Повесился
«Зачем он это сделал?» — с годами стало затихать. Иногда казалось, что совсем исчезло. Но так только казалось. Вера запрещала задавать себе этот вопрос. Она не знала ответ...
Седьмое мая. Генеральная репетиция праздничного концерта ко Дню Победы прошла гладко. Но праздничного настроения не было. Ни роль ведущей, ни идеально севший по фигуре белоснежный костюм старшей сестры не спасали положение.
«Позвоню Славе», — решила Вера по пути домой из школы. Ему 14, ей 16. Сын старшей сестры, он стал ей братом больше, чем сестра сестрой.
Вера учила его буквам, он ее — кататься на велосипеде. Она читала вслух Чернышевского, декламировала Пастернака, он подбирал аккомпанемент на гитаре. Она — эмоциональная и деловая, он — медлительный и молчаливый.
Дома оказался папа, он мрачно разогревал вчерашний суп на обед.
— Почему не в настроении? — спросила Вера. Папа молчал. Он хотел что-то сказать, но молчал. В глаза не смотрел. То метался по кухне, то останавливался и замирал.
— Что случилось? — спросила Вера. Папа отвел взгляд.
— Хорошо, позвоню тогда Славе. — Вера взяла трубку телефона.
Папа остановил:
— Не звони. Он повесился.
Заложило уши. Спазмировало горло и скрутило живот. Ватные ноги не выдержали. Вой души вырвался отвратительным скрежетом и писком. А майские голые ветви деревьев в окне закружились в калейдоскопе одиночества и слез.
— Зачем он это сделал? Почему?
Сестре прописали сильные психотропные: не могла справиться сама. Вера несколько раз ходила на прием к психологу. Странные получались встречи. Напряженные. Психологу говорить было нечего, и Вера обычно молчала. Она вообще полюбила молчать.
На летние каникулы уехала на дачу. Там она переписывала «Войну и мир» Толстого от руки. Вера сильно давила на ребра шариковой ручки, чтобы больно было. Писала, пока кровь не начинала стекать по среднему пальцу правой руки. Это была ее психотерапия. В то лето она полюбила читать. Ездила в город только в библиотеку, чтобы взять очередную стопку книг.
«Зачем он это сделал?» — с годами стало затихать. Иногда казалось, что совсем исчезло. Но так только казалось. Вера запрещала задавать себе этот вопрос. Она не знала ответ.
Сейчас Вере 37. У нее есть муж и дети. Муж похож на Славу. Конечно, не внешне, нет. Скорее внутренним состоянием, задумчивостью, манерой говорить. Когда играют ее дети, она видит себя со Славой. Видит спокойно, без боли и вопля души. Лишь двадцать лет спустя Вера осторожно и несмело смогла подобрать слова к кровоточащему вопросу «Зачем он это сделал?».
