Григорий Распутин. Часть 6. Долгожданный наследник

Часть 1. Между царем и его народом
Часть 2. Странственник
Часть 3. «Ночь души»
Часть 4. Николай II. В поисках сильной воли
Часть 5. Алиса в «Стране Чудес»

После посещения Саровского монастыря и молитвы у святых мощей Угодника Божия Серафима о даровании наследника в царской семье рождается долгожданный мальчик. Серафим Саровский объявлен покровителем царской семьи, его портрет украшает кабинет императора. Нарушая череду Александров и Николаев, наследника российского престола нарекают Алексеем. Однако, как выясняется вскоре, цесаревич неизлечимо болен гемофилией.

«Здоровая кровь Романовых не могла победить больной крови Гессен-Дармштадских, и невинный ребенок должен был страдать от той небрежности, которую проявил русский двор в выборе невесты Николая II. За одну ночь государь состарился на десять лет» (Великий князь Александр Михайлович. «Книга воспоминаний»).

С приходом на престол Николая II особенно отчетливо просматривается тенденция, направленная на интенсивный закат не только династии Романовых, но и самого российского монархического института. Завершившийся блестящий век Екатерины II, которая, благодаря своей уретральной природе, органично слилась с российским уретрально-мышечным менталитетом, больше никогда не повторился.

Вырождающаяся династия Романовых уже не производила на свет сильных личностей. Собственно, возможно, они там и были, но российские законы престолонаследия, заявленные по анальному образцу «от отца к сыну, даже если сын придурок» и «где очередность рождения давала право на престол», задвигали уретральников или обонятельников в глубокое закулисье.

Но, скорее всего, природа обделила детей разветвленного семейства Романовых уретральным или обонятельным вектором, сконцентрировавшись на кожном умышленно. В ее планы входило другое: медленная, постепенная подготовка плацдарма для апробирования новой уникальной формации, проявившей себя особенно ярко на раннем этапе единой мощной державы — Советского Союза.

У России свой путь, предначертанный свыше, поэтому не стоит удивляться тому, что произошла физиологическая деградация российской монархии, не способной на русском ландшафте стать конституционной и висевшей неподъемным, бесполезным грузом.

Затхлость законов анального престолонаследия остановила развитие романовской династии. Запрет на «вливание свежей крови» со стороны, из нецарского сословия, и традиционное, опять же по-анальному, заключение браков цесаревичей с принцессами-немками или скандинавками в конце концов дало свои результаты, проявившись в гемофилии несчастного ребенка. Не случись в России всех революций и свержения самодержавия, русскому престолу так или иначе пришлось бы пересматривать устаревшие законы наследования власти.

Даже если бы цесаревич Алексей не погиб при расстреле царской семьи в Екатеринбурге в ночь с 16 на 17 июля 1918 года, у него не было шансов стать полноправным правителем империи: слишком короткий век у инвалида-гемофилика. Почву для передачи власти долгожданному наследнику должен был подготавливать Николай II. Ему же давно было ясно, что Алексей по состоянию здоровья не сможет управлять государством.

«Хозяин земли Русской» даже не попытался изменить ситуацию, отмахиваясь от всех государственных дел, развлекаясь охотой и совершая одну за другой бездарные ошибки в управлении, в назначениях, в командовании, слепо двигаясь за своей неадекватной женой-звуковичкой, находя временное утешение в редких беседах со старцем Григорием.

Николай II находился между «старым двором», к которому принадлежала его мать и многочисленное семейство великих князей Романовых, и «новым двором», обосновавшимся в Зимнем дворце, с куцыми родственными контактами и сомнительными связями. Дяди новоиспеченного императора Николая II, и раньше не особо серьезно относившиеся к инфантильному племяннику и именовавшие его между собой «дурачок Ники», после смерти его отца Александра III стали обращаться с ним в лучшем случае снисходительно.

То, что в народе Николая II окрестили Кровавым, известно давно. Позднее у императора появилось еще одно нелестное прозвище. В одном из своих манифестов, к тексту которого он не проявил должного внимания, что еще раз подчеркивает его безразличие к государственным делам, многократно повторялась фраза: «А на нас легла тяжкая ответственность…», «А на нас легло бремя…», «А на нас…» После чего Николая II стали называть Ананас.

Мария Федоровна, матушка Николая II, с первого дня демонстрировала Александре свое недружелюбие и, по некоторым свидетельствам, рассматривала замкнутость, необщительность, звуковые депрессии и истерики невестки как склонность к помешательству, которая дает ей право развести Ники и Алекс. От бабушки вдовствующей императрицы долгое время скрывалась болезнь наследника, а когда гемофилия Алексея стала всеобщим достоянием, давление на бедную Александру Федоровну стало оказываться уже всеми способами.

Появившийся к этому времени при дворе Григорий Распутин оказался для царицы и Николая II единственным спасением, своим позитивным влиянием выравнивая их психологические состояния. Тогда «стародворские» злые языки в самых низких и пошлых выражениях заговорили о связи между старцем, царицей и малолетними царевнами.

Царь метался между женой и маменькой, как между молотом и наковальней, не находя в себе сил не только управлять государством, но и защитить собственную Алекс и дочерей от оговоров и клеветы.

Родзянко писал: «В высшей степени нервная императрица страдала зачастую истерически нервными припадками, заставлявшими ее жестоко страдать, и Распутин применял в это время силу своего внушения и облегчал ее страдания. Тем отвратительнее было мне всегда слышать разные грязные инсинуации и рассказы о каких-то интимных отношениях Распутина к царице. Да будет грешно и позорно не только тем, кто это говорил, но и тем, кто смел тому верить. Безупречная семейная жизнь царской четы совершенно очевидна, а тем, кому, как мне, довелось ознакомиться с их интимной перепиской во время войны, и документально доказана».

Беззаботный русский двор, с его шумными балами, маскарадами, приемами, грандиозными праздниками, династическими юбилеями и внутридворцовыми интригами и скандалами, страшил, утомлял, обессиливал молодую царицу, поскольку травмировал ее звуковой вектор. Потребность в тишине и покое вынуждали Алекс искать уединения, что не вписывалось в распорядок дня императрицы всея Руси. Ее немецкая сдержанность и необходимость в звуковой изоляции воспринимались как невежливость, презрительность и гордыня.

Алиса Гессенская заняла позицию страуса, от всех внешних бурь и невзгод пряча голову в песок, точнее, гордо укрываясь в детской. Привыкшая к простоте и тишине в своем крошечном дармштадском поместье, она, став августейшей избранницей, перенесла свою местечковую немецкую безыскусственность, добропорядочность и традиционные установки «киндер — кюхе — кирхе» на сложный и необъятный российский ландшафт. Принцесса Гессен-Дармштадская — хорошая мать и жена — пришлась бы ко двору в любом маленьком европейском монархическом государстве или герцогстве, от которого никогда ничего не зависело в большой политике.

Глубже проанализировать описанное в статье можно с помощью Системно-векторной психологии Юрия Бурлана. Регистрация на бесплатные онлайн-лекции по ссылке: https://www.yburlan.ru/training/

Читать продолжение...

Корректор: Анна Катаргина