Психологические корни каннибализма в разрезе системно-векторной психологии Юрия Бурлана

Во включенном в перечень ВАК рецензируемом журнале В мире научных открытий / In the World of Scientific Discoveries, N11.8(59), 2014, вышла в печать статья на тему психологических причин каннибализма. Это первая в мире научная публикация с исследованиями данной проблематики в системно-векторной парадигме Юрия Бурлана.

Журнал В мире научных открытий включен в Реферативный журнал и Базы данных ВИНИТИ РАН и представлен в ведущих библиотеках страны, включая Научную Электронную Библиотеку (НЭБ).

Импакт-фактор РИНЦ 2013: 0,265

ISSN 2072-0831

Предлагаем Вашему вниманию полный текст статьи:

Психологические корни каннибализма в разрезе системно-векторной психологии Юрия Бурлана

Что мы знаем такого о человечестве, что иногда приводит нас в ужас? И мы, бывает, говорим: «Так человек не мог поступить! Так даже животные не поступают!» Дикий страх, холодящим ужасом медленно опускающийся куда-то вместе с желудком - это ощущение, наверное, было знакомо каждому из нас, когда мы слышали о людоедстве…

Что мы знаем об этом? И почему наши предки ели себе подобных? Связано ли людоедство с голодом и потребностью в принятии пищи? На первый взгляд все просто – это голод, а более слабые собратья всегда находятся рядом. Отделение от животного мира существа, которое в своем неосознанном намерении уже стремилось стать человеком, сопровождалось явлениями, перенесенными из его животной составляющей. Каннибализм – одно из них [13].

Известно, что в животном мире каннибализм, или поедание особей своего вида, признан учеными как одно из проявлений внутривидовой конкуренции и результат естественного отбора. Причинами могут служить неблагоприятные условия среды, недостаток пищи, питья и т.д. Каннибализм у человека, или антропофагия – это поедание себе подобных. Пищей могут стать также сородичи или соплеменники.

Мир дуален. Эта дуальность выражается и в категориях сознания и бессознательного. Коллективное сознание еще должно возрасти до уровня, складывающегося из настоящей осознанности развитых и реализованных индивидуумов. А пока сознание в основном только помогает нам в рационализациях бессознательного, которое продуцирует желания человека, постоянно увеличивая их силу. Обозначенный символом бесконечности, где левая и правая части (бессознательное и сознание) должны быть в идеале равновеликими, универсум через человека влияет на относительное равновесие в мире. В конечном итоге, человеческое желание должно возрасти до финального осознания себя.

Одна из ипостасей, в которых происходит генерация желаний человека – пища. Добавочное желание к пище также движет цивилизациями и развитием человека как вида. Пища становится рычагом управления животной сущности человека. Пища как глобальный концепт измерения человеческих желаний и их реализации может определять уровень развития цивилизаций.

Сегодня в мире вопрос с запасами продовольствия уже решен. И потому природа каннибализма в традиционной науке остается загадкой. Используя методологию системно-векторной психологии, мы рассмотрим 4 вида каннибализма: пищевой связан с острыми длительными нехватками пищи, проявляет себя в виде голода; ритуальный, как принесение в жертву и последующий акт антропофагии с целью осуществления ритуала; криминальный связан с психическими нарушениями у людей – в большинстве случаев носителей неразвитого и нереализованного орального вектора; социальный каннибализм связан с изгнанием (выживанием) человека из социальной группы в результате оговора.

Далее в статье мы раскроем наше понимание различных видов каннибализма, опираясь на знания системно-векторной психологии.

Пищевой каннибализм случался в истории развития человечества неоднократно. Так, только в России в 20 веке были пережиты периоды голода в 21-22гг., 32-33 гг., 46-47гг. (не считая блокады Ленинграда) [1; 3, с. 94].

О голоде 21-22 гг. есть забытая книга А. Неверова «Ташкент – город хлебный». Она начинается такими словами: «Дед умер, бабка умерла, потом – отец. Остался Мишка только с матерью да с двоими братишками. Младшему – четыре года, среднему – восемь. Самому Мишке – двенадцать… Умер дядя Михайла, умерла тетка Марина. В каждом дому к покойнику готовятся. Были лошади с коровами, и их поели, начали собак с кошками ловить» [10]. Эта книга написана о мальчике из села Лопатина Бузулукского уезда Самарской губернии, который в начале осени 1921 г. вместе с другом поехал за хлебом в Ташкент. Отважный мальчик вернулся домой с хлебом глубокой осенью, но к тому времени осталась в живых только его мать.

В 1922-м г. сообщения о людоедстве стали поступать в Москву со все увеличивающейся частотой. 20 января сводки упомянули о людоедстве в Башкирии, а 23 января руководителям страны доложили, что в Самарской губернии дело вышло за рамки единичных случаев: «Голод дошел до ужасных размеров: крестьянство съело все суррогаты, кошек, собак, в данное время употребляют в пищу трупы мертвецов, вырывая их из могил. В Пугачевском и Бузулукском уездах обнаружены неоднократные случаи людоедства. Людоедство, по словам членов волисполкома, среди Любимовки принимает массовые формы. Людоеды изолируются» [4].

Поступали сообщения, что в голодающих уездах были зафиксированы факты людоедства [12]. Подобные случаи каннибализма возникают тогда, когда наступает массовый голод или в том случае, если человек или группа людей в силу обстоятельств находится в ситуации изоляции от остального мира.

Это случалось в голодные годы в России, в концентрационных фашистских лагерях, так было в блокадном Ленинграде, а также в голодные времена, связанные с войнами или неурожаем в Европе, Африке или других континентах.

Животная природа человека проявляет себя в случае острой нехватки жизненно-важных потребностей – есть, пить, дышать, спать, прежде всего, в народном творчестве, например, в поговорках: «Голод не тетка», «Сытый голодного не поймет», «Ни росиночки, ни порошиночки во рту не было», «Хлеба ни куска, так и в тереме тоска», «Брюхо – не лукошко: под лавку не сунешь», «Голодный откусил бы и от камня», «Не давай голодному хлеба резать (обделит)», «Хлеб греет, не шуба». Память о голоде (не только генетическая, но и в виде артефактов) передается из поколения в поколение потому, что эта память будет способствовать сохранению выживания вида. Именно в этом видовая задача – сохранение целостности и преумножение человеческой живой массы, увеличение рождаемости, сохранение численности, а значит, исключение возможности голода и потерь.

Не только поговорки и пословицы выражают общую тревожность человечества о голоде и нехватке пищи. Сказки – богатый источник народной мудрости и пережитого, сохраняют в опыте поколений тяжелые прожитые состояния, чтобы передать этот опыт в будущее. В русском фольклоре сохранились сказки о голоде, например, сказка «Волк и семеро козлят» описывает ситуацию, когда голодный волк врывается в дом и поедает его обитателей, лишь один козленок остается в живых. Эта ситуация типична для пищевого каннибализма, когда человек теряет контроль над своими действиями из-за длительного голодания.

Некоторые сказки ужасают обилием ситуаций каннибализма, к примеру, в сказке «Василиса прекрасная» Василиса пошла в свой чуланчик, поставила перед куклою приготовленный ужин и сказала:
- На, куколка, покушай да моего горя послушай: меня посылают за огнем к бабе-яге, баба-яга съест меня!
В сказке «Баба Яга», Яга обращается к своей работнице:
- Ступай, истопи баню да вымой племянницу, да смотри, хорошенько, я хочу ею позавтракать.

В отличии от разрушающего пищевого каннибализма, ритуальный каннибализм выполняет функцию «социального клея», своеобразного стабилизатора первобытных социальных отношений.

Ритуальный каннибализм – это обряды, которые выполняются с определенной целью. Какой? Юрий Бурлан на основе системно-векторной психологии раскрывает бессознательные корни этого явления. Древний человек существовал в больших группах и для сохранения целостности группы необходимо было определять различные как внутренние, так и внешние угрозы, которые могут способствовать распаду группы.

О существовании внешних угроз первобытным людям было все как-то более или менее понятно – это хищники, другие первобытные племена, болезни, природные катаклизмы. Но был и внутренний враг, существование которого осознавалось не всеми, а только некоторыми членами группы. Это была взаимная неприязнь, которая могла нарастать в случае неудачной охоты, холода, длительного вынужденного бездействия. Конфликты внутри группы обострялись и могли перейти в потасовку, в которой пострадали бы здоровые и крепкие воины, женщины, потомство. Необходим был «спусковой клапан» для нарастающей неприязни.

Такое ощущение неприязни свойственно исключительно человеку, в отличии от животного, для которого ощущения неприязни не существует. Хищник во время охоты не испытывает неприязни к жертве, охотясь, чтобы прокормиться и выжить, а не для того, чтобы снять нарастающее напряжении в виде ненависти. Усиливающаяся агрессия против членов своей группы грозила разрушить общую целостность, и выход был найден.

Спусковым клапаном становился обряд убийства самого слабого члена группы (кожно-зрительного мальчика) с последующим актом каннибализма, а впоследствии обряд антропофагии был заменен на жертвоприношение животных. Кожно-зрительный мальчик был самым физически слабым и незащищенным в первобытной группе. Он не мог охотиться, потому что его зрительный вектор не выносил страдания и убийства, он был бесполезен как добытчик, охранник или работник в первобытной стае, именно поэтому такие особи приносились в жертву с целью снятия напряжения в самой стае. Руководил ритуалом человек с оральным вектором – первобытный оральный каннибал.

Ощущения неприязни, возрастающей агрессии в группе улавливались закулисным интриганом – человеком с обонятельным вектором, который и направлял действия орального каннибала. Такие события происходили в первобытной группе в силу сложностей, связанных с добычей пищи, когда человек воспринимал других членов группы в качестве конкурентов в распределении пищи и как собственно потенциальную пищу. Люди, испытывающие нарастающую неприязнь в отношении своих соплеменников, испытывали также и каннибалистическое стремление, одновременно ненавидя тех, кто им это запрещал.

Остановить шквал агрессии можно было только объединив людей на почве общей ненависти, предметом которой и становился кожно-зрительный мальчик, принести в жертву которого, превратив в объект антропофагии, было ритуалом, объединяющим первобытную группу и снимающим напряжение. С ростом взаимной неприязни цикл повторялся снова и снова, ибо рождаемость не ограничивалась [7;2].

Еще одна разновидность ритуального каннибализма – стремление обрести те же качества, что и съеденная жертва. В обеих Америках, Африке, Австралии, на островах Тихого океана и даже в Азии были наблюдения такого каннибализма ещё в XX веке [6].

Например, сжигались и поедались тела убитых воинов или части их тел для того, чтобы обрести качества, которые по поверью переходят от убитого – это сила, хитрость, сноровка и выносливость. Сохранились свидетельства такого каннибализма и в древних легендах, к примеру, Зевс съедает свою жену Метиду, чтобы заполучить её ум и хитрость. Во время игры он просит её сделаться маленькой. Метида выполняет желание супруга, и Зевс её проглатывает. И. В. Лысак указывает в своей монографии на ряд исследователей каннибализма[6].

Заметим, что это единичные исследования и в электронной библиотеке Elibrary.ru не найдется и десятка статей, которые посвящены раскрытию этой темы. Так, в своей работе Л.Г. Морган «Древнее общество» ссылается на английского ученого Л. Файсона, который описывает каннибализм австралийских аборигенов: «Племена района Уайд-бей едят не только павших в битве врагов, но и своих убитых друзей и даже умерших естественной смертью» [9].

Н.Н. Миклухо-Маклай сообщал о нравах туземцев островов Адмиралтейства: «Людоедство – явление здесь очень нередкое. Туземцы предпочитают мясо людей свинине» [8].

Каннибализм как обычная практика был обнаружен этнографами в Африке, Южной и Северной Америке и других частях света. Л. Каневский отмечает, что представители африканских племен ганавури, рукуба и калери поедали убитых ими врагов [5]. В некоторых тайных африканских обществах, например, в «Общества леопарда» в Сьерра-Леоне, убийство и каннибализм считались необходимым условием принадлежности к группе [6].

Культура ограничила каннибализм до уровня полного запрещения поедания себе подобных (даже кожно-зрительных мальчиков), хотя неприязнь в человеке осталась и очень часто «выбивает двери и окна» культурной надстройки, преобразуясь в так называемый «социальный каннибализм». Это явление связано с генерированием общей неприязни против членов группы и свойственно современному человеку.

Часто наблюдается явление травли непохожего на всех ребенка в классе, приклеивание прозвищ детям, которые в силу определенных причин не способны и не готовы ранжироваться и соревноваться в группе детей. Нередки оговоры уже во взрослом коллективе. Очень показательна вербализация в разговорном языке - «скушали кого-то», сплетничая, разнося негативные слухи о людях, смакуя подробности различных историй, объединяясь на почве общей ненависти и неприязни.

Всеобщим «поеданием» занимаются и средства массовой информации, выступая в современном обществе, как оральный глашатай обонятельной меры. Пережевывание новостей, смакование подробностей, обсуждение происшествий и негативных сценариев объединяет большие массы людей на почве всеобщей ненависти и неприязни.

СМИ, подбрасывая все больше дров в топку наших первобытных чувств, ограниченных лишь тончайшим слоем культурных запретов, тем самым служат плохую службу, ибо сами действуют архетипично. Большинство современных политических скандалов, зачастую сфабрикованных СМИ всех мастей, есть не что иное, как перенос первобытного ритуала антропофагии – условного приношения в жертву того, кто попал «под прицел» обонятельной меры, основного и главного игрока на политической сцене мира.

В отличии от предыдущих видов каннибализма, криминальная его разновидность в большинстве случаев связана с психическими нарушениями у носителей неразвитого и нереализованного орального вектора.

В этой статье мы не претендуем на исчерпывающее объяснение происхождения таких деструктивных форм поведения, как каннибализм. Формат статьи не позволил изложить все современные находки, сделанные автором системно-векторной методологии Ю.Бурланом по рассматриваемой тематике, которая должна стать предметом дальнейших исследований системных специалистов различных специальностей.

Список литературы

1. Андреев Е.М., Дарский Л.Е., Харькова Т.Л. Население Советского Союза. 1922-1991. М., 1993, с. 135.
2. Гадлевская Д. Психология личности – новейший подход [Электронный ресурс].
   URL: https://www.yburlan.ru/biblioteka/psikhologiya-lichnosti (дата обращения: 25.02.2013).
3. Исупов В.А. Демографические катастрофы и кризисы в России в первой половине ХХ века. Новосибирск, 2000, с. 94.
4. Журнал «Коммерсант» [Электронный ресурс].
   URL: http://www.kommersant.ru/doc/1848378
5. Каневский Л. Каннибализм. М., "Крон-Пресс", 1998
   http://www.xpomo.com/ruskolan/rasa/kannibal.htm (дата обращения: 22.10.2014)
6. Лысак И.В. Философско-антропологический анализ деструктивной деятельности современного человека. Ростов-на-Дону – Таганрог: Изд-во СКНЦ ВШ, Изд-во ТРТУ, 2004.
7. Очирова В.Б. Инновации в психологии: восьмимерная проекция принципа наслаждения // Новое слово в науке и практике: Гипотезы и апробации результатов исследований: сб. материалов I международной научно-практической конференции / под ред. С. С. Чернова. Новосибирск, 2012. С. 97–102.
8. Миклухо-Маклай Н.Н. Собр. соч.: В 5 т. М., Л., 1950. Т. 2. С. 522–523.
9. Морган Л.Г. Древнее общество. Л., 1934. С. 212.
10. Неверов А.С. Ташкент – город хлебный/Рис. В. Гальдяева; Предисл. В. Чалмаева. – М.: Сов. Россия, 1980.
11. Скрипник А.П. Моральное зло в истории этики и культуры: монография. Издательство политической литературы. 1992. С. 38.
12. Центральный партийный архив Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС (ЦПА ИМЛ), ф. 112, оп. 34, д. 19, л. 20
13. Brown P. Cannibalism // The Encyclopedia of Religion. New York, London, 1987. Vol. 3. Р. 60.