Харуки Мураками. Часть 1. Противоречие мировосприятий
Его герои едят стейки и пьют «Хайнекен», смотрят Хичкока и слушают Россини, носят джинсы и сникерсы, черпают темы для обсуждений из мирового рок-н-ролла и западной литературы. Они не скованы рамками традиционных воззрений отдельной страны. Они слушают, что происходит, пишется и поется в мире, и приходят к собственным выводам.
«Судьба иногда похожа на песчаную бурю, которая все время меняет направление. Хочешь спастись от нее – она тут же за тобой. Ты в другую сторону – она туда же… А все потому, что эта буря – не то чужое, что прилетело откуда-то издалека. А ты сам. Нечто такое, что сидит у тебя внутри».
Х. Мураками
Харуки Мураками – всемирно известный японский писатель-прозаик. Одни его горячо любят и ждут с нетерпением каждый новый роман или хотя бы рассказ. Другие же недоуменно пожимают плечами, видя на полке бестселлеров его новую книгу.
Почему кому-то интересны параллельные миры Мураками, а кому-то на них параллельно? В чем уникальность личности и таланта писателя? Читаем между строк вместе с Системно-векторной психологией Юрия Бурлана.
Судьбу решили книги
Его отец служил в старинном буддийском семейном храме. Оба родителя преподавали японский язык и литературу. В доме часто говорили о книгах. Мальчику разрешали брать из книжной лавки любые произведения, в том числе зарубежных писателей.
Чтение качественной литературы – это залог адекватного развития ребенка. Системно-векторная психология Юрия Бурлана уточняет, что это еще и возможность выйти из предреченного социальными реалиями сценария. Читая, ребенок общается с лучшими умами человечества всех времен и приобретает свободу выбора своего окружения.
Так и произошло с Мураками. Он выбрал для себя творческий путь, невиданный для других японских писателей ранее. «В молодости я мог думать только об одном – о том, чтобы убежать как можно дальше от „японской судьбы“», – говорит писатель. Он увлекался русской, американской, европейской литературой, джазовой музыкой, западным кинематографом. Он не хотел следовать устоям закрытого общества. Мураками предпочел отказаться от японского изоляционизма, стал интересоваться всем миром и писать для мировой аудитории.
Его герои едят стейки и пьют «Хайнекен», смотрят Хичкока и слушают Россини, носят джинсы и сникерсы, черпают темы для обсуждений из мирового рок-н-ролла и западной литературы. Они не скованы рамками традиционных воззрений отдельной страны. Они слушают, что происходит, пишется и поется в мире, и приходят к собственным выводам.
Согласно системно-векторной психологии, именно такой подход к жизни и является наиболее оптимальным для обладателей звукового вектора, в том числе и для самого писателя. Наблюдать, сосредотачиваться снаружи, чтобы порождать мыслеформы внутри – это и есть наилучшая реализация свойств звукового вектора.
«Я очень люблю деньги! На них можно купить свободное время, чтобы писать»
Кожный вектор писателя успешно работает на удовлетворение его звуковых потребностей. Еще до писательства Мураками вместе с женой открыл джаз-бар. И даже там, помимо музыки и тяжелой ежедневной работы, он наблюдал за людьми, впитывал. Писатель убежден, что не будь у него того времени наблюдений и размышлений, он бы не смог состояться и в литературе.
Харуки Мураками занимается триатлоном и марафонским бегом. И дело не только в увлеченности обладателя кожного вектора спортом и здоровым образом жизни. Бег для него – это тоже способ сосредоточения, способ проверки своих ресурсов на прочность. Руководствуясь этим желанием, многие кожные звуковики идут на вершины гор, летят в стратосферу на воздушном шаре.
«Где грань, до которой мне нужно быть в курсе мира снаружи, и насколько я должен концентрироваться на своем внутреннем мире? До каких пределов я могу быть уверен в своих способностях, а когда мне стоит начать сомневаться в себе?»
«Что у нас внутри, то мы и ценим снаружи» (Ю. Бурлан)
«Я окружил себя высокой стеной, за которую никого не пускал, да и сам старался не высовываться», – говорит 15-летний герой Мураками Кафка, ушедший из дома. И ему же вторит сам автор в дистанционном интервью британскому журналисту:
«Внутри меня столько материала, столько ресурсов во мне самом, и я хочу сохранить их нетронутыми внешним миром. Потому что они – мое богатство, я пишу из них книги»
Звуковой писатель оберегает свою главную ценность – содержание своей головы, чувствуя, что это важнейший источник его творчества. Он почти не появляется на публике, не рассказывает о своей семье, о своей жизни. Он отгорожен от посторонних глаз и ушей. И только его книги, как отголосок его внутренней сущности, достаются голодным на абстрактные смыслы звуковикам.
Почему произведения Мураками откликаются в сердцах многомиллионной аудитории? Системно-векторная психология Юрия Бурлана объясняет это способностью людей с определенной связкой векторов заглянуть в человеческую душу и выразить ее письменным словом. Звуковой вектор позволяет писателю сосредоточенно наблюдать реальность, вслушиваться в слова и мысли, а потом продуцировать уникальные смыслы на основе услышанного. А анальный вектор – анализировать, систематизировать и терпеливо выписывать идеи и хитросплетения реальностей. То, о чем пишет Мураками, узнаваемо представителями звукового вектора в любом уголке мира.
Менталитет Японии
Япония – островная страна, ограниченная со всех сторон водой, изолированная от ассимиляции с другими народами. Географические условия естественным образом влияют на формирование менталитета страны. С точки зрения системно-векторной психологии Юрия Бурлана, Япония, как и европейские страны, обладает кожным менталитетом, но со значительными отличиями в одной и той же линии свойств.
Каждая европейская страна хоть и имеет небольшую территорию и четкие границы, но все же, в силу близости к другим странам, связана с ними тесными контактами. То есть необходимость контактов возникала естественно, заставляя людей искать пути взаимодействия. Это спровоцировало развитие кожной ментальной надстройки западных стран наружу, к другим людям, хоть и к вынужденному, но диалогу.
Географическая же изоляция Японии создала в ней особый кожный менталитет со свойствами, направленными вовнутрь. Экономия, замкнутость, изоляция, обособленность – свойства, которыми можно охарактеризовать ментальную уникальность японцев.
«Я хотел изменить японскую литературу изнутри, а не снаружи. И изобрел для этого свои собственные правила»
Мураками было противно такое восприятие мира. Он хотел постичь его во всей широте, благодаря тому, что почерпнул в книгах. Он стал учить английский, а впоследствии и переводить американскую классику на японский язык. Видимо, желая и другим своим соотечественникам открыть глаза на мир.
Однако за это устремление наружу в родной Японии писатель получил клеймо «воняющего маслом» (по-японски – «бата-кусай»). Для нации, которая не употребляет в пищу молочные продукты, это означает все прозападное, чужое, неяпонское. Старшее поколение японцев восприняло не подчиняющуюся привычным японским шаблонам манеру повествования Мураками издевкой. Поэтому до сих пор для кого-то Мураками – это мастер межкультурной коммуникации, а для кого-то аутсайдер и выскочка.
Но молодое поколение японцев тоже отказывается от традиционных воззрений и ищет свой новый путь. Мураками становится очень популярным среди ищущей ориентиры молодежи Японии. Его звуковые размышления отзываются в пытливых умах всего мира.
«Третье октября, семь двадцать пять утра. Понедельник. Небо такое глубокое, словно его выдолбили очень острым ножом. Неплохой день для прощания с жизнью»
Японский кожный менталитет с направлением вовнутрь наложил свой отпечаток и на направленность духовного поиска ее жителей.
С пустотой в сердце
Звуковое устремление японца к постижению смысла жизни также становится заложником ограниченности собственной головы. Японцы напоминают капсулы, закупоренные своим чувством долга, технологичностью и концентрацией внимания только на себе.
Когда звуковое желание к пониманию собственного «Я» и его места в мире приходит в тупик, оно ведет человека путем, кажущимся спасением от мук – в окно. В Японии каждый год происходит ужасающее количество суицидов – более 27 000. Это означает, что каждый день примерно 75 мужчин, женщин, подростков прекращают собственную жизнь, так и не найдя в ней свое место. Подробнее об особом японском взгляде на самоубийство читайте здесь.
Мураками не обходит тему ненужности и потерянности людей в мире. В «Норвежском лесу» молодой студент Ватанабэ теряет сначала одного близкого друга, который в 17 лет покончил жизнь самоубийством, а позже и девушку, не вынесшую утрату и слетевшую в пропасть небытия. Вырван кусок из души, что-то важное потеряно навсегда. Как жить с этой пустотой в сердце?
Герои Мураками ищут ответы о жизни и смерти путем размышлений, бега, джаза, секса, разговоров, блуждания по лабиринтам прошлого в колодце, борьбы с Овцой, захватывающей сознание. Находят ли ответы? Не важно. Но сами вопросы так резонируют внутри читателей, так отзываются знакомыми звуко-зрительными категориями нереальности происходящего, непонятости миром, ощущением щемящего одиночества, что отложить его книгу невозможно.
«Почему все должны быть такими одинокими? Почему это необходимо – быть такими одинокими? Столько людей живет в этом мире, каждый из нас что-то жадно ищет в другом человеке, и все равно мы остаемся такими же бесконечно далекими, оторванными друг от друга. Почему так должно быть? Ради чего? Может, наша планета вращается, подпитываясь людским одиночеством?»
