Фильм «Гений». Кто из них — гений?
В основу сценария фильма «Гений» легла книга Эндрю Скотта Берга «Максвелл Перкинс: редактор гениев». Она рассказывает о трудностях творческого пути и непростых отношениях двух талантливых людей: редактора и автора. О том, как кто-то, будучи незаметным, оставаясь в тени, умеет различить в неприметном камне алмаз, мастерски ограняет его и превращает в бриллиант...
«В Америке тысячи погод и освещений, и мы шагаем улицами вечно, шагаем улицами жизни в одиночестве. Здесь воют ветры, мчатся листья в октябре, с ясным, крепким стуком сыплются на землю желуди. Здесь стонет под натиском бури озябший горный склон, и на нем молодой человек кричит в полный голос, ощущая в себе прилив необузданной силы, первобытной энергии; здесь поезда пересекают реки. Это сказочная страна, единственная сказочная страна, где чудеса не только происходят, но и происходят постоянно».
Эти строки принадлежат американскому писателю Томасу Вулфу, прожившему до обидного короткую жизнь. Он умер от туберкулезного менингита в 38 лет, оставив огромное писательское наследство: трилогию «Взгляни на дом свой, ангел», «О времени и о реке», «Домой возврата нет», множество повестей, рассказов, эссе о писательском творчестве. Его прозу, пронизанную тонким, неповторимым, особым по настроению и стилю лиризмом, могли никогда не прочесть. Его писательский гений мог остаться незамеченным. Его богатейший внутренний мир мог остаться не открытым. Но, к счастью для Томаса Вулфа и его многочисленных почитателей, такого не случилось.
В основу сценария фильма «Гений» легла книга Эндрю Скотта Берга «Максвелл Перкинс: редактор гениев». Она рассказывает о трудностях творческого пути и непростых отношениях двух талантливых людей: редактора и автора. О том, как кто-то, будучи незаметным, оставаясь в тени, умеет различить в неприметном камне алмаз, мастерски ограняет его и превращает в бриллиант.
О времени и о реке
Осень. Город. Дождь. Лужи. Серые фигуры нахохлившихся людей, и камера крупным планом показывает нам глаза мокнущего под дождем человека. Они устремлены на окна здания. Фокус камеры перемещается, и мы видим переминающиеся ноги этого человека и ботинок, нетерпеливо постукивающий по воде.
Это Томас Вулф, будущий знаменитый писатель. Только пока его рукопись отвергли почти все издатели города. А за окнами здания, на которое смотрит писатель, работает редактор издательства Максвелл Перкинс. Человек, который дал отчаявшемуся автору надежду.
Перкинс разглядел силу и широту замысла будущего гения в сотнях страниц его рукописи, которая показалась другим издателям потоком графоманской чепухи. Но Максвеллу удалось увидеть за изобилием слов особенный взгляд Томаса Вулфа на мир, его удивительную зоркость и умение с фотографической точностью описывать жизнь.
Даже при первом взгляде на двух главных героев фильма мы видим, какие они разные. Томас молод, порывист, энергичен, с вечно взлохмаченными волосами. Перкинс же, наоборот, — солидный, спокойный, немногословный, внимательный, аккуратный и… всегда в шляпе. С этой шляпой порой доходило до смешного: в одном из эпизодов, уже будучи в пижаме, укладываясь спать, Перкинс все еще оставался в шляпе.
Разглядеть чужой мир и даже суметь его понять — это особые способности. Посмотреть на текст автора с двух позиций — «извне» и «изнутри». Стать другим, пусть на минуту, но исчезнуть как «я», чтобы вчувствоваться в чужой стиль, в чужой характер, а затем вернуться. Вернуться для скрупулезной, долгой работы над текстом. Это и есть профессия Максвелла Перкинса: определить возможности автора и сделать из сырого пока материала рукописи достойную книгу.
В одном из эпизодов фильма, когда в офис редактора вносят несколько ящиков, заполненных исписанными листами новой книги Томаса Вулфа, мы воочию видим объем работы Перкинса. Он читает, читает вдумчиво, сосредоточено, замечая мельчайшие детали, неточности; читает на работе, в поезде, дома. Он обладает сверхъестественной работоспособностью. Мало прочесть рукопись, исправляя любую ошибку, нужно вернуться к написанному много раз, доводя текст до совершенства. Редактору важно определить сильные стороны дарования писателя, а также видеть его недостатки и суметь мобилизовать силы автора на их преодоление. Такая кропотливая работа над рукописью подразумевает и тесный контакт между редактором и писателем.
Взгляни на дом свой, ангел
Таков Максвелл Перкинс — гений редактирования и гений дружбы. Благодаря ему мир узнал нескольких величайших писателей: Фицджеральда, Хемингуэя и Томаса Вульфа. Редактор, который стал другом этим писателям. Мудрый, терпеливый, замечающий больше других, понимающий больше других и готовый сделать для них больше возможного. Кстати, Хемингуэй повесть «Старик и море», принесшую ему Нобелевскую премию, посвятил своему редактору Максвеллу Перкинсу.
Перкинса поддерживает семья: у него любящая, заботливая, тонко чувствующая жена и пять дочерей. Но мир его практически не знает. Ведь он — гений второго плана, гений в тени. Его задачи — разглядеть будущий шедевр в ворохе принесенных страниц, подсказать автору, что исправить, что вычеркнуть, что дописать. А вот увидит редактор или нет, удачно подскажет или нет — на эти вопросы впоследствии ответит читатель. Только сомнений в процессе работы с рукописью у редактора бывает немало.
«Имею ли право изменять что-то в чужой работе? Где проходят границы этих изменений?» Ведь редактор и сам не всегда уверен, правильно ли он поступает, ориентируясь не только на авторский замысел, но учитывая и запрос читателей, и состояние в издательском бизнесе.
В фильме сухой, малоэмоциональный мистер Перкинс приоткрывает свой внутренний мир всего пару раз. Однако благодаря знаниям, полученным на тренинге «Системно-векторная психология» Юрия Бурлана, мы имеем возможность понять внутренние мотивы поступков человека, увидеть основы его характера. И мы видим, что Максвелл Перкинс — человек с анально-звуковой связкой векторов: старательный, усидчивый, перфекционист с аналитическим складом ума и критическим мышлением. Его ценности — семья, друзья, качество работы.
Особая широта его звукового вектора помогает редактору обнаружить силу в словах автора и понять важность и глубину смыслов его текстов. Звуковая способность разбираться в психологии людей помогает посмотреть на замысел произведения с точки зрения автора. В совокупности эти свойства позволяют редактору Максвеллу Перкинсу распознавать и открывать миру литературных гениев.
Свойства кожного вектора добавляют в картину умений Перкинса способность определять актуальность книги на рынке литературы, ориентироваться в коммерческих вопросах, искать новых авторов, договариваться с ними.
Жажда творчества
Фильм назван — «Гений». Но кто из двух главных героев гений? Тот, кто на виду, или тот, кто в тени?
Здесь нет противопоставления: один — гений творчества, другой — гений личности.
Молодой писатель Вульф предстает перед нами дерзким, эгоистичным, многословным, как и его романы, захлебывающимся впечатлениями и расплескивающим вокруг себя фонтан эмоций. Но не будем забывать: за кадром остается время, потраченное им на написание десятков тысяч страниц. Время, когда его пылкий темперамент расходуется на сосредоточение, терпение, погружение в мир и жизнь литературных персонажей. Его писательская норма — пять тысяч слов в день! Работает стоя, исписывает кипы бумаг мелким почерком.
В основе этой щедрости и изобильности литературного таланта Томаса Вулфа лежит чувственная жажда познания жизни. Еда, выпивка, музыка, женщины, политика… Писатель, словно ураган, захватывает и поглощает в себя все на своем пути. Своим обаянием писатель увлекает даже ледяного, невозмутимого Максвелла Перкинса. Сила, страстность, непредсказуемость уретрального вектора Вулфа «отрывает» редактора от стола и подчиняет себе.
Чего стоит эпизод, где герои поднимаются на крышу заброшенного дома! Перед ними панорама ночного Нью-Йорка. Томас делится с Перкинсом своей жаждой жизни, открывая консервативному редактору яркие грани своего чувствования: «Я мечтал о будущем, пока не появлялись звезды на небе, свет в окнах… улицы, залитые огнями. Какая необъятная сила жизни!» И еще один потрясающий эпизод в фильме, когда друзья приходят в бар, где звучит джазовая музыка. Как по-новому приоткрывается внутренний мир и Вулфа, и Перкинса. Как важны и интересны эти люди друг для друга!
Эта трогательная связь между писателем и редактором натягивается, когда приходит время править рукопись. Редакторская работа Перкинса заключалась в основном не в стилевой правке, а в отборе материала, в значительном сокращении обширнейшего текста писателя. И речь шла не о двух-трех абзацах, а о тысячах слов. Громкий, неуравновешенный, с манией величия Вулф с трудом расставался с фрагментами текста.
— Каждую страницу я вырываю со слезами и кровью, — пафосно кричит он в фильме.
Характер у Томаса Вулфа непростой: укротить такие разные желания анального, уретрального, зрительного и звукового векторов трудно. Но противоречие анального вектора, который находит успокоение в прошлом, и уретрального, который нацелен в будущее, находит разрешение в глубоком понимании Вулфом категории времени. Периоды звукового одиночества и сосредоточения сменяются экстравертным уретральным разгулом.
Писательское творчество стало прекрасным выходом для реализации свойств его векторов. Вулф рассказывает о себе в своих произведениях. В них многословность, детальность описаний и пафосность от анального вектора; романтичность, эмоциональность, цветистость от зрительного; исследование человеческой природы и дар письменного слова — от звукового вектора. Страстное чувство к своей родине, к бескрайним кукурузным и хлопковым полям Южной Каролины — штата, где он родился, к американскому народу, к настоящему и будущему Америки — это выражение уретрального вектора писателя.
Гениальному Томасу Вулфу повезло. В его жизни случился гениальный редактор, который сумел привести творческий хаос писателя в порядок. Который всегда находил нужные слова, чтобы быть услышанным. И они вместе пришли к литературному успеху.
Домой возврата нет
Настоящая драма в фильме разворачивается ближе к концу фильма. Когда в газетах стали появляться публикации о том, что, вероятно, успехом он обязан своему редактору, возмущенный Томас Вулф разрывает отношения с издательством и заключает контракт с другим, где начинает работать с другим редактором.
До его смерти остается три года. За эти три года были отредактированы еще два его романа, но увидели свет они только после смерти. Наследие Томаса Вулфа разбирали еще лет пятнадцать. У него было много замыслов. Просто не хватило жизни.
Вулф никогда не забывал того, кто дал ему шанс и открыл окно в литературу, и в последних кадрах фильма Максвелл Перкинс получает от него пронзительно трогательное письмо с благодарностью. А из биографии писателя известно, что своего первого редактора писатель оставил своим душеприказчиком.
*В заголовках глав использованы названия книг Томаса Вулфа.
Необыкновенно! Спасибо!