Сальвадор Дали: гениальный театр абсурда. Часть 3

Часть 1 - Часть 2 

О Гале ходили легенды. Мужчин она притягивала как магнит. Они покорялись ей, а когда она их оставляла, они теряли не только любимую женщину, но и свой талант. Гала (Елена Дьяконова) училась в гимназии с сестрами Цветаевыми, была одной из самых образованных женщин своего времени, к чьему мнению прислушивались, принимая его всерьез.

Попытка отца повлиять на 25-летнего Сальвадора и освободиться от этой «сомнительной особы» вызвала у художника не просто гнев. Отец был изгнан из мастерской и, в свою очередь, отлучил сына от семьи, переписал завещание далеко не в его пользу, запретив ему приезжать в родное поместье. Всю свою жизнь добропорядочный Сальвадор Дали-старший не мог смириться с выбором Дали-младшим женщины, уничижительно называя Галу «ла мадам».

Кожно-зрительная звуковичка Елена легко сходилась с нужными людьми. Ее первой победой стала изданная книжка стихов одного близкого друга — поэта Смержицкого. Но молодое дарование не оценило той помощи, которую ему оказала Дьяконова, и со всем зрительным снобизмом отказалось от нее.

Нанесенная неверным любовником-поэтом рана была слишком глубока, настолько, что Елена решилась на самоубийство. Был это шантаж суицидом, свойственный истеричным женщинам со зрительным вектором, или искреннее желание расстаться с жизнью, наглотавшись снотворного, сейчас уже неважно. Для Елены это был хороший урок, в дальнейшем многое изменивший в ее жизни. Спас ее вернувшийся прежде времени домой отчим. Затем девушка была отправлена на лечение в Швейцарию.

Прежде чем начать долгий путь навстречу своему Пигмалиону, Елена, вспомнив о Галатее, поменяла свое имя на звучное греческое Гала с убеждением, что оно принесет ей успех. Она остригла косы и быстро, по-кожному, отплатила Юрию Смержицкому, к тому времени уже довольно известному в Москве поэту, которого охотно печатали и принимали в высшем обществе, сокрушив его творческую судьбу и сломав ему жизнь.

Гала от имени вымышленного провинциального поэта, не существующего на самом деле, разослала по редакциям письма, в которых Смержицкий «уличался» в плагиате. Это возымело действие: издатели насторожились, и двери редакций, а следовательно, и лучших домов Москвы захлопнулись перед поэтом, позднее спившимся от горя и завершившим свои дни в желтом доме.

Мечта найти своего гения и стать для него музой повела Галу-Елену по жизни дальше. Рано поняв, как пользоваться собственными чарами и обаянием (точнее тем, что системное мышление определяет как феромоны кожно-зрительной женщины, вызывающие у противоположного пола сексуальное влечение) вкупе с особой манерой изысканно и откровенно (с определенной степенью прикрытости) одеваться и высокой эрудицией, покорявшей талантливых и образованных мужчин любых национальностей и возрастов из литературно-художественных кругов, куда юная Елена проникла, поселившись в Париже, она начала беззастенчиво использовать эти свои природные способности, не останавливаясь ни перед чем.

Сны, в которые верила Гала, впечатлившись, как многие зрительники, «Толкованием сновидений» Фрейда, убедили ее в том, что когда-нибудь она обязательно станет знаменитой, невзирая на отсутствие каких-либо явных талантов, и поможет ей в этом мужчина, в чью музу она превратится. С тех пор Гала начала поиск того, кто разделит с ней свою славу.

Зрительные женщины умеют поверить в то, что дает им пищу для фантазии и иллюзий, которыми многие из них способны жить всю жизнь.

Точно зная, что ей необходимо, по-кожному организованная и дисциплинированная, Елена-Гала знакомится с молодым французом, не слишком уверенным в себе, пишущим под псевдонимом Поль Элюар. Накануне Первой мировой войны он даже издает небольшой сборник, который делает его известным в литературных кругах Парижа.

От Поля Элюара требуются только стихи, стихи, стихи. Все остальное зависит от гибкости, предприимчивости и активности кожно-зрительной Галы. Она не спешит со свадьбой, стараясь как можно дороже продать свою свободу. Цена, которую она за нее назначила, — стать женой и музой поэта-гения, а не очередного неудачника. Однако их планы о женитьбе нарушает война.

Необстрелянные юнцы, призванные на фронт со школьной скамьи, молодые новобранцы, среди которых было много начинающих и уже сложившихся поэтов, писателей, художников (таких, как Гийом Аполлинер, автор идеи сюрреализма, из-за тяжелейших ранений не доживший до ее воплощения; Луи Арагон, санитаром вынесший на своих плечах не одного раненого с поля боя), попали в настоящую мясорубку на главном сражении — Амьенской операции, где участвовало около 400 тыс. человек со всех континентов, от офицеров с Туманного Альбиона до китайских кули.

Первая мировая и погибшие на ней, особенно на франко-бельгийской границе под Амьеном, революции начала ХХ века, гражданские войны в России и Мексике дали толчок для создания нового, авангардистского направления в искусстве, ставшего полной противоположностью изяществу в стиле L'Art Déco.

Безумие и ужас пережитого выплеснулись на страницы литературных и полотна художественных произведений. Разорванные снарядами тела, вывернутые наизнанку человеческие и скотские внутренности, грязь, смрад и боль срывали последние одежды привлекательности и святости, обнажая больное людское подсознание, оповещая народы голосом Ницше о том, что Бог умер.

Поля Элюара призывают на фронт. Стресс войны и серьезные потрясения, перенесенные влюбленным в Галу поэтом, полностью блокировали его творческую инициативу. Он перестает писать.

Перед невестой с обширными амбициозными и меркантильными планами замаячила катастрофа. Мечта стать музой гения готова была раствориться в воздухе. Элюару нужна была сильная встряска, и пока на Западном фронте все обходилось без перемен, Гала пригрозила жениху, что покинет его, если тот не вернется к литературной деятельности, потребовала от него, «обленившегося в окопах от безделья», каждодневного написания поэтического шедевра.

Трепетность лирического военного стиха была очень востребована. Именно это, как хороший кожный торговец, уловила Гала. Она если и готова получать от Поля нежнейшие письма, то обязательно в стихах, которые сразу после их получения можно, например, отнести в редакцию с тем, чтобы назавтра они появились на первых полосах парижских газет рядом со сводками с Западного фронта и списками погибших.

Гала становится менеджером своего жениха Поля Элюара. Опыт продвижения пока еще мало кому известного поэта уже есть. Гала, хорошо ориентируясь в ситуации, понимая, что от писателя и литературного критика Андрэ Бретона, основоположника течения сюрреализм, зависит успех Элюара, а значит, и будущей мадам Элюар, которой она готовилась стать в скором времени, самым неожиданным и заранее спланированным образом, по принципу «рояля в кустах», знакомит обоих мужчин.

Встреча с Бретоном, устроенная не без хитрого умысла Галы, написанное им предисловие к новому сборнику стихов, а затем и участие в группе сюрреалистов, к которым поспешил примкнуть Поль Элюар, а значит, и Гала, позволили ей хорошо разбираться не только в современных творческих течениях, но и изучить все подводные камни, чтобы в будущем своевременно предупредить о них Сальвадора Дали.

При помощи невесты Элюар становится самой многообещающей литературной звездой Парижа, их свадьба с Галой явилась «хитом сезона». Поэзия — искусство хрупкое и эфемерное, без сочетания несущих «лед и пламень» звукового и уретрального векторов не всякий поэт способен творить, взрывая умы. Поль Элюар, получив признание, но не умея много трудиться, уже готов был почивать на недавно обретенных лаврах.

Не об этом мечтала Гала. Она интенсивно занимается поисками вдохновения для мужа, находя его в самых неожиданных местах: в пригородах Парижа, на праздниках, в дорожных приключениях и даже в визитах к гадалке. Зрительному вектору Поля снова нужна встряска, и она ему обеспечена.

Позднее, много лет спустя, когда жизнь сведет Галу с Сальвадором Дали и у того после длительного пребывания супругов в Америке наступит творческий кризис, она примет единственно правильное решение и вернет художника на родину в Испанию, на северо-восточное побережье Средиземного моря, в крошечный городок Кадакес, где обновленный Дали напишет свои лучшие и самые известные картины, трансформируя собственным видением уникальные ландшафты дикой Коста-Брава.

А пока под чутким руководством кожно-зрительной жены Элюар выпускает новый сборник стихов, весь тираж которого расходится за считанные недели. Помимо этого, он номинирован на престижную премию «Король поэтов».

Церемония вручения премии проводилась в одном из самых модных клубов Парижа, и Гала, готовясь блистать на ней, уже предвкушала исполнение своего давнишнего сна — оказаться на сцене с мужчиной, который по достоинству оценит ее вклад в его личный успех и публично объявит Галу своей покровительницей и музой.

Каково же было ее недоумение, когда Поль Элюар слова благодарности за собственные литературные достижения в ответной речи перед собравшимися обратил не к ней, Гале, а исключительно к собственной матери.

Анально-зрительный мужчина, при всей своей любви к другой женщине, в первую очередь помнит о матери, так как именно она на всю жизнь остается для него самым главным человеком, у которого он «от пеленки смердящей до зловонного савана» получает чувство защищенности и сбалансированности.

Поль Элюар совершил самую большую ошибку своей жизни, которая стоила ему и семьи, и карьеры.

Современники считали Галу женщиной-вамп, потому что она, покидая своих мужчин, якобы забирала у них талант. Об этом же в один голос твердят сегодняшние психологи, искусствоведы, историки и даже экстрасенсы с эзотериками. Каждый из них выстраивает свою версию поведения роковой Галы-вамп, не замечая того, что легко наблюдаемо через знания, полученные на тренинге «Системно-векторная психология».

Если не углубляться во все увлечения, которых было множество, а проследить основные, лежащие на поверхности романы Елены Дьяконовой, то нетрудно определить, что все мужчины, чьи творческие судьбы, как принято думать, разрушила Гала, среди нижних векторов имели анальный.

Их, людей с ригидной психикой, склонных к самокопанию, перфекционизму, неуверенных в себе, сомневающихся в своих способностях, живущих прошлыми заслугами, отсутствующей потребностью к обновлению и пугающей необходимостью перемен, любое нововведение вводило в ступор. Они были вполне развиты в верхних векторах — звуке и зрении, следовательно, не были лишены талантов и способностей.

Гала, желая помочь им реализоваться в литературе, как Юрию Смержицкому и Полю Элюару, или живописи, как Максу Эрнсту, была для каждого из них нянькой, вдохновительницей, кожно-зрительной боевой подругой в состоянии «война», создавала условия для творчества, обивая пороги редакций и галерей, нарабатывая полезные связи, знакомясь с нужными людьми. Она являлась их двигателем со своей мощной моторикой, а для хорошо развитых свойств ее гибкого кожного вектора не существовало никаких препятствий.

Гала легко расставляла приоритеты согласно интересам, достигая непростых целей, существуя и обогащаясь за счет тех, из кого пыталась вылепить гения, и кто, забывая о ее роли в своих достижениях, не догадывался поставить ее на одну ступень с собой.

Взамен она требовала не так уж много. Она ожидала оценки своего труда, удовлетворения своих амбициозных, честолюбивых желаний. Однако никто из ее протеже не усматривал в своем успехе и творческой реализации колоссальный вклад Галы.

Пожалуй, единственным, кто это понял, был Сальвадор Дали. Великого короля сюрреализма сотворила из него Елена Дьяконова, приняв на себя все заботы, все бытовые неурядицы и безденежье первых лет их совместной жизни, вызывая на себя огонь всех противников, завистников, злопыхателей, родственников первого мужа Поля Элюара, а затем отца и многочисленных членов семейства Дали.

Исследователи творчества Сальвадора Дали и его биографы выстраивают различные сентиментальные версии любви «с первого взгляда и до последнего вздоха», якобы присущей этой паре. Конечно, нельзя отрицать «любви земной» у обоих зрительников — Галы и Сальвадора, все же их отношения явились самым настоящим природным альянсом уретрального вождя и кожно-зрительной самки, возвышавшихся над стаей многомиллионных поклонников таланта художника.

Заметив в скромном юноше, моложе ее на 11 лет, склонность к актерству и вычурности, Гала включилась в эту игру и помогла ему создать образ параноика, которого с детских лет небезуспешно разыгрывал сам Сальвадор, когда ему хотелось привлечь к себе внимание, развлечься или увильнуть от обязанностей. По сей день идут споры о том, был ли Дали психически здоровым или сюжеты его картин прорастали из густого бурьяна его подсознания. Художник сам ответил на этот вопрос: «Безумие для меня весьма питательно, а произрастает оно из шутовства. Я никогда не мог разрешить роковой вопрос, где у меня кончается притворство и начинается искренность».

Читать другие части:

Сальвадор Дали: гениальный театр абсурда. Часть 1

Сальвадор Дали: гениальный театр абсурда. Часть 2

Сальвадор Дали: гениальный театр абсурда. Часть 4

Корректор: Анна Катаргина