Сталин. Часть 4: Из вечной мерзлоты к апрельским тезисам
Двадцати лет спокойной жизни, о которых мечтал П. Столыпин, не случилось. Весной 1912 года были расстреляны забастовавшие рабочие ленских приисков. «Тронулась река народного движения», — писал Сталин в газете «Звезда».
Двадцати лет спокойной жизни, о которых мечтал П. Столыпин, не случилось. Весной 1912 года были расстреляны забастовавшие рабочие ленских приисков. «Тронулась река народного движения», — писал Сталин в газете «Звезда». Одним из последствий ленских событий стали чрезвычайно положительные для большевиков итоги выборов в Думу: в столице и шести важнейших промышленных районах России численно победили большевики. Когда же власти попытались аннулировать итоги выборов, на крупнейших заводах Санкт-Петербурга прошли забастовки, организованные Сталиным. Выборы тут же были признаны легитимными.
На этом этапе обнаруживается серьезное расхождение Ленина и Сталина по вопросу меньшевиков. Ленин за решительное размежевание с ними, Сталин уверен, что большевики со временем смогут политически обыграть меньшевиков, а пока необходимо объединяться. Несмотря на явное недовольство вождя желанием Сталина «объединяться с мертвецами», Ленин проявляет несвойственную ему терпимость и вместо решительной отповеди вызывает Сталина на совещание.
Восстановив после арестов петербургский комитет партии, Сталин выезжает к Ленину в Краков, где его снова избирают в Русское бюро. Ленин не только «простил» Сталину его позицию по меньшевикам, но и выделил единственную денежную ставку 60 рублей как своему представителю в России. Уретральный вождь наиболее терпим к обонятельному советнику. Ленинское политическое чутье подсказывало, что Сталин с его внутренним стремлением к сохранению целостности ядра очень нужен революции. Он задерживает Кобу в Кракове и убеждает его поработать над статьей о национальном вопросе.
Возникла эта потребность не случайно. Внутри РСДРП набирали силу «националистические шатания»: бундовцы выступали за «празднование субботы и признание жаргона», кавказцы требовали культурно-национальной автономии. Надвигалась волна национализма. Требовалось срочно развеять «националистический туман, откуда бы он ни шел»[1].
Статья Сталина «Марксизм и национальный вопрос» пришлась Ленину по душе. В ней автор впервые указывает на опасность разбиения «единого классового движения на отдельные национальные ручейки». Замена принципа классовой борьбы принципом национальности недопустима, считает Сталин, «националистические шатания» должны быть изжиты социал-демократами как вредящие общему делу революции и целостности партии. Здесь между Лениным и Сталиным царит полное единодушие. «Не сдадим ни на йоту принципиальной позиции против бундовской сволочи», — пишет Ленин Каменеву.
Вскоре по возвращении в Петербург Сталина арестовывают по доносу и высылают на четыре года в Туруханский край, станок Курейку, в 80 км севернее Полярного круга. Девять месяцев лютой зимы, девять домов. В боковой комнатушке в избе сирот Перепрыгиных Сталин обособился от Свердлова, с которым сначала пытался жить вместе. В своей личной проруби ловил на Енисее рыбу, помогал детям, у которых жил, деньгами и продуктами.
Люди относились к Сталину хорошо. Бежать из Курейки, где к Джугашвили был приставлен персональный полицейский стражник (остальные ссыльные охранялись одним полицейским на 15 человек), было невозможно, и обонятельное психическое поневоле выстраивало отношения со стаей, внутри которой приходилось выживать. Получая по почте медикаменты и мыло, Сталин делился этим с людьми, никогда прежде не знавшими такой роскоши, заставлял мыться, а когда уставал от запахов сохраняемых им тел человеческих, брал лодку и отправлялся в одинокое плавание по Енисею, переплывал 5 километров по бурным волнам на тот берег за табаком и продуктами. Пищу готовил себе Сталин всегда только сам, приезжими не интересовался, разговоров с ними не вел. Стая, внутри которой он выживал, находилась в Курейке, остальной мир не имел ровно никакого значения.
Ссылка, призванная уморить физически или как минимум свести с ума любого активного человека, привыкшего к груде дел и суматохе явлений, казалось, совершенно не отражалась на Сталине, еще совсем недавно находившемся в самой гуще политических событий страны. Он не впадал в депрессию от вынужденного отрыва от дел, не сокрушался монотонией окружающей действительности. Страха безнадежно отстать от калейдоскопа революционных событий не было. Время для обонятельного психического, способного одномоментно ощущать в себе то, что другими воспринимается как длинноты, условно. Сильнейший стресс для других, ссылка для обонятельного Сталина была всего лишь тренировкой базовых навыков выживания во что бы то ни стало. В ссылке он развивал свои свойства до нужного уровня, чтобы однажды стать во главе самого большого государства мира и сделать его непобедимым.
Мир меж тем катился к катастрофе первой мировой войны, Россия проходила мучительные метаморфозы милитаризации и революции, а Сталин в Курейке меланхолично листал марксистскую литературу, курил и жарил рыбу. Казалось, время остановилось для него, чтобы в нужный момент выкинуть в нужном месте.
За три дня Сталин, только что вернувшийся из ссылки, сумеет выйти на главные позиции в партийной структуре Петрограда, вопреки даже тому, что в бюро ЦК он «ввиду некоторых личных черт, присущих ему», был приглашен поначалу только с совещательным голосом. До прибытия Ленина из Швейцарии Сталин фактически единолично руководит партией.
Главным вопросом повестки дня в апреле 1917 года было отношение РСДРП к Временному правительству. Сталин придерживается центристской позиции контроля ВП со стороны петроградского совета. Троцкий называет эту позицию соглашательской, хотя она вполне на тот момент реалистична. Пришедшие из-за границы ленинские «Письма издалека» выдержаны в противоположном Сталину ключе: никакой поддержки Временному правительству, продолжающему империалистическую бойню. Уретральные вожди Ленин и Троцкий искренне верят в победу мировой революции и полагают, что прекращение войны со стороны России подвигнет народы других воюющих стран на революционные выступления.
Сталин не видит достаточно развитой для массированного революционного движения в Европе сети контактов РСДРП за рубежом, Ленин, по его мнению, мыслит слишком глобально, слишком спешит. Идеи мировой революции владеют вождями, устремленными в будущее. Обоняние выживает здесь и сейчас в реальности незаконченной буржуазно-демократической революции и выдвигает на первый план функцию контроля за ситуацией. «Правда» Сталина осмеливается оспорить истинность «Апрельских тезисов» Ленина: говорить о немедленном перерождении буржуазной революции в социалистическую преждевременно!
Выступая как оборонец и государственник, Сталин навлекает на себя шквал обвинений со стороны Троцкого, страстного приверженца идеи «перманентной революции». Начинается длившееся всю жизнь противостояние двух противоположных в психическом людей — уретрального Троцкого и обонятельного Сталина. Своего вождя Сталин выбрал, это Ленин, Троцкий же рассматривался им исключительно в ряду других фигур политической игры. С появлением Ленина в Петрограде Сталин совершенно естественно принимает его позицию по всем вопросам, несмотря на недавние разногласия. Перед гением восьмивекторного Ленина меркнут все остальные. Сталин безошибочно избрал своего вождя, стал ему лояльным соратником и способным учеником.
Интересно, что Ленин, в правилах которого было словесно уничтожать своих врагов, не жалея оскорбительных выражений — «вредные насекомые», «вши», «кровососы», с удивительной терпимостью и тактом отнесся к «ошибкам» Сталина. Ленин ценил способность Сталина мгновенно восстанавливать утраченные связи, прекрасно ориентироваться в подпольной среде, вести будничную работу, контролировать ситуацию на местах, организовывать «улицу». Выдвигая Сталина в состав ЦК и в Политбюро, Ленин дает ему краткую, но исчерпывающую характеристику: «Хороший работник во всех ответственных работах. Против нет». Против были. Но ими можно было пренебречь, для целостности стаи они роли не играли.
Другие части:
Сталин. Часть 1: Обонятельное провидение над Святой Русью
Сталин. Часть 2: Неистовый Коба
Сталин. Часть 3: Единство противоположных
Сталин. Часть 5: Как Коба Сталиным стал
Сталин. Часть 6: Зам. по чрезвычайным вопросам
Сталин. Часть 7: Ранжирование или лучшее средство от катастроф
Сталин. Часть 8: Время собирать камни
Сталин. Часть 9: СССР и завещание Ленина
Сталин. Часть 10: Умереть за будущее или жить сейчас
Сталин. Часть 13: От сохи и лучины к тракторам и колхозам
Сталин. Часть 14: Советская элитарная массовая культура
Сталин. Часть 15: Последнее десятилетие перед войной. Смерть Надежды
Сталин. Часть 16: Последнее десятилетие перед войной. Подземный храм
Сталин. Часть 17: Любимый вождь советского народа
Сталин. Часть 18: Накануне вторжения
Сталин. Часть 20: По закону военного времени
Сталин. Часть 21: Сталинград. Убей немца!
Сталин. Часть 22: Политические гонки. Тегеран-Ялта
Сталин. Часть 23: Берлин взят. Что дальше?
Сталин. Часть 24: Под печатью молчания
Сталин. Часть 26: Последняя пятилетка
Сталин. Часть 27: Быть частью целого
[1] И. Сталин. Марксизм и национальный вопрос
Ленин, Троцкий, Сталин - интересно их взаимодействие до самого конца этой истории. Такие значительные вожди и такие противоречия после революции.. Очень интересно было бы узнать системно как развивались эти взаимоотношения.
В этом смысле очень интересно разъяснение Ольги Чебаевской в комментарии к этой части. Натяжение между звуком и обонянием, обонянием и уретрой. Всё в одном сплетении здесь.
Ольга, спасибо большое за это разъяснение. Очень сложная тема...
«На этом этапе обнаруживается серьезное расхождение Ленина и Сталина по вопросу меньшевиков. Ленин за решительное размежевание с ними, Сталин уверен, что большевики со временем смогут политически обыграть меньшевиков, а пока необходимо объединяться.»
По мнению Сталина, «Ленин мыслит слишком глобально, слишком спешит». А Ленин, как уретральный вождь, устремлен в будущее, им владеют идеи мировой революции.
Интересно, что и Сталин, и Ленин обладали звуко-обонятельной векторальной связкой. По закону смешения этих двух векторов, при наличии уретры человек проявляет себя в большей степени как звуковик, т. е. его обонятельный вектор проявляется меньше звукового. И, наоборот: при отсутствии уретрального вектора человек проявляет себя скорее как обонятельник, и в меньшей степени - как звуковик. У Ленина уретральный вектор был, а у Сталина - нет. Именно поэтому Ленин больше держался за звуковую идею, выступая за решительное размежевание с меньшевиками. А у Сталина обонятельное стремление к сохранению целостности стаи перевешивало его устремленность к звуковой идее. Поэтому он считал, что необходимо временно объединиться с меньшевиками, а уже потом политически обыграть меньшевиков.
У каждого из них - натяжение звука и обоняния, а в их совместной деятельности (перевес к звуку + перевес к обонянию) получилось двойное натяжение звука и обоняния. Это был такой решающий, такой сложный момент в истории страны, что, видимо, судьба Мироздания требовала двойного натяжения между звуком и обонянием.