Империя нищих – Кто подает милостыню

Часто приходится слышать, что цыгане, на чью удочку легко попадаются боязливые и сердобольные граждане, хорошие психологи и пользуются гипнозом. Трюков с отвлечением внимания применяется предостаточно, но срабатывают они не с каждым. Нагнать же волну ужаса, наговорив кучу негатива и «запрогнозировав» жертву на «беду», обобрав её, как липку, для них вообще не составляет труда, если они работают с определённым человеческим психотипом. В системно-векторной психологии такой психотип называют зрительным.

Это чаще женщины, у которых от «страха глаза велики» и которые в силу неразвитости свойств зрительного вектора бессознательно раскачивают и наполняют свою большую эмоциональную амплитуду страхами и тревожностью. Такие состояния, безусловно, очень дискомфортные и тяжелые. Поэтому такой человек пойдет на всё, лишь бы снять их с себя, слушая россказни цыганок, покупая амулетики, наведываясь к гадалкам, экстрасенсам, мистикам и пр. Такие люди с неразвитыми или нереализованным зрительным вектором в первую очередь оказываются жертвами обмана, краж и даже убийств. Однако же когда зрительный вектор, напротив, развит до высочайшего уровня сопереживания и любви, зрительники становятся бесстрашными и недосягаемыми для такого сценария.

К другой категории подателей милостыни следует отнести людей с анальным вектором, которые при встрече с нищим испытывают чувство неловкости, вины и совестливости. Давая деньги немощному и, тем самым, хотя бы частично снимая свои некомфортные ощущения денежным «искуплением», они фактически толкают просителя в ещё более глубокую пропасть и, самое главное, подкармливают пасущиеся здесь же рядом криминальные структуры. Именно на такие категории из толпы пешеходов рассчитывают организаторы «нищенских потешных полков».

Когда же у сердобольных подателей милостыни «глаз замылился» и они перестали реагировать на косых, кривых, слепых, вечно «беременных» приставал-христарадников и даже калек-«афганцев», наиболее предприимчивым «хозяевам» пришлось серьезно задуматься над тем, как «углУбить» мутный денежный поток, превратившийся в усыхающий ручеёк.

Самыми активными оказались вновь архетипичные кожники южных национальностей, притащив в российские города на «сытные столичные хлеба» больных самыми страшными неизлечимыми заразными заболеваниями. Ситуация в последнее десятилетие ХХ века напомнила глухое Средневековье времен Столетней войны — с неприкаянными, оборванными, бездомными людьми, больными, способными отдать жизнь за дозу или бутылку водки.
Смекнув, что на определённую часть населения,  готовую из сострадания выкладывать свои денежки, ещё больше может подействовать «эксклюзив» особого толка — в виде уродцев и безруко-безногих карликов, а ещё лучше со следами язв на лице и теле —  короли подпольного бизнеса, ничтоже сумняшеся, заполнили города специально привезенными среднеазиатскими прокаженными.

Эффект был потрясающим. Заморенные наркотой и водкой «мадонны с младенцами» и чумазые наглые «чавелы» отдыхали, «поимев бледный вид» на фоне лепрозорской экзотики. В то время как зрительники из развитых стран мира проводили телевизионные марафоны по сбору денег и пополнению фондов помощи больным лепрой в Руанде, в центре Москвы и Питера в самый час пик толпились несчастные заразные больные люди, зарабатывая милостыней на вечернюю миску похлебки и стакан палёной водки, одним своим видом наводя ужас на население столиц.

В «Империи нищих» — как в хорошем государстве. На учёте каждый гражданин. Самостоятельно на улицу не выходит никто — не поздоровится от тех, кто крышует бизнес. У каждого попрошайки есть свой «дневник» — дневная норма, меньше которой приносить нельзя. Красть и прятать деньги — тоже. Во-первых, нищий под постоянным наблюдением. Во-вторых, за подобные проделки он будет избит и покалечен, что позволит иметь ему еще более товарный вид, следовательно, увеличится дневной оборот. Убивать его не станут, хозяева ценят своих рабов.

Инвалидов и калек специальные вербовщики обычно доставляли из домов престарелых и домов инвалидов Украины и Молдовы. Но верхушке «Империи нищих» не хотелось упускать ни ручейка из такой «золотой жилы», как дармовые деньги от сердобольных граждан. Было решено наладить «производство» и «штамповку» калек с ампутацией конечностей из прибившихся к их берегу обдолбанных наркотиками и водкой бомжей.

Не гнушались заодно скупать у алкоголичек или просто красть младенцев и, накачивая их героином или водкой, отправлять на свежий воздух с «мамашами» просить подаяние. Чересчур наблюдательных и особо назойливых пешеходов, мучившихся ненужным вопросом: «Почему ребенок спит?» (с ним они приставали к замызганной и оглушённой теми же наркотиками «мадонне») — быстро приводил в чувство внезапно выраставший из-под земли коррумпированный милиционер, дежуривший за свои чаевые от этого бизнеса.

Младенец (а с ним подают больше) как реквизит — утром «выдаётся» «матери», вечером она возвращает его обратно. «Мадонны» зарабатывают в месяц по 60-70 тысяч. Нередко случается, что дети умирают «на работе» — то ли от наркотиков, то ли от холода, но не исключено, что и от голода. «Мадонна» даже при таких обстоятельствах не может покинуть своего места, дорабатывая смену до конца. «Отошедшего» младенца заменяют новым, украденным или купленным.

«Мамаши», по своему природному типу, чаще всего имеют неразвитый кожный вектор. «Битые кожные» — так их определяет системно-векторная психология. Однако любой человек, оказавшийся «на дне» из-за неразвитости своих векторов, деградации на почве алкоголя и тяжелых наркотиков, волей-неволей принимает на себя эту систему ценностей, иначе не выживет в этом сообществе. А для него, конечно, абсолютно чужды культурные и общечеловеческие ценности. В архетипичной стае, куда эти женщины попадают разным путями, их с раннего возраста приучают к воровству, проституции и психотропным средствам, на которые их сажают, создавая зависимость как гарантированную цепь, с которой трудно сорваться. В таком обществе нет культуры, и поэтому отсутствует представление о ценности человеческой жизни.

Бизнес не может оставаться бизнесом, если не растёт, не обновляется новыми идеями, а останавливается на месте и замирает. Архетипичные гибкие кожники, подойдя к делу со всей ответственностью, по-западному, создали новый для современной России тип побирушек — интеллектуальных клошаров. Типажи пьесы Горького «На дне», вооружившись другими произведениями русской и западной классики, «достигли» своих «творческих успехов», «перевоплощаясь» в проповедников «подземки», цитирующих наизусть Экклезиаста, лжепророков, вещающих о конце света, чудиков-попрошаек, словом, в те роли, которые диктует сама жизнь, а сценой служит улица, вагоны метро и электричек. На такой «театр одного актёра на колёсах» способны только кожно-зрительные несостоявшиеся артисты, спивающиеся, безработные, умело дурачащие публику. И то верно, за роль Деда Мороза на новогодних ёлках платят значительно меньше, роль однообразная, да и Новый год не каждый день.

Ещё несколько лет назад приличный доход хозяевам приносили ряженые в церковные одежды мужчины и женщины, «попы» и «монахини». Но РПЦ стала вести разъяснительную работу со своими прихожанами, объясняя, что сбор милостыни церковнослужителям запрещён. Доходы мошенников резко упали.
В 2000 году мэр столицы пообещал очистить улицы Москвы от этих грязных и больных приезжих существ, которые давно перестали быть людьми. Но завершается 12-й год обещаний, а попрошайки и ныне там, благополучно пережив период правления того самого мэра. Как видно, их «рабочие места», в отличие от его кресла, гарантированно сохраняются, и у них нет страха перед завтрашним днём. Их удерживает на плаву спасательный круг — архетипичная российская кожа, заполонившая все ступени иерархической лестницы, проросшая глубокими корнями в каждой инстанции современного российского общества, делающая попытки стать менталитетом всего народа.