Сталин. Часть 21: Сталинград. Убей немца!

Часть 1 - Часть 2 - Часть 3 - Часть 4 - Часть 5 - Часть 6 - Часть 7 - Часть 8 - Часть 9 - Часть 10 - Часть 11 - Часть 12 - Часть 13 - Часть 14 - Часть 15 - Часть 16 - Часть 17 - Часть 18 - Часть 19 - Часть 20

К лету 1942 г. война вступила в новую фазу. Германия, потерявшая скорость наступления в результате упорного сопротивления наших войск, имела и еще одну большую проблему — дефицит энергоносителей. Главной целью Гитлера стали промышленные районы — Кавказ и Донбасс, необходимо было перекрыть транспортные пути по Волге и между Волгой и Доном. Получив доступ к советским сырьевым базам и отрезав нашу армию от снабжения, гитлеровцы могли бы продолжать войну на измор десять и более лет. И хотя, по признанию самих немецких генералов, это было бы выше человеческих сил, Гитлера уже было не остановить. Он крепко ассоциировал себя со сверхчеловеком Ницше.

Мистика имени Сталина в слове «Сталинград» сыграла не последнюю роль в выборе этого города для тотального уничтожения. Ведь в реальности разгром Сталинграда не был основной задачей кампании. Главной целью был сырьевой Кавказ. И тем не менее Гитлер отдает приказ уничтожить город имени советского вождя. Сталин отвечает приказом № 227 «Ни шагу назад!».

Выполнение приказа Ставки обеспечивалось не только военной стратегией и тактикой. Концентрация ненависти к врагу достигла в эти дни своего апогея. Благородная ярость и праведный гнев уретрально-мышечного психического целого народа питались непреодолимой потребностью каждого сражающегося, каждого трудящегося в тылу мстить врагу за убитых соотечественников, чувством долга перед родными, оставленными в оккупированных городах и селах, ясным осознанием правоты дела освобождения своей земли от фашистских головорезов. Культура еще сопротивлялась оральному натиску «Убей!». Но в стихах лучших поэтов-пропагандистов уже звенела стальная ненависть к врагу, ненависть, срывающая культурные табу:

Так убей же хоть одного!
Так убей же его скорей!
Сколько раз увидишь его,
Столько раз его и убей!
(из стихотворения К. Симонова «Убей его»)

Кого призывает убивать поэт и писатель Симонов? Фашиста. Немецкий народ в речи Сталина 1941 г. еще не был тождествен фашизму. Теперь ситуация изменилась. Никакого сочувствия, никакого милосердия, никакого культурного разделения на немцев и фашистов не стало, это мешало убивать и мешало выживать. «Мы поняли: немцы не люди», — пишет Илья Эренбург. Каждое слово Эренбурга — обонятельный смысл, выраженный оральным словом. Пробивая культурный слой, оральное «убей» уничтожало страх срыва первичного табу, страх за себя, страх смерти.

Мы поняли: немцы не люди. Отныне слово «немец» для нас самое страшное проклятье. Отныне слово «немец» разряжает ружье. Не будем говорить. Не будем возмущаться. Будем убивать. Если ты не убил за день хотя бы одного немца, твой день пропал. Если ты думаешь, что за тебя немца убьет твой сосед, ты не понял угрозы. Если ты не убьешь немца, немец убьет тебя. Он возьмет твоих [близких] и будет мучить их в своей окаянной Германии. Если ты не можешь убить немца пулей, убей немца штыком. Если на твоем участке затишье, если ты ждешь боя, убей немца до боя. Если ты оставишь немца жить, немец повесит русского человека и опозорит русскую женщину. Если ты убил одного немца, убей другого — нет для нас ничего веселее немецких трупов. Не считай дней. Не считай верст. Считай одно: убитых тобою немцев. «Убей немца!» — это просит старуха-мать. «Убей немца!» — это молит тебя дитя. «Убей немца!» — это кричит родная земля. Не промахнись. Не пропусти. Убей!

Текст Эренбурга выражал те же смыслы, что и приказ Сталина № 227, получивший впоследствии название «Ни шагу назад!». Приказ не публиковался, но был доведен до сведения каждого офицера фронта. По этому приказу начали формироваться штрафные батальоны, командиры получили право расстреливать на месте паникеров и дезертиров или тех, кто дал повод считать себя таковыми.

Сталинградская битва многократно описана в лучших литературных произведениях и показана в прекрасных фильмах. Наиболее сконцентрированно передает настроение этого побоища, да, наверное, и всей Великой Отечественной войны, удивительное стихотворение Константина Ваншенкина «Баллада о последнем», которое приведем полностью:

Контролировал квартал
На подходе к дому.
Со стрельбой перебегал
От окна к другому.

Хруст известки. Звон стекла.
Тяжесть ног чужая.
Плохо то, что кровь текла,
Целиться мешая.

Он мечтал укрыться в тень,
Лечь в зеленой пойме...
Два патрона между тем —
Все, что есть в обойме.

Под смородиновый куст...
Не будите скоро...
Только был патронник пуст,
Жалок стук затвора.

С ног внезапной пулей сбит,
Сжался под стеною,
И казалось, будто спит,
К ней припав спиною.

И настала тишина,
Но такого рода,
Что была поражена
Вражеская рота.

В оседающем дыму,
В городском квартале,
— Выходи по одному! —
Мертвому кричали.

К исходу Сталинградской битвы одна десятитысячная 13-я гвардейская дивизия А. И. Родимцева, переломившая ход сражения на Мамаевом кургане, насчитывала 320 человек. Общие потери Красной армии под Сталинградом составили 1 млн 129 тыс. 619 человек. Немцы потеряли меньше, но до сих пор слово «Stalingrad» в немецком языке является синонимом полного провала.

Значение Сталинградской битвы трудно переоценить. Гениальное озарение идеей контрнаступления, когда, казалось бы, еще одно сокрушительное поражение неминуемо, пришло не Сталину, даже не Жукову и не Василевскому. Это было коллективное решение множества людей, находящихся в состоянии невероятного, сверхчеловеческого напряжения мысли и действия. В нижней точке погружения во тьму катастрофы, оттолкнувшись от дна отчаяния сражающихся, которые, без преувеличения, уже рвали друг друга зубами, произошло коллективное озарение светом грядущей Победы.

Когда гениальный план контрнаступления, разработанный во всех деталях, лег на стол Сталина, он впервые не стал вникать в детали. Не глядя на карту, написал в углу: «Утверждаю. Сталин». Много спорят о роли Сталина в войне. Договариваются и до того, что русские победили вопреки Сталину. Системно ясно одно: чтобы победить в беспощадной войне, нужно быть предельно сконцентрированными на одной цели, одной мысли, одном действии. Сплотить страну в единое целое, уничтожив все, что могло бы помешать этому единству, заставить миллионы людей мыслить, чувствовать, дышать одинаково, заставить их коллективно выживать во что бы то ни стало могла только обонятельная мера — проекция силы получения в психическом бессознательном большого политика И. В. Сталина.

Потом была Курская дуга, снятие блокады Ленинграда, освобождение Украины, выход к границам СССР, Европа, Берлин. Но переломил войну Сталинград, окончательно лишив врага наступательной инициативы и воли к победе. Вынесли этот перелом на своих плечах миллионы «последних», живых и мертвых.

Читать продолжение.

Другие части:

Сталин. Часть 1: Обонятельное провидение над Святой Русью

Сталин. Часть 2: Неистовый Коба

Сталин. Часть 3: Единство противоположных

Сталин. Часть 4: Из вечной мерзлоты к апрельским тезисам

Сталин. Часть 5: Как Коба Сталиным стал

Сталин. Часть 6: Зам. по чрезвычайным вопросам

Сталин. Часть 7: Ранжирование или лучшее средство от катастроф

Сталин. Часть 8: Время собирать камни

Сталин. Часть 9: СССР и завещание Ленина

Сталин. Часть 10: Умереть за будущее или жить сейчас

Сталин. Часть 11: Без вождя

Сталин. Часть 12: Мы и они

Сталин. Часть 13: От сохи и лучины к тракторам и колхозам

Сталин. Часть 14: Советская элитарная массовая культура

Сталин. Часть 15: Последнее десятилетие перед войной. Смерть Надежды

Сталин. Часть 16: Последнее десятилетие перед войной. Подземный храм

Сталин. Часть 17: Любимый вождь советского народа

Сталин. Часть 18: Накануне вторжения

Сталин. Часть 19: Война

Сталин. Часть 20: По закону военного времени

Сталин. Часть 22: Политические гонки. Тегеран-Ялта

Сталин. Часть 23: Берлин взят. Что дальше?

Сталин. Часть 24: Под печатью молчания

Сталин. Часть 25: После войны

Сталин. Часть 26: Последняя пятилетка

Сталин. Часть 27: Быть частью целого