Сталин. Часть 24: Под печатью молчания
Советские исследования атома велись с довоенных времен. Война отложила эксперименты. Все силы были брошены на нужды фронта, продолжать работу над дорогостоящими атомными проектами могли только США. И они вели, только с некоторых пор перестали публиковать результаты исследований.
Часть 1 - Часть 2 - Часть 3 - Часть 4 - Часть 5 - Часть 6 - Часть 7 - Часть 8 - Часть 9 - Часть 10 - Часть 11 - Часть 12 - Часть 13 - Часть 14 - Часть 15 - Часть 16 - Часть 17 - Часть 18 - Часть 19 - Часть 20 - Часть 21 - Часть 22- Часть 23
Советские исследования атома велись с довоенных времен. Война отложила эксперименты. Все силы были брошены на нужды фронта, продолжать работу над дорогостоящими атомными проектами могли только США. И они вели, только с некоторых пор перестали публиковать результаты исследований. Отсутствие публикаций по своей теме в начале войны насторожило молодого физика Г. Н. Флерова, автора открытия спонтанного деления ядер урана с приоритетом от 1940 г.
Тогда эксперимент проводился на станции метро «Динамо». Глубокое заложение станции обеспечило слой земли, необходимый для опровержения утверждения Нильса Бора о влиянии космического излучения на деление атомного ядра. Эксперимент советских ученых Г. Н. Флерова и К. А. Петржака убедительно доказал: ядра способны к самопроизвольному делению. Результаты были опубликованы, а вот реакции западных ученых на них не последовало. Мир готовился к войне.
В 1941 г. в ополчении, чудом дорвавшись до научной периодики, техник-лейтенант Георгий Флеров пишет подряд несколько писем своим коллегам и научным руководителям И. В. Курчатову и С. В. Кафтанову о необходимости продолжения прерванной войной работы по делению урана. Ответ — молчание. Такое решение могло быть принято только на самом верху. Уверенный в своей правоте Флеров в апреле 1942 г. пишет лично Сталину:
«Во всех иностранных журналах полное отсутствие каких-либо работ по этому вопросу. Это молчание не есть результат отсутствия работы… Словом, наложена печать молчания, и это-то является лучшим показателем того, какая кипучая работа идет сейчас за границей… Нам необходимо продолжить работу над ураном. Единственное, что делает урановые проекты фантастическими, — это слишком большая перспективность в случае удачного решения задачи. …мы совершаем большую ошибку, добровольно сдавая завоеванные позиции» [1].
Звуковой Флеров умел слышать тишину. Молодому физику, добровольно ушедшему на фронт, стало ясно: несравнимо больше пользы стране он принесет, выполняя свою видовую роль ночного охранника стаи, то есть продолжая работу над оружием сдерживания. Многие физики-ядерщики впоследствии утверждали, что их исследования не носили военной направленности. Флеров никогда не отрицал, что был инициатором работ по атомной бомбе. Самый опасный эксперимент по определению критической массы вещества, необходимого для взрыва, этот удивительный человек проводил лично, рискуя жизнью. Ценность жизни для звуковика невелика по сравнению с процессом отвоевывания у тишины закодированных в ней смыслов.
Рациональный ум многих советских руководителей скептически относился к проблеме урана: «Кто вообще видел эти атомы»? Война, Сталинград, до атома ли?.. Обонятельное психическое Сталина подсказало: надо делать.
11 февраля 1943 года ГКО принимает решение об организации работ по атомной энергии. Руководителем назначен И. В. Курчатов, патронаж от партии осуществлял В. М. Молотов, а с августа 1945 года, когда американцы сбросили атомную бомбу на Хиросиму и наше отставание в этом вопросе приобрело катастрофические масштабы, — Л. П. Берия.
Мощный звук Флерова, его упорство в звуковом поиске не могли остаться незамеченными обонятельным «двойней». Только такие, как Юлий Харитон, Георгий Флеров, Игорь Курчатов и многие другие звуковики, сумевшие ощутить желания всей стаи, как свои, могли обеспечить защиту страны от атомной угрозы извне. Ночные охранники совместно с обонятельными советниками стремительно наверстывали упущенное войной время вступления в новую эру ядерного оружия.
Те, чей развитый в отдачу звук выдерживал давление обоняния, оставались в проекте, те, кто выказывал признаки эгоцентризма (напр., П. Л. Капица, считавший, что «не настало еще время для плодотворного сотрудничества политических сил с учеными», так как «товарищи типа тов. Берии не хотят начинать учиться уважению к ученым»), удалялись без сожаления, несмотря на всю гениальность.
Прошедшим обонятельную проверку на готовность отдавать в стаю Сталин предлагал всемерную поддержку. И. В. Курчатов сделал несколько неразборчивых записей после встречи со Сталиным. Речь шла о том, чтобы поднять благосостояние советских ученых. «Он (Сталин) сказал, что наши ученые очень скромны, они никогда не замечают, что живут плохо — это уже плохо, и хотя, он говорит, наше государство и сильно пострадало, но всегда можно обеспечить, чтобы (несколько? тысяч?) человек жило на славу, свои дачи, чтобы человек мог отдохнуть, чтобы была машина».
Не за машины и дачи работали советские ученые, хотя поощрение было делом приятным. В теме «Атомный проект СССР» интересно все. Звуковые гении в высшей стадии развития звука, преодолев эгоцентризм, работали в отдачу, не думая, как к ним отнесется государство, что они получат или не получат от него. У людей не было амбиций и обид. Общее было важнее самого страшного частного.
Главный конструктор советской атомной бомбы Ю. Б. Харитон был сыном высланного из СССР вместе с Бердяевым, Франком и Ильиным редактора кадетской газеты «Речь». Юлий Харитон работал в Кембридже, где готовил докторскую под руководством Резерфорда и имел не одну возможность навсегда покинуть СССР. Всемирной славе и богатству Ю. Б. предпочел научное руководство советским атомным проектом. В течение десятилетий незнаемый никем звуковой гений находился под неусыпным контролем внутренней разведки. В 1942 году отец Ю. Б. Харитона был расстрелян. А сын разрабатывал атомную бомбу, чтобы защитить страну от нападения извне.
В закрытом КБ («шарашке») работал арестованный по ложному доносу С. П. Королев, совершенствовал реактивные двигатели для авиации. В тюрьме во время допросов Сергея Павловича страшно избивали и однажды сильно размозжили челюсть, которая потом неправильно срослась. Это стало причиной его смерти на операционном столе в 1966 году, невозможно было ввести трубку аппарата искусственного дыхания. Особое строение высокоразвитого звукового психического выдергивало таких людей, как Королев и Харитон, из черной дыры упоения несправедливостью к себе в область высшей справедливости выживания не особи, но вида.
Рассказывать о таких людях можно бесконечно. Системно ясно одно: «стремление познать ум Бога» [2] у звуковиков превалирует над всеми иными потребностями. Дать звуку нужное развитие и реализацию может только коллективное решение одной, самой главной задачи.
Такой общей и самой главной задачей в СССР сталинского времени была безопасность государства. На ее решение направлялись лучшие звуковые и обонятельные силы. Во многочисленных закрытых КБ по всей стране вплоть до 90-х гг. люди сообща работали на оборону и жили, как одна семья: вместе трудились и отдыхали, воспитывали детей, отмечали праздники, вместе преодолевали напряженные дни сдачи проектов, работали без выходных, иногда ночами, без последующих претензий на сверхурочные.
Сейчас, в кожную фазу развития общества, трудно себе представить такое единение. Укрепилось мнение, что советские ученые были заложниками системы, работали под страхом смерти, из-под палки, поневоле. Это не так. Поневоле можно сделать что угодно, кроме одного. Нельзя поневоле совершить подвиг. Работа советских физиков-ядерщиков в годы войны и в первые послевоенные годы была настоящим подвигом. Успешное испытание советской атомной бомбы 29 августа 1949 года (на десять лет раньше самых смелых прогнозов западных экспертов) стало триумфом научной мысли и политической воли граждан СССР.
Ядерное оружие дало нашей стране возможность полноправно вступить в новую цивилизацию, в новый мир без великих полководцев, больших политиков и иных сильных личностей, вершащих историю. Главным фактором политического выбора, главным аргументом любого международного конфликта стала атомная бомба. Противопоставить этой мощи можно только коллективный разум соответствующей силы. Его нам только предстоит вырастить.
Другие части:
Сталин. Часть 1: Обонятельное провидение над Святой Русью
Сталин. Часть 2: Неистовый Коба
Сталин. Часть 3: Единство противоположных
Сталин. Часть 4: Из вечной мерзлоты к апрельским тезисам
Сталин. Часть 5: Как Коба Сталиным стал
Сталин. Часть 6: Зам. по чрезвычайным вопросам
Сталин. Часть 7: Ранжирование или лучшее средство от катастроф
Сталин. Часть 8: Время собирать камни
Сталин. Часть 9: СССР и завещание Ленина
Сталин. Часть 10: Умереть за будущее или жить сейчас
Сталин. Часть 13: От сохи и лучины к тракторам и колхозам
Сталин. Часть 14: Советская элитарная массовая культура
Сталин. Часть 15: Последнее десятилетие перед войной. Смерть Надежды
Сталин. Часть 16: Последнее десятилетие перед войной. Подземный храм
Сталин. Часть 17: Любимый вождь советского народа
Сталин. Часть 18: Накануне вторжения
Сталин. Часть 20: По закону военного времени
Сталин. Часть 21: Сталинград. Убей немца!
Сталин. Часть 22: Политические гонки. Тегеран-Ялта
Сталин. Часть 23: Берлин взят. Что дальше?
Сталин. Часть 26: Последняя пятилетка
Сталин. Часть 27: Быть частью целого
[1] Ю. Смирнов. Сталин и атомная бомба.
[2] С. Хокинг
Ирина, огромное спасибо за очередную порцию интеллектуального удовольствия!
Очень интересно о истоках гос.поддержки фундаментальной науки.
Впечатляет Стивен Хокинг в списке литры:))
Спасибо Оюна! Как без Хокинга? :)
Ирина, спасибо за продолжение цикла статей о Сталине! Читаются - не оторваться. А главное, все видится в объеме системного мышления, а значит, в истинной реальности. "Главным фактором политического выбора, главным аргументом любого международного конфликта стала атомная бомба."- пишете Вы. И остается по сей день, к сожалению... " Противопоставить этой мощи можно только коллективный разум соответствующей силы. Его нам только предстоит вырастить." - окончание этой части обнадеживает и вселяет надежду на лучшее будущее. От нас зависит все!
Нам предстоит вырастить бомбу в головах. В хорошем смысле, как говорит Юрий. Пока мироздание вновь демонстрирует нам, насколько наши примитивные представления о добре и зле не стоят одного отдельно спятившего звукового безумца. Или группы таковых.
" Ценность жизни для звуковика невелика по сравнению с процессом отвоевывания у тишины закодированных в ней смыслов."
Вас надо растаскивать на цитаты)
Да, пострадали от того, что Сталин не ценил человеческие жизни - многие. Но те кто не вогнал себя в пучину обиды.. выжил и стал реализованым и счастливым по сути человеком
Всё из конспектов так или иначе, Оля, моё авторство тут очень условно. Спасибо за отзыв.
Тема развития советской атомной бомбы - огромный информационный пласт. Ирина только слегка ее наметила. Наверное никогда за историю развития человечества не было такого единения звуковиков и обонятельников, как в процессе поиска и создания атомного оружия. Это был уникальный опыт совместимости двух полярных величин, объединенных одним желанием к победе.
Безусловно, это тема для отдельного исследования, и о каждом участнике можно писать бесконечно. Важен здесь выбор человеком своего жизненного приоритета. Работа на страну в коллективе единомышленников или уединение в ракушке индивидуализма. И то, и другое очень привлекательно бывает для звука. И когда человек выбирает уединение, то ему сначала комфортно, а потом понимаешь, что крышка, что майдан-то перейдён, но поля нет дальше, пустота, как в известном стихотворении Коротича. Вместе же пусть и сутолокно, и постоянно какие-то столкновения авторитетов, и сверху давление чудовищное, но шевелятся люди, работают и получают результат - коридор для продвижения в будущее.
Единением я бы не назвала это состояние между звуком и обонянием, это именно противо-стояние, взаимная опора на сопротивление, которое и задаёт движение вперёд.
Поразительно!
Впечатляющие слова "Нельзя поневоле совершить подвиг"! Что могут противопоставить лжеисторики такому факту? Собственные домыслы? Это смешно.
Фактам вообще трудно что-то противопоставить. Остаётся домысливать об узниках системы. Узником может быть кто угодно, только не тот, кто работает мыслью. Потому что мысли свободны. Ландау создавал в тюрьме новую математику. Без карандаша и бумаги. В уме. Кто, какое НКВД (или другая аббревиатура) могло ему помешать? Это был его способ жизни - мыслить.