте, но не в обиде. Правда, первое время было тяжело, потому что Лиза не хотела, чтобы они жили в ее комнате.

Елизавета Петровна вспоминала детство как очень счастливый период своей жизни. У нее было много кукол, которых она лечила и выписывала им рецепты. С пяти лет она уже знала, что будет врачом. Примерно с этого возраста она уже научилась писать и читать, начав с маминых рецептурных книг и справочника Машковского. Была у нее и книжка «Оказание скорой медицинской помощи», из которой она выписывала жалобы для историй болезней своих кукол.

В школе Лиза училась неплохо, но неохотно. Ей было неинтересно, ведь она уже давно знала, чем хочет заниматься в жизни. Медицинские справочники ее интересовали гораздо больше учебников, а дроби наводили тоску. А вот в балетной и музыкальной школах занималась с удовольствием. Играла на пианино, любила классическую музыку. Видимо, занятия музыкой стали важным фактором в развитии звукового вектора Лизы, а балет помог развить кожный вектор – физическую выносливость, грацию, гибкость, умение дисциплинировать и ограничивать себя по жизни, подчинять себя цели.

Конечно, стремление помогать людям родилось у нее во многом под влиянием окружения в детстве. Зрительный вектор развивается благодаря навыку выносить эмоции наружу, преобразовывать врожденный страх зрительника – страх смерти – в страх не за себя, но за другого, в сочувствие и сопереживание.

У Лизы было для этого множество возможностей. Девочка постоянно наблюдала, как к матери, человеку очень активному и очень отзывчивому, постоянно приходили люди за помощью – кто проконсультироваться, кто просто измерить давление. Поэтому через их тесную квартирку всегда тек нескончаемый поток людей. Все это предопределило выбор жизненного пути.

Важный выбор

Лиза поступила во 2-й Московский государственный медицинский институт, который закончила в 1986 году с дипломом по специальности детский реаниматолог-анестезиолог. Уже сам выбор профессии говорил об интересе к проблемам жизни и смерти как проявившемся звуковом желании прикоснуться к вечным тайнам бытия. Почему так неотвратимо ее всегда влекла смерть? Потому что человек со звуковым вектором осознанно или неосознанно ищет ответы на вопросы о том, как устроена жизнь, что такое смерть и куда мы уходим после смерти. С одной стороны, он знает, что умрет, но почему-то чувствует, что это не конец.

Елизавета Петровна говорила о «полном когнитивном диссонансе», возникающем у нее в связи с темой смерти. Она понимала, что ненавидит смерть, боится ее, как и всякий, тем более зрительный, человек, что нужно бороться за жизнь до последнего мгновения. И в то же время по-звуковому чувствовала, что смерть – это переход в вечную жизнь, то есть в каком-то смысле – «событие правильное». Она так и не смогла примирить в себе эти два понимания смерти.

В 1990 году она вместе со своим мужем Глебом Глебовичем Глинкой, американским адвокатом русского происхождения, уехала в США, где у них родились два сына. Позднее она усыновила еще одного – ребенка ее умершей от онкологии пациентки из Саратова.

Семейная жизнь у Елизаветы Петровны сложилась счастливо. С мужем всегда было полное взаимопонимание и взаимная поддержка. Ради нее он даже переехал в Россию, когда она приняла решение это сделать. Сыновей любила сильно и нежно. Говорила, что единственная ее ошибка жизни – это то, что их только трое, в то время как она хотела пятерых. Любую свободную минуту Лиза посвящала семье, для неё, как для обладательницы анального вектора, семейные ценности были очень важны.

Очень сильная и развитая кожно-зрительная связка векторов расставляла свои приоритеты – социальной реализации, заботы о многих, кто нуждался в ее помощи. Звонок в любое время дня или ночи отрывал ее от близких и друзей и заставлял спешить на вызов.

Как говорит системно-векторная психология Юрия Бурлана, женщина с кожно-зрительной связкой векторов с древних времен имела свою видовую роль наравне с мужчинами. Она не сидела у очага и не растила своих детей. В состоянии «война» она ходила с мужчинами на охоту и войну, а в состоянии «мир» воспитывала чужих детей.

Елизавета Петровна напоминает тех бесстрашных кожно-зрительных медсестер и военврачей времен Великой Отечественной войны, которые под свист пуль и артобстрелами выносили раненых с поля боя, порой ценой собственной жизни. Ее путь в итоге и привел ее туда, где страшнее всего – в гущу военных событий на Донбассе и в Сирии, где она смогла по максимуму реализовать свое желание к спасению людей. И этот сумасшедший вкус настоящей отдачи был для нее дороже устроенной жизни, от которой она без сожалений отказалась, уехав из Америки.

Серьезной опорой в любимом деле являлся звуковой вектор, именно он стремится преобразовать мир, изменить общество к лучшему и не дает смириться с ситуацией как она есть.

Хосписы – испытание смертью

В Америке произошло событие, которое еще больше укрепило ее в стремлении помогать именно умирающим людям. Она попала в частный хоспис, которых тогда еще в России не было, и увидела, как достойно переходят здесь тяжелые, умирающие больные в мир иной. Она увидела чистых, накормленных и не униженных «естественным отбором» пациентов, у которых в таких условиях есть возможность задуматься о вечном. Как патриот она подумала, почему нельзя дать такую возможность и людям в России?

В 1991 году в Дартмутской медицинской школе она получила второе медицинское образование по специальности «паллиативная медицина». Этот раздел медицины занимается симптоматической помощью тем больным, которых уже нельзя вылечить, но которым можно облегчить состояние. Врачи паллиативной медицины – это специалисты, которые, прежде всего, работают в хосписах – домах, где проводят свои последние дни неизлечимо больные люди.

В течение пяти лет Лиза Глинка изучала работу хосписов в Америке. Потом узнала, что в Москве открылся первый такой дом для умирающих, и приехала сюда, чтобы участвовать в его работе, а в 1999 году основала хоспис при онкологической больнице в Киеве. Елизавета Петровна также стала членом правления Фонда помощи хосписам «Вера», учредителем и президентом американского фонда VALE Hospice International.

Что было побудительным мотивом все время быть рядом с умирающими больными? Елизавета Петровна говорила, что любовь. Она любила своих пациентов и понимала, что часто кроме нее они никому не нужны. В России открывались хосписы, но только для онкологических больных, а оставался еще целый пласт пациентов, выброшенных из жизни, с другими тяжелыми заболеваниями, которыми никто не занимался. Киевский хоспис был всего на 25 коек. К другим больным она выезжала на дом.

С одной стороны, полная сочувствия к одиноким и растерянным людям, с другой стороны, всегда спокойная и улыбающаяся, она была тем стержнем, на который мог опереться человек в ситуации полной потери ориентиров. Боль – она же как паника. Накатывает, и ты перестаешь адекватно воспринимать реальность. И всегда должен быть кто-то рядом, кто возьмет за руку и успокоит.

Лиза была таким человеком. Она обманывала, что все будет хорошо – ложь во спасение. Обнимала, говорила нежные слова, как мама испуганному ребенку. И самый отчаявшийся, не верящий в чудо человек вдруг обретал покой и счастье от ощущения, что его кто-то любит и понимает. И уходил просветленный и спокойный.

На такое способен только человек с очень развитым зрительным вектором, чье огромное сердце способно вместить страдания всего мира. Его эмоциональная амплитуда простирается от страха смерти, страха за себя, до любви ко всему человечеству. Тот, кто сумел вытолкнуть свой страх наружу, становится непобедим. Его уже не пугает «грязная» сторона жизни. Изначально брезгливый и падающий в обморок от вида крови зрительник перестает обращать внимание на дурные запахи и неприглядный вид больного. Его жалость и сочувствие становятся деятельными, направленными исключительно на пользу пациенту.

Доктор Лиза была такой. Она признавалась, что тоже боится – смерти, крыс, тараканов, что она плохо переносит неприятные запахи. Но она идет и делает, потому что никто, кроме нее, это не сделает.

Сохранять спокойствие, не сойти с ума от жалости к этим людям, относиться к смерти как к нормальному явлению ей помогал звуковой вектор, который не дает своему обладателю ощущение конечности жизни. Ведь звуковик чувствует, что человек – это не только тело, он – больше, чем тело. И именно звуковой вектор стал тем внутренним фактором, который сделал из Елизаветы Петровны идейного правозащитника обездоленных и умирающих и общественного деятеля.

Часть 2. В попытке изменить мир