Григорий Распутин. Часть 1. Между царем и его народом

Ровно 100 лет назад началась одна из самых страшных войн в истории человечества — Первая мировая, повлёкшая за собой Русскую революцию и геополитический передел Европы. Предотвратить участие России в этой войне пытался простой русский мужик Григорий Распутин, крестьянин из Тобольской губернии, ставший впоследствии самым известным русским во всём мире.

Между царем и его народом

Трудно найти жанр, в котором не отражены в той или иной степени жизнь и участие Григория Распутина в российском обществе накануне двух последних русских революций. Наибольшее число исследований и описаний жития Святого Григория, ожидающего своей канонизации, создано за границей. Мифологизацией и демонизацией сибирского старца по сей день благополучно спекулируют на Западе, раскручивая его имя в качестве бренда и тиражируя от этикеток на водочных бутылках до мультфильмов и мюзиклов. Посредством зловещего образа Распутина создаётся отрицательный имидж самой России как государства варварского, тёмного, с полудикими и бесноватыми обитателями.

Повествуя о жизни Распутина, современные историки ссылаются на западные источники и воспоминания людей, большинство из которых не только не было знакомо с Григорием Распутиным, но и никогда его не видело. Исследователям жизни Отца Григория выгодно наделять простого русского мужика свойствами «стрелочника» истории, создававшего угрозу царской династии, а следовательно, и России, придумывать самые неправдоподобные мистические черты его характера, начиная от способностей, якобы направленных на массовое психологическое воздействие, дьявольский магнетизм, и заканчивая отмеченным у старца психиатром Бехтеревым даром к обладанию так называемым «половым гипнотизмом».

Человек божий

Итак, одним он по сей день представляется нечистой силой, а другие видят в нём светлого «человека божия», народного печальника и молитвенника, пострадавшего за грехи наши, прославляемого неседальным гимном — акафистом мученику Григорию Распутину-Новому, пророку и чудотворцу Российскому. У Григория Ефимовича не было никаких других помыслов, кроме одного — постичь Бога и познать пути спасения, а сведав, нести это осмысление людям.

Испокон веков на Руси «человеком божьим» называли всех, кто пророчествовал и прорицал, молился и юродствовал. Божие люди много странствовали от города к городу, от села к селу, аскетствуя и ограничивая себя во всём... Божьих людей на Руси всегда и везде принимали, кормили и выслушивали. Крестьяне делились с ними своим последним скудным куском, а зрительные купчихи и пугливые русские барыньки, опасаясь кары небесной за отвергнутого и прогнанного божьего странника, подкармливали их в людских или на закопчённых кухнях своих имений.

Традиция странствующих божьих людей уходит глубокими корнями в древность и характерна, пожалуй, только для России, если рассматривать её в ряду европейских государств. В Европе были разрешены странствующие монахи, но их цель заключалась не в выражении жалости и утешении страждущих и несчастных, как это делал Лука в пьесе Горького «На дне», а в вовлечении своими беседами о Боге в представляемую ими конфессию новых верующих и христианских приверженцев.

Правда, в Западной Европе эта практика завершилась ещё в Средние века почти поголовным католицизмом и протестантством, и любые другие трактовки христианства если и не преследовались, то, во всяком случае, не поощрялись.

Кожный Запад урегулировал и эту, духовную, сторону человеческого бытия стандартизированным законом. Насаждение «огнём и мечем» веры крестоносцев и их последователей резко ограничило европейцев в любых попытках духовного поиска.

В прежние времена, да и сейчас, западным законом о церковном налоге учтён каждый житель государства, официально объявляющий себя верующим. Любой странник, несущий «благую весть», не санкционированную Римско-католической церковью и самим Папой, объявлялся бродягой и бездельником, незамедлительно арестовывался, изолировался от общества, дабы не смущать своей ересью чистые умы достопочтенных бюргеров.

Зарождающаяся в XVI веке кожная европейская цивилизация войнами и религиозными чистками вытеснила на Восток иноверцев, не желавших принимать христианство, чётко определяя и регламентируя культовые интересы Запада.

Несёт религиозную идею, как правило, человек со звуковым вектором, а вкупе с кожным он способен к индуцированию больших групп людей, чья вера может быть доведена до фанатизма. Когда к звуковому добавляется зрительный вектор, то проповедуется смирение, прощение, всеобщая любовь, сердобольность и сострадание.

Идеи любви, милосердия и справедливости всегда вызывали отклик в душах россиян, а люди, к ним призывающие, — уважение и поклонение. Особенно заметной и всеобъемлющей становилась их религиозная экспансия, если пророки несли в себе сочетание двух векторов — уретрального и звукового.

Мощь уретрального вектора и чистота звукового во все времена выделяла Великих духовных учителей, отдававших свои жизни за идею, которая своей благостью созидала миръ или вела его к саморазрушению.

За просторами и огромными расстояниями между населёнными пунктами, отсутствием дорог и какой-либо другой связи божьи странники, повидавшие белый свет, побывавшие на Афоне, в Иерусалиме и других святых местах, являли собой знатоков — толкователей, перепевших каждый на свой лад Святое Писание. Они объясняли его постулаты безграмотному населению Сибири и Зауралья, попутно становясь видавшими виды рассказчиками-сказителями, несущими новую информацию о событиях, происходящих западнее Урала. Эти пешие вестники соединяли словом дальние имперские территории с Россией. На местном «сибирском» наречии Россией называлось всё пространство от Петербурга до Уральских гор.

Григорий Распутин тоже был таким сподвижником божьим, странником, а не юродивым. Он не был блаженным, хотя и проводил много времени в молитвах и отрешении, прося у Господа милости для других. Долгие паломничества научили его быть аскетом, отказываться от всего, что мешало сконцентрироваться на главной звуковой идее — поиске Бога.

В миру Григорий Ефимович вёл обычный для любого человека образ жизни и, как православный христианин, не любил пустословия, сознательно ограничивал себя постами, отказом от винопития и табака. Отправляясь в длительные паломничества, он не задумывался о хлебе насущном, часто по-звуковому он мог просто забыть поесть и вспомнить об этом лишь через несколько дней, когда ноги подкашивались от усталости и голода.

Всеми же качествами юродивого, выражающимися во внешнем безумии, чудаковатости, ненормальности или «недосягаемой» святости, его наградили те, кому хотелось видеть Распутина таковым. А кому-то было выгодно создать из старца мистическую, распутную, согласно его фамилии, личность. Саму же фамилию до сих пор смакуют на все лады, выискивая в ней отзвуки чего-то неприличного, непристойного. Но у Распутина была и другая фамилия — Новый. В ряде источников обе они встречаются вместе.

Отец Григорий, как почтительно называли Распутина некоторые его адепты, научившийся простым и доступным языком излагать Святые православные истины часто в собственной интерпретации, сам, будучи неграмотным, жадно на слух воспринимал всё услышанное в монастырях и пеших паломнических походах.

Однажды в своих длительных звуковых молитвах у чудотворной иконы Казанской Богородицы «узрев волю небес», Григорий Ефимович покинул родное село Покровское и пошел странствовать по святым местам, преодолевая по 40 — 50 вёрст в день, «вкушая самую малость». Два года он провёл послушником в монастыре. Три года он учился носить вериги, подчиняя свою плоть сильнейшему испытанию.

Вери́ги — разного вида железные цепи, полосы, кольца, носившиеся христианскими аскетами на голом теле для смирения плоти; железная шляпа, железные подошвы, медная икона на груди, с цепями от неё, иногда пронятыми сквозь тело или кожу и прочее. Вес вериг может достигать десятков килограммов. (из Википедии)

Григорию Ефимовичу понадобилось немало времени, чтобы, пройдя через многие условности, традиции и православные обряды, понять, что добровольное ношение на себе железных оков не приближает к Богу, не приносит ни пользы, ни долгожданного понимания себя, ни успокоения душе.

«Духовной жаждою томим»

Русский человек, ищущий Бога, среди других народов занимает особое место. Россияне, воспитанные в духе уретральной справедливости и милосердия, в жажде духовного познания, всегда были склонны обласкать любых блаженных и юродивых. Им отводилась роль праведников и пророков, из них то творили великомучеников, вознося и канонизируя, то со всем кликушеским азартом попирали и втаптывали в грязь. Такая же, может быть, даже ещё более трагическая участь постигла Григория Распутина-Нового.

Узнать более глубоко об особенностях русского уретрального менталитета, благодаря которому в нашей стране существует особое отношение к людям, ищущим Бога, можно на тренинге «Системно-векторная психология» Юрия Бурлана. Регистрация на бесплатные онлайн-лекции по ссылке: https://www.yburlan.ru/training/

Читать продолжение...

Корректор: Анна Катаргина