Владимир Высоцкий. Часть 10. Театр Любимова — любимый театр

Привыкший писать для узкого круга близких друзей, Высоцкий вдруг оказался перед совершенно необъятной аудиторией. Первые записи, сделанные на Каретном и у Синявских, расходились лавинно. Магнитофоны уверенно отбирали у власти монополию на звучащую информацию. К уже имеющемуся бумажному самиздату добавился стремительно распространяющийся «магнитиздат»...

2 1526 16 Ноября 2014 в 21:37

Автор публикации: Ирина Каминская, преподаватель

Часть 1. Детство: дом на Первой Мещанской в конце
Часть 2. Юность: на Большом Каретном
Часть 3. Путь к театру
Часть 4. Достоевский по Станиславскому и по Высоцкому
Часть 5. Дорогие, любимые, единственные
Часть 6. Мастер и Марина
Часть 7. Голос Высоцкого: мои песни — это почти крик
Часть 8. Поэзия Высоцкого: Бывало, Пушкина читал всю ночь до зорь я
Часть 9. Военная лирика: я кругом и навечно виноват перед теми…

Еще до поступления В. С. Высоцкого в Московский театр драмы и комедии на Таганке туда анонимно проникли его песни. Автора песен, будто соткавшихся из послевоенного воздуха московских дворов, не знали, да и не пытались доискаться. В спектакле «Микрорайон» знаменитая «Тот, кто раньше с нею был» звучала с искажениями, что не помешало ей быть органичной частью сценического действия. Уже работая в театре, Высоцкий указал на ошибки в словах и мелодии песни, на что актер, принесший песню в спектакль, ему ответил: «Не знаю. Я так слышал».

Оружие массового звукового поражения

Привыкший писать для узкого круга близких друзей, Высоцкий вдруг оказался перед совершенно необъятной аудиторией. Первые записи, сделанные на Каретном и у Синявских, расходились лавинно. Магнитофоны уверенно отбирали у власти монополию на звучащую информацию. К уже имеющемуся бумажному самиздату добавился стремительно распространяющийся «магнитиздат». Пленка с записью звучащего слова — не четыре слепые копии «Эрики» для избранного круга хорошо известных власти людей. Звуковое слово, в доходчивой оральной форме выведенное наружу с уретральной страстью, стало оружием массового поражения. Записи Высоцкого наводнили страну. Произошло удивительное. Человек стал популярным не просто без участия официальных СМИ, а вопреки им. Это невозможно было контролировать сверху, и это бесило контролеров.

«Если это тот Высоцкий, который поет песни, то берем», — ответил Ю. Любимов на предложение С. Любшина посмотреть актера Высоцкого (невысокий такой, с гитарой). На тот момент невысокий человек с гитарой регулярно сдавал кровь, чтобы семья могла выжить. Жена ждала второго ребенка, работы не было. Пять лет метаний между киностудиями и работой по договору в театрах, случайные заработки (хватался за любую проходную ролишку) раздирали душу несоответствием самоощущения и реализации. Высоцкий знал, что способен на большее, но его будто не видели, не замечали.

По негласным законам жанра молодой актер должен сполна отпахать барщину массовки. Там, где кожное психическое адаптировалось без особых проблем, для уретральника со звуком наступал край. Стремление показать свой ранг выливалось в уретральные загулы, последующие звуковые падения уверенно толкали на самоубийство. Вождь или наверху, или его нет. Наверху не был. Оставалось не быть. Тяжелейший кризис 1964 года и первая попытка самоубийства привели В. Высоцкого на больничную койку. Лечение возымело временный эффект. Он даже стал сниматься в фильме «На завтрашней улице», где играл «такого положительного человека, что таких не бывает, противно вспоминать» [Слова В. Высоцкого].

И все же это было выздоровление, круг друзей, песни, это была жизнь. На съемки приехал друг детства с Каретного Анатолий Утевский, решили отметить встречу. Высоцкий не пил, друзья попросили его спеть. Геннадий Ялович — клавишные, Владимир Высоцкий — соло, поехали. И тут голос с соседнего столика, где собрались «бывалые мужики»: «Ребятки, вы знаете песни Высоцкого? Да я ж с ним срок мотал!» Жест Высоцкого в сторону друзей (молчите, ребята) оставил бывалого в благодушном заблуждении. Узнавать по голосу его начнут позже, в лицо — только в конце жизни.

Власть исходит от народа, но куда она приходит? (Б. Брехт)

Меж тем человек, которому предстоит сыграть в жизни актера Высоцкого ключевую роль, уже подкладывает под московские театральные подмостки бомбу Брехта. За шесть месяцев он делает со своими студентами спектакль «Добрый человек из Сезуана». Показанный на сцене Щукинского училища спектакль становится гвоздем московского сезона и событием в театральной жизни страны. Внук крепостного, сын кулака и цыганки, анально-кожно-мышечный со звуком и зрением Ю. П. Любимов уверенно вырастает из тесных рамок соцреализма. Несмотря на это и благодаря влиянию жены, примы советского экрана Людмилы Целиковской, режиссеру предлагают возглавить Театр драмы и комедии на Таганке.

Театр на тот момент в запустении и кругом должен. Любимову предстоит вернуть в государственную казну 70 тыс. рублей долга «старой Таганки», это 500 спектаклей в год, а нужен еще ремонт разрушающегося здания и нужно платить актерам. Справиться можно, только создав команду единомышленников. Членами худсовета театра становятся выдающиеся ученые, талантливые писатели, композиторы, художники. Единый, мощный звуковой купол «физиков и лириков» многие годы будет отражать атаки больного звука идеологов от власти. Это даст возможность Ю. П. Любимову, несмотря на гонения и критику, воплощать в жизнь свои принципы открытой игры и диалога с публикой. Он откажется от грима и традиционных декораций в пользу театра улицы, народного представления. «Своих комедиантов» Любимов превратит в уличных певцов и будет строить как захочет. Всех, кроме одного. Которого превращать не надо.

Прослушав Высоцкого, Любимов взял его сразу. «Он сыграл какой-то отрывок, я предложил ему спеть. Он начал петь, и мне сразу понравилось. Он очень сильно воздействовал на аудиторию. Воля была сильная, личность приковывала к себе. Он пропел одну песню, вторую, третью. Я спросил, а чьи это песни. Он говорит, мои. Конечно, я сразу взял его» [из интервью Ю. П. Любимова]. Трудовую книжку Высоцкого со всеми выговорами и увольнениями Любимов сжег. «Я встретил человека с понимающими глазами, — вспоминал Высоцкий. — Как старший брат, учитель, друг, он помог мне». Любимов отнесся к поэзии Высоцкого всерьез, стал включать его стихи и песни в спектакли. Высоцкий сразу понял, что это его театр, и с большой ответственностью подходил к первым вводам.

Народное представление с буффонадой, цирком и стрельбой

В «Театре на Таганке» В. Высоцкий дебютировал в представлении «Поэт и театр», читал «Оду сплетникам» А. Вознесенского. Позже из этого действа вырастет спектакль «Антимиры», а пока Высоцкий спросил Любимова: «Можно с гитарой?» Ему разрешили. Композиторы было воспротивились: три аккорда не музыка. Но Любимов и Вознесенский были в восторге. Высоцкий привнес в театр свою манеру чтения стихов на одном дыхании, выделяя согласные, но «не теряя ритма и общей стихии замысла» [В. Бакин]. Его стиль станет стилем театра. В первых вводах Высоцкий лишь подбирался к своей актерской вершине, до стона доводя публику в сцене с Вороном из «Озы». Его «А на… фига?» валило зрителей со стульев.

«Десять дней, которые потрясли мир» по Джону Риду, вдохновленному революцией в России, ставились параллельно с «Антимирами». На афишах значилось: «Народное представление с пантомимой, буффонадой, цирком и стрельбой». Так оно и было. Уже от метро «Таганская» зрителей встречали революционные матросы и солдаты с красными бантами в петлицах. Разудалые гармонисты бросали в толпу частушками; взрывы смеха, звуки гармошки, гитары и балалайки оглашали окрестности. Билеты у театралов проверяли не бабушки-билетерши — революционные солдаты накалывали корешки, словно пропуска, на штыки.

Высоцкий пел частушки в фойе, а потом выходил на сцену матросом, анархистом, часовым, Керенским. Каждый актер, как это принято было на «Таганке», играл несколько ролей. В зрительном зале пахло порохом, раздавались выстрелы. Зритель пробуждался от застойной спячки к истине революции, этого праздника угнетенных масс. Для «Десяти дней…», главного события театрального сезона 1965 г., Высоцкий написал три песни. Одну («В куски разлетелася корона») исполнял сам. Остальные пели актеры. Так началось соавторство Высоцкого и Любимова. В журнале «Кругозор» впервые вышла гибкая пластинка с записью Высоцкого. Это была песня «Всю Россию до границы» из спектакля «Десять дней…», первая публикация поэта.

«У меня гитара есть — расступитесь стены!»

К этому времени относятся и первые концерты Высоцкого. Так они тогда не могли называться, не было у актера даже минимальной концертной ставки, не было и права давать концерты. Зато в избытке находились желающие слышать его голос, его песни — публика. Первое официально зарегистрированное публичное выступление Высоцкого со своими песнями состоялось 20 апреля 1965 года во время ленинградских гастролей «Таганки». Пел он в кафе для сотрудников НИИ ИВМС Академии наук СССР.

С этого момента началось триумфальное шествие Высоцкого по городам и весям. Он выступал перед работниками НИИ и закрытых КБ — «ящиков», перед рабочими заводов и фабрик, перед строителями, студентами, моряками, летчиками, золотодобытчиками, шахтерами и космонавтами. Люди приходили на выступления с магнитофонами и писали, писали для тех, кто не смог поместиться во всегда тесные залы. Люди сидели по два человека на стуле, стояли в проходах, залезали на окна, он был один, их — тысячи. Но доходило до каждого, кто хотел услышать.

Высоцкий пока еще не стал ядром каждого спектакля «Таганки», где был занят. Но его роль в концертной бригаде не вызывала сомнений сразу. Вскипала кожная зависть: добивается дешевого успеха, да еще и получает за это деньги. Они завидовали, а он давал им работу. Одно отделение пел сам, другое отдавал товарищам по театру. Те, кто в состоянии были понять, понимали: без него, без его бешеной отдачи, всенародной славы, непреодолимого обаяния никогда не собрать такую аудиторию.

«Сейчас я покажу вам песню»

Высоцкий овладевал залом с первого слова, с первого звука. И где бы ни выступал — в концертном зале, в кафе или на квартире — всегда пел на всю страну. Записи каждой его песни мгновенно тиражировались. Билеты на концерты с участием Высоцкого были распроданы все и всегда. Он не играл на публику, он беседовал с людьми, не пел — «показывал песню», никогда не бисировал и взмахом руки прерывал аплодисменты. Они были ему не нужны. Были нужны глаза слушателей, их души, их наполнение его бьющей через край отдачей. В зале во время выступлений Высоцкого всегда горел свет.

Получали актеры тогда за концерт по ставке 75 руб., а сверх этого — сколько оговорено. Несмотря на жесткий контроль ОБХСС (Отдел по борьбе с хищениями социалистической собственности в составе МВД СССР), люди изыскивали возможности вознаграждения любимых артистов, выписывали «материальную помощь», еще как-то оформляли «человеческие» гонорары. За концерт можно было заработать и 300, и 500 рублей. Большие деньги по тем временам. Потом Высоцкий начнет собирать стадионы, и его заработки станут астрономическими. Но и потом, и тогда, в начале, всегда старался вытащить на сцену вместе с собой друга, товарища по сцене: молодого Л. Филатова с его никому не известными еще пародиями, В. Абдулова, В. Золотухина, А. Филиппенко, других. Во время своих выступлений Высоцкий редко рассказывал о себе, больше — о театре, о спектаклях, о своих товарищах. Даже начиная о своих ролях, всегда переводил речь на общий замысел спектакля, общую задачу труппы, режиссерские решения.

«Был на «Таганке», видел Высоцкого»

«Театр на Таганке» бил все рекорды популярности, билеты на «Таганку» были предметом вожделения, как самый изысканный дефицит в то время. «Был на «Таганке», видел Высоцкого» означало принадлежность к касте избранных. 10 % билетов, продаваемых в кассе театра за час до начала представления, были каплей в море. И что же? Что имели с этого актеры и их гениальный режиссер? Ничего. Сам Любимов получил «заслуженного артиста РСФСР», еще работая в Театре Вахтангова, после его фамилия ни разу не фигурировала в списках награжденных. Актерам «Таганки» много раз отказывали в присвоении звания. «С Таганки» было клеймом непокорного подрывателя основ, нелояльного, бунтаря. В соответствии с четырехмерной природной отдачей наибольшей концентрации все эти свойства достигли в Высоцком. Известный на всю страну, самый востребованный, самый обожаемый, самый народный артист, он так и не будет отмечен ни одним официальным званием.

«Я вначале играл комедийные роли, и вдруг я сыграл Галилея…»

Галилея Высоцкий играл без грима, хотя актеру было 27 лет, а его герою в начале пьесы — 46, а в конце — 70. Тяжелый балахон затруднял движения, давил на плечи, но и создавал сопротивление, необходимое для преодоления, это помогало играть. В финале пьесы Галилей — дряхлый старик, и молодой Высоцкий мастерски играет старика, «человека с потухшим глазом, которого ничего не интересует, немножечко в маразме человека» [из рассказа В. Высоцкого].

В спектакле два финала, словно на выбор зрителя. Первый финал: отрекшемуся от своей правды Галилею все безразлично, его не интересует наука, ведь, отрекшись, он сам поставил себя вне науки. Второй финал: Галилей осознает ошибку и то, что его отречение отбросило науку на столетия назад. Пьеса «Жизнь Галилея» была написана Брехтом в 1939 году, а в 1945 году, когда на Хиросиму была сброшена американская атомная бомба, Брехт дописал в монолог Галилея целую страницу об ответственности ученого за свою работу, за науку, за то, как будет использовано его изобретение.

По пьесе к Галилею приходит его ученик и утешает своего учителя: пусть вы отреклись, но вы же продолжили заниматься наукой. В конечном счете, для науки важно одно — вклад в науку. Галилей не согласен.

— Нет, дорогой мой Сарти, — отвечает он. — Даже торговец шерстью должен думать не только о том, чтобы самому подешевле купить или подороже продать, но еще и о том, чтобы вообще беспрепятственно могла вестись торговля шерстью [1]. Можем ли мы отречься от большинства и все-таки оставаться учеными? Придет время, и вы откроете все, что может быть открыто. Но ваше продвижение в науке будет лишь удалением от человечества, и постепенно пропасть между вами и человечеством станет настолько огромной, что в один прекрасный день ваш торжествующий клич о новом открытии будет встречен всеобщим воплем ужаса [1].

От комедийных, характерных, шутовских, оральных ролей Высоцкий волею провидения (отказался от роли Н. Губенко) попадает в царство звука. Неистовый его Гамлет еще впереди, а здесь и сейчас Галилей Высоцкого уже ставит свой вопрос о смысле жизни, быть или не быть человеку в науке. «Отречься от большинства или оставаться ученым» — вот в чем вопрос. Бытие ученого — это невозможность отречься от большинства, от высшего смысла жизни звуковика — включать в себя желания других людей. Вынес себя за скобки человечества — и все, в ответ только всеобщий вопль ужаса перед коллективным самоубийством.

«Разобщенность человечества угрожает ему гибелью» (А. Д. Сахаров)

Спектакль прозвучал очень актуально. Еще в августе 1953 года было проведено первое успешное испытание советской термоядерной бомбы, так называемой «сахаровской слойки». Уже тогда А. Д. Сахаров понимал весь ужас последствий использования ядерного оружия. Он писал: «Я не мог не сознавать, какими страшными, нечеловеческими делами мы занимались. Но только что окончилась война — тоже нечеловеческое дело. Я не был солдатом на той войне, но чувствовал себя солдатом этой, научно-технической…» [2]. С конца 50-х годов он стал активно выступать за прекращение или ограничение испытаний ядерного оружия. В 1961 году в связи с этим у Сахарова возник конфликт с Хрущевым, в 1962 году — с министром среднего машиностроения Славским.

Борьба опального академика с властью — тема отдельного исследования, здесь нам важно другое. Спектакль был принят комиссией единогласно, редчайший случай для «Таганки». Высокую оценку получила работа В. Высоцкого, было отмечено его умение «мыслить на сцене и перекидывать мысль в зал». Газета «Вечерняя Москва» от 13.06.66: «В «Жизни Галилея» рядом с режиссером впервые поднялся в полный рост актер В. Высоцкий. В «Театре на Таганке» родился актер, удивительный по умению пластически, мужественно сыграть такую роль, которая подвластна только большим художникам» [3].

Вослед триумфу в Москве «Таганку» ждал полный провал в Туле и феерия в Тбилиси и Сухуми, где Высоцкий чуть не утонул в горной реке. Зная особенности кавказского гостеприимства, Высоцкого сопровождала жена Людмила. Реакция на ограничение в уретре не могла не проявиться. Спас Владимира друг Георгий Епифанцев, волею случая оказавшийся в момент рискованного прыжка рядом. Как не вспомнить здесь пушкинскую горячку от купания в реке летом в первый год южной ссылки, где так же случайно «друг оказался вдруг», спас.

Во время гастролей Высоцкий пишет три песни на космическую тему, давно вынашиваемые впечатления от встречи с Ю. А. Гагариным и страстная любовь к научной фантастике выплескиваются в шуточные куплеты, иногда с весьма толстым намеком на текущие события («В далеком созвездии Тау Кита»).

Вопрос о смысле жизни, который сквозной нитью проходит через звуковые роли Высоцкого, когда он играет Галилея, Гамлета и других, раскрывается на тренинге «Системно-векторная психология» Юрия Бурлана. Регистрация на бесплатные онлайн-лекции по ссылке: https://www.yburlan.ru/training/

Читать продолжение...

Список литературы:

1. Б. Брехт. Жизнь Галилея
2. Личность и судьба А. Д. Сахарова, Сахаровский центр, Электронный ресурс
   (http://www.sakharov-center.ru/museum/expositions/sakharov-personality-de...)
3. В. Бакин. Владимир Высоцкий без мифов и легенд, стр. 166

Корректор: Галина Ржанникова