Неразвитый кожный вектор: воровство, пьянство, мазохизм

Почему человек считает свое детство счастливым? Из-за изобилия игрушек и конфет? Нет, конечно!

Единственное мерило нашего счастливого детства — ощущение защиты со стороны родителей. Это относится абсолютно ко всем — и к тем, кто жил в роскоши во дворце, и к тем, кто ложился спать голодным. Если у ребенка была уверенность в своей безопасности, воспоминания будут самыми светлыми, если ее не было — детство будет вспоминаться как несчастливое.

Эта статья о людях с кожным вектором и о том, как отсутствие ощущения безопасности влияет на кожного ребенка, запуская определенные программы в его психическом.

Что происходит, когда нас, кожных детей, бьют родители?

В этот момент мы перестаем ощущать защиту, которую они должны гарантировать, и это на бессознательном уровне запускает нашу первобытную, наработанную за тысячи лет, программу выживания. Все наше психическое сосредотачивается только на одной задаче — сохранить собственное тело. Подробнее об этом читайте статьи: Вором не рождаются, Кожный вектор.

Мы еще дети. Мы еще не успели развиться, наработать более продвинутые способы адаптации ландшафта, а потому выживать мы начинаем на самом элементарном, первобытном уровне — реализуя нашу архетипичную программу.

По сути, отсутствие гарантий безопасности от родителей для ребенка означает одно — ему придется выполнять эти функции самому, защищаться самостоятельно. При этом его свойства еще не развиты. Так, кожный ребенок еще не научился обеспечивать свое выживание, например, как инженер или проектировщик. А его психическое сигнализирует ему об опасности, и ему нужно как-то выжить!

Получая первый сильный удар по сенсору, кожный ребенок снимает стресс, пользуясь этой архетипичной программой: он подворовывает. Если же удары продолжаются, то архетипичный сценарий поведения закрепляется у него как единственный, обеспечивающий выживание. Это похоже на то, как будто мы срываем несозревший плод с ветки. Да, мы можем положить его под искусственный свет, он приобретет нужный цвет, но вот витаминов в нем уже не появится.

Так кожный ребенок начинает воровать — снимает стресс мелкой покражей, тырит деньги по портфельчикам у одноклассников. Его ловят, и это еще больше усугубляет ситуацию. Анальный батька, узнав про кражу, приходит в ужас и принимается его перевоспитывать — бить «по заднице» ремнем.

И опять ребенок оказывается в ситуации, когда ему требуется снять стресс! Вы думаете, он не понимает, что его могут поймать? Конечно, понимает, но желание сильнее, устремление к сохранению целостности сильнее, и он снова идет на мелкую покражу. Круг замыкается: анальный недоразвитый отец бьет, а я ворую.

В результате того, что мне помешали нормально развиться до пубертата, я выхожу из него неразвитым, неадаптированным к современным условиям ландшафта, почти первобытным человеком. Все, чему я научился за отрезок времени, данный мне для развития своих свойств, — это воровать.

Вот мы и получили мелкого вора-карманника, жизненный сценарий которого представляет круговорот: украл зубную щетку — тюрьма, украл горбушку хлеба — тюрьма, украл-сел-вышел-украл…

А ведь батька хотел как лучше! Вот стоит он в суде — весь седой, с двумя инфарктами, третий инфаркт будет уже обширным — и разводит руками: «Столько сил и стараний вложили, я его воровать уже и ремнем отучал, а все равно вором вырос. Ну, не моя, значит, кровь, порченая, в мать пошел».

Иногда задают вопрос: «Я — кожный, меня били, и я не вырос вором. Как так?». Мы отвечаем: это зависит от темперамента, то есть силы жизненного «хочу». Да, для кого-то порка — это прямой билет в мелкую воровскую жизнь, наполненную страданием и тотальным неудовлетворением. Но если темперамент человека высокий, а битье не слишком частое и не является для него сверхдавлением, то развитие не останавливается полностью. В этом случае оно лишь притормаживается, и в более благоприятных условиях этот же человек мог бы развить свои свойства гораздо сильнее — в меру заданного темперамента. Это нужно дифференцировать.

Бывает и так, что битый кожник с невысокой жизненной силой вырастает не мелким вором, а пьяницей подзаборного типа. То есть у него также возникает желание к покраже как единственному способу обеспечить свое выживание, но социальный страх оказывается сильнее. И тогда все, что ему остается, — это заливать себя алкоголем. Все пьяницы, собирающие мелочь на остановках, чтобы купить бутылку дешевого портвейна, — это битые в детстве кожники. Они же — любители халявы: там нальют, здесь нальют, а в результате он валяется под забором.

Мы, кожники, люди гибкие. Мы умеем приспосабливаться к любым условиям, лучше всех адаптируем новый ландшафт. ПОЛЬЗА-ВЫГОДА! Это то, что нами живет. Кожник может научиться адаптировать все — даже боль. Его бьют, и организм начинает выделять специальные вещества — опиаты, которые гасят боль. Да бейте хоть каждый день, а мы и из этого научимся выносить пользу и выгоду. И вот уже нас бьют, а нам приятно!

Тут нужно понять одну вещь: человек рожден не для страдания. Все, что приносит нам удовольствие, становится нашим желанием. Поэтому, как только кожник научится получать удовольствие от битья, его психическое будет требовать боли постоянно. Так мы становимся мазохистами.

Мазохизм может быть прямой и косвенный. Прямой — через доставление себе физической боли, косвенный — через боль эмоциональную.

Так, если нас в детстве не били, но вербально садистировали, говорили, например: «Что ты за придурок и зачем только родила тебя, урода!», то мы проходим пубертат со стремлением ко всяческого рода унижениям. Мы желаем быть униженными, оскорбленными, морально подавленными, это наше куцее наслаждение.

На Западе все секс-извращения с битьем и унижением давно взяты в арсенал. Есть даже специальные кабинеты доминантрис, куда кожные мужчины, главы крупнейших компаний, ходят раз в неделю снимать накопившийся стресс. В России же с ее уретральным менталитетом реализовать свои мазохистские тенденции практически невозможно. Где это видано, чтобы «настоящего мужика» баба ударила. Потому возникает такое явление, как «сценарий на неудачу».

А дальше — еще интереснее! Я прошел пубертат неразвитым, то есть у меня преобладает колоссальное стремление к мазохистским тенденциям, которые неосуществимы в России, но желание-то есть, и оно единственное, которое может доставить мне удовлетворение, то есть сбалансировать биохимию головного мозга. Нереализация этих устремлений выносится в бессознательное, так формируется бессознательный жизненный сценарий на неудачу.

Кожа — это успех, добыча, желание и умение схватить, успеть, догнать. А здесь наоборот — неуспех, жизненный сценарий «лузера» во всем. Я бессознательно стремлюсь сделать работу неприемлемо, плохо, неудачно, неуспешно и в конечном итоге получить выговор, наказание, вербальное садистирование. Меня ругают, а я получаю удовольствие.

Конечно, это не приносит настоящего, огромного в потенциале, наслаждения от жизни — я получаю лишь небольшое, куцее, мимолетное. Но раз есть желание сбалансировать биохимию головного мозга, пусть и таким убогим способом, значит, я бессознательно стремлюсь делать работу все хуже и хуже.

Примерно так же обстоит дело с кожной девочкой. Но тут есть своя специфика. Когда из-за битья тормозится ее развитие, то архетипичная программа включается в варианте ПОЛЬЗА-ВЫГОДА. Анальный папа или мама ее побили, она заплакала, ее пожалели и дали что-нибудь. Со временем у нее закрепляется ощущение своего тела как актива. И в дальнейшем она начинает выстраивать свои отношения с мужчиной по первобытному образцу: принес банан — заходи! Это называется косвенной проституцией. Частые побои приводят к тому, что такая девочка становится самой настоящей проституткой. В этом нет ничего хорошего.

Если же имело место вербальное садистирование со стороны родителей, то постоянные унижения выносятся во взрослую жизнь в таком виде: выбор партнера происходит, исходя из ее стремления получить от него вербальный садизм, быть во время секса униженной, оскорбленной. Неразвитая кожница чаще всего составляет пару с анальным садистом, который имеет свое особое представление о связке «больно-приятно». Он с ней грубо обращается, оскорбляет. Она от этого получает удовольствие.

Такая женщина будет мельтешить, суетиться, болтать, постоянно дергать анального мужа, срывая ритм его сердечной мышцы. Этот брак, скорее всего, закончится его ранним инфарктом, если только он не убьет ее раньше. Он ее бьет, она его дергает, он бьет, она дергает… Оба в опасности, оба страдают, оба не могут жить иначе.

Вот так и живем!

Корректор: Наталья Коновалова