«Черный квадрат»: верить или знать? Часть 2
Легендарная картина Малевича многих неосознанно пугает. Ведь я, зрительник, боюсь того, чего не вижу. А черный квадрат я не вижу, для многих зрительных людей он — слепое пятно. Как всего одна необычная картина смогла изменить реальность? Как «Черный квадрат» определяет нашу жизнь сегодня?
«…Великий образ не имеет формы
Дао скрыто от нас и не имеет имени…»
Конец живописи: черным по белому. Часть 1
Александр Бенуа — Казимиру Малевичу:
— Черный квадрат в белом окладе — это не простая шутка, не простой вызов, ... это один из актов самоутверждения того начала, которое имеет своим именем мерзость запустения и которое кичится тем, что оно через гордыню, через заносчивость, через попрание всего любовного и нежного приведет всех к гибели. [1]
Казимир Малевич:
— Когда исчезнет привычка сознания видеть в картинах изображение уголков природы, мадонн и бесстыдных венер, тогда только увидим чисто живописное произведение. Я преобразился в нуле форм и выловил себя из омута дряни Академического искусства. [2]
Александр Бенуа:
— Г-н Малевич говорит очень просто об исчезновении привычки сознания видеть в картинах изображения. Но знаете ли вы, что это такое? Ведь это не что иное, как воззвание к исчезновению любви, иначе говоря, того самого согревающего начала, без которого нам всем суждено неминуемо замерзнуть и погибнуть. [3]
Малевич:
— Но какое теплота имеет отношение к творчеству... Несмотря на то, что на вашей «ярманке» весело и жарко, но почему же нет творчества? ... И на моем квадрате никогда не увидите улыбки милой психеи. И никогда он не будет матрацем любви. [4]
В искусстве нужна истина, но не искренность. [5]
Такого диалога между отцом супрематизма Казимиром Малевичем и рафинированным графиком, лидером творческого объединения «Мир искусства» Александром Бенуа никогда не было. Однако его легко можно сложить из полемики, которую они вели в статьях и письмах.
Супрематизм Казимира Малевича был новым невиданным явлением. Однако трудно было понять и оценить его, ведь критерии оценки выработал Малевич и другие художники его круга намного позже. Впоследствии они превратили эти критерии в стройную научную теорию и педагогическую методику для обучения универсальных творцов: художников, дизайнеров, архитекторов.
А пока кто-то воспринимал «Квадрат» как пророчество, а кто-то видел признаки упадка и деградации искусства.
Бенуа, как и многие другие, оставался оппонентом Малевича всю жизнь. И эта нелюбовь была больше, чем просто возмущение или профессиональное несогласие. Он видел в квадрате убийцу культуры и искусства как проводников нравственных ценностей.
Системно-векторный подход позволяет понять, почему между двумя мастерами возникло столь непримиримое непонимание и неприязнь.
Что делает человека художником?
Зрительный вектор стремится познавать мир через визуальные образы. Психическое обладателя зрительного вектора проявлено на физическом уровне сверхчувствительными глазами. Такие глаза позволяют не только улавливать тончайшие нюансы цвета и тона, но и мгновенно и точно распознавать образы.
Что делает художника художником? Способность мыслить визуальными образами. Зрительная периферия накапливает информацию и трансформирует ее в компактную емкую форму образов. Желание передавать их красками на холсте также свойственно обладателям зрительного вектора. А наличие у художника анального вектора позволяет освоить технику живописи, точно работать руками, стать профессионалом, мастером своего дела.
Казимир Малевич, Александр Бенуа, равно как и любой другой художник, обладали анально-зрительной связкой векторов. Развитый зрительный вектор, который присутствовал у обоих художников, наделял их воображением и образным интеллектом. Анальный вектор позволил обоим стать мастерами своего дела: так же, как и Александр Бенуа, Малевич безупречно владел классической реалистичной манерой живописи.
Однако Казимир Малевич помимо зрительного имел еще и звуковой вектор. А значит, был обладателем двойного, абстрактно-образного, интеллекта.
О чем нарисовано искусство? Ценности зрительной меры
Что сделало человека человеком? Закон и культура.
Первичное ограничение человеческой животной природы — закон, который возникает благодаря развитию добавочного желания в кожном векторе. Вторичное ограничение животных позывов — гуманистическое в культуре.
Культуру как ограничение неприязни создала коллективная кожно-зрительная женщина. Благодаря ей в течение эволюции все человечество получило возможность познать великое чувство глубокой эмпатии и сопереживания другому. Нравственные ограничения в культуре формируются через чувственность и сострадание. Обладатели зрительного вектора своим примером учат всех сопереживать, ощущать переживания другого, как свои.
Формирование искусства как инструмента культуры берет начало от ювелирного дела. Ювелиром в раннем обществе был и является по сей день анально-зрительный мужчина, в этом и состоит его вторичная видовая роль в культуре.
Именно анально-зрительные мужчины, развитые в своих свойствах, создали искусство как способ популяризации культуры, выражения гуманистических идей через визуальные образы, передачи этих образных рядов между поколениями для формирования личности гуманистического типа, то есть не способной причинять другому вред.
Для анально-зрительного художника Александра Бенуа отсутствие в картине образа и сюжета подсознательно ощущалось как отсутствие объекта, к которому можно было бы испытать любовь, которому можно было бы сострадать.
Картина без образа для обладателя зрительного вектора — безобразная картина. Такое произведение не формирует гуманистические образные ряды и не несет ценности для зрительной меры.
«Черный квадрат» как источник суеверий
Видовая роль обладателя зрительного вектора — дневной охранник стаи. От зоркости его глаз, от способности разглядеть и распознать опасность зависела жизнь стаи днем. Все, что нельзя разглядеть и опознать как зрительный образ, способно глубоко пугать зрительного человека.
Для некоторых зрительных людей «Черный квадрат» и по сей день как черная кошка. Для кого-то просто животное, а для испуганного зрительника — источник суеверий.
Легендарная картина Малевича многих неосознанно пугает. Ведь я, зрительник, боюсь того, чего не вижу. А черный квадрат я не вижу, для многих зрительных людей он — слепое пятно. Они не могут опознать его своим сенсором. Поэтому картина может вызывать у них бессознательный страх и неприятие.
Однако для многих, и прежде всего для людей со звуковым вектором, «Черный квадрат» — это неиссякаемый источник вдохновения.
Но на что там смотреть? Он же ничто, он не живой! Да, не живой. И поэтому у него нет образа. Он абстрактная величина — как цифра в математике. На вопрос: «Сколько будет 2 + 3» дети иногда отвечают вопросом: «2 чего + 3 чего?» Неважно чего — в любом случае будет 5. Абстрагирование до категорий, идеальная «чистая» композиция, гармония чистых цветов и форм — суть супрематизма. Формальная композиция — категория постоянная. Образ и сюжет — переменная. Можно взять формальную композицию и, используя ее пластическую основу, изобразить любой образ и сюжет. В основе каждой выдающейся жанровой картины всегда лежит крепкая формальная композиция.
Спрашивать, что изображает черный квадрат, так же неуместно, как спрашивать, о чем музыка. В супрематизме, как и в музыке, важны сочетания звуков, длительность нот, паузы, размеры, гармонии, диссонансы. Супрематизм и музыка воздействуют на душу, минуя образный пласт.
Квадрат не изображает ничего. Ничего абсолютно. Нулевая форма. И именно в этом новаторство. Он — формула всех цветов и форм. Если смешать три основные краски в равных пропорциях, мы получим черный цвет. Если смешать три световых луча, мы получим белый свет. Волна — белый, частица — черный. Краска плотная и материальная, свет — более тонкий, нематериальный. Если квадрат начать вращать, мы увидим крест, если вращать еще быстрее — крест превратится круг. Обнаружив это, Малевич создал еще две «формулы», и квадрат превратился в триптих: «Черный квадрат», «Черный крест», «Черный круг».
«Мир, как ощущение вне образа идеи, суть содержание Искусства.
Квадрат не образ, как кнопка или штепсель не ток.
Супрематизм есть только новый метод знания, содержанием которого и будет то или другое ощущение». [6]
К чему стремятся звуко-зрительные художники-абстракционисты? Художник-исследователь
«Получилось как бы, что кистью нельзя достать того, что можно пером. Она растрепана и не может достать в извилинах мозга, перо острее».
Звуковой вектор доминантен и имеет самый большой объем желания. Проникнуть вглубь, за грань, сквозь поверхность, познать сокрытое, постичь общий принцип, законы мироздания — вот желания звукового вектора. Эти желания заставили Малевича отказаться от существующего, отточенного языка европейской живописи. Как истинный звуковик он стал первопроходцем, создал свой живописный язык, начал с нуля, не опираясь на старую систему.
Этот новый живописный язык позволил выразить скрытую суть живописи, которая до этого терялась за пышными формами физических оболочек предметов. Чистую композицию без визуального образа.
К чему стремятся все элементы в любой композиции? К равновесию. Какая из трех простейших форм (треугольник, круг, квадрат) самая уравновешенная? Конечно, квадрат! Ведь все его стороны равные. Квадрат — геометрия комфорта психики обладателя анального вектора. Анальный вектор — это феноменальная память, аналитический ум, способность обучать и обучаться, а в сочетании с верхними векторами, звуковым и зрительным, это научный склад ума, исследовательский талант.
Казимир Малевич был творцом в широком смысле слова: исследователем, философом, ученым. Он писал статьи о природе искусства, выявлял экспериментально и подтверждал доказательной базой законы композиции, изучал воздействие цвета и формы на человеческую психику.
Увидеть единство во внешнем многообразии, выявить за частным общее, закономерное, отбросить случайное и оставить суть способен только обладатель абстрактного интеллекта. Такой исследовательский подход возникает в искусстве вновь впервые после Эпохи Возрождения. Малевич — художник-исследователь, по своему масштабу не уступающий Леонардо Да Винчи.
Живопись не обязана заниматься описательством: «вот это стул — на нем сидят, вот это стол — за ним едят». Она имеет право выражать суть в абстрактных универсальных категориях. Такая формальная композиция может легко стать как жанровой (сюжетной) картиной, так и рисунком для ткани, формами керамики или элементом интерфейса, может быть с легкостью воссоздана бесконечное количество раз. В конечном счете уникальным становится не холст с нанесенной краской, а композиционная суть, мысль художника. Универсальность создает возможность перехода от кустарного к конвейерному, к технологичному и массово воспроизводимому.
Искусство — элитарно, массовая культура — тиражная — имеет гораздо более широкое воздействие, она везде, в каждом доме. Массовое искусство формирует жизнь людей. Именно к этому влекло Малевича. Он называл супрематизм теорией жизнеустроения, а свои теоретические исследования — живописной микробиологией.
Одно из направлений его деятельности, которым он с учениками занимался в ГИХУКе, — теория прибавочного элемента. Они собрали обширную доказательную базу и вывели теорию прибавочного элемента на уровень полноценной научной концепции. Малевич считал, что каждый новый период в искусстве в старую пластико-выразительную систему проникает новый элемент, атом формообразования. Он, как вирус, внедряется в старые формы, вызывает мутации и полностью меняет пластический строй искусства. Например, овал внедрился в округлые симметричные формы эпохи возрождения, и появилась эстетика Барокко.
Малевич хотел, используя эту концепцию, создать методику управления художественной практикой, искал возможность минимизировать художественный субъективизм. Он пытался сделать один из самых загадочных и неуправляемых процессов — процесс творчества — более технологичным, не зависящим от субъективных внутренних состояний художника, а результат творчества — предсказуемым. Он искал способ регулировать живописное поведение, так же как врач, выписывая лекарство, регулирует состояние пациента.
Формальная композиция по сей день является базой в обучении дизайнеров, как в России, так и в Европе. Ведь универсальность и технологичность невозможна без абстрагированного понимания выразительной сути формы и цвета. Малевич и его соратники трудились для того, чтобы дать нам четкую технологию творчества и универсальные критерии оценки прекрасного. Мы больше не имеем права растерянно разводить руками на вопрос «Почему это так нарисовано?». У нас есть точка опоры — база формальной композиции, разработанная Казимиром Малевичем.
Устремления звукового вектора сформировали из Малевича художника-универсала: исследователя, философа, ученого. Он писал статьи о природе искусства, выявлял экспериментально и подтверждал доказательной базой законы композиции, изучал воздействие цвета и формы на человеческую психику.
Увидеть единство во внешнем многообразии, выявить за частным общее, закономерное, отбросить случайное и оставить суть способен только обладатель абстрактного интеллекта.
Такой исследовательский подход возникает в искусстве вновь впервые после Эпохи Возрождения. Казимир Малевич — художник-исследователь, по своему масштабу не уступающий Леонардо Да Винчи.
Как всего одна необычная картина смогла изменить реальность? Как «Черный квадрат» определяет нашу жизнь сегодня?
Читайте продолжение Интеллект в квадрате: черный космос абстрактного мышления. Часть 3
[1] А.Н. Бенуа. Последняя футуристическая выставка. 1916
[2] К.С. Малевич. «От кубизма и футуризма к супрематизму» Собрание сочинений в пяти томах, М, Гилея, 1995, т.1, с.35
[3] А. Бенуа. "Речь", 1916
[4] К.С. Малевич 2004. Т.1. С.87.
[5] Малевич 2004. Т.1. С.150
[6] Из письма К. Малевича К. Рождественскому, 21 апреля 1927 г., Берлин.
[7] К. Малевич. Собрание сочинений в пяти томах, том 2, Москва «Гилея» 1998 г.
"В искусстве нужна истина, но не искренность."
Но искренность самый короткий путь к истине.