Сталин. Часть 25: После войны

Часть 1 - Часть 2 - Часть 3 - Часть 4 - Часть 5 - Часть 6 - Часть 7 - Часть 8 - Часть 9 - Часть 10 - Часть 11 - Часть 12 - Часть 13 - Часть 14 - Часть 15 - Часть 16 - Часть 17 - Часть 18 - Часть 19 - Часть 20 - Часть 21 - Часть 22- Часть 23 - Часть 24

Окончание войны было не только великим триумфом. Катастрофические потери страны — экономические и демографические — не могли быть восстановлены за короткий срок. Сомнительно, что такие потери восстановимы вообще. Люди пришли с войны другими. Измученные, они хотели отдыха и покоя, а жизнь требовала нового напряжения. Победившие, они хотели праздника и наград по заслугам, а им предлагалось тянуть бурлацкую лямку в экстремальных условиях полностью разгромленного хозяйства.

Результатом четырех лет жесточайшей войны не на жизнь, а на смерть стало истощение физических и духовных сил народа. Людям казалось, что вот кончится война, и они вернутся в предвоенное лето, беззаботное, благополучное, безопасное. Хотелось наверстать исковерканные войной годы, взять свое, завоеванное в боях. Хотелось просто передышки, а ее не было. Эра милосердия снова откладывалась до лучших времен. Не все смогли переключиться с бурного военного времени, когда можно было получить пулю на месте, но и в выражениях люди не стеснялись, в кажущуюся мирной послевоенную тишину. Лозунг «Не болтай» снова становился актуальным. Болтали многие. Двадцать человек одних только генералов было расстреляно за «антисталинские разговоры».

Много пишут о том, что после войны Сталин стал ревновать к Жукову, к его славе и популярности. Системно видно, что это не так. Противоположные в психическом Сталин и Жуков имели разные желания и по-разному воспринимали мир. Слава Жукова, в которой он буквально купался, была неотъемлемой частью триумфа уретрального вождя. Г. К. стал чрезвычайно популярным в западной прессе, он щедро давал интервью, в которых выражал широту взглядов, понятную изнутри уретрального психического, но совершенно неуместную в политическом (обонятельном) аспекте. Ощущая себя единым целым со стаей, Жуков запросто мог сказать «я» там, где имелся в виду Комитет обороны, командование, а то и весь народ. Бахвальством это было только отчасти. Уретральное психическое не разделяет себя и стаю, «я» уретральника = его команда, полк, армия, народ.

Милосердие Жукова к побежденным врагам и расположение к недавним друзьям воспринимались Сталиным как тревожный сигнал. Лавры Жукова были не нужны Сталину, ему своей известности хватало с большим запасом. От звезды героя Советского Союза Сталин отказывался: «Звезду героя дают за личное мужество, я его не проявлял». Парадный мундир генералиссимуса не надевал, слишком помпезно. Это не скромность. Нет в обонянии стремления к демонстративности, есть прямо противоположное желание не обнаруживать себя. Серый, реже защитного цвета, китель или френч и такого же цвета брюки, навыпуск или заправленные в сапоги. Вот и весь костюм Сталина.

Жуков, как и положено уретральному вождю, быстро формировал вокруг себя восторженную стаю, чем мешал концентрации власти в одних руках, следовательно, угрожал безопасности государства. Он давал понять врагам (а друзей на мировой арене для Сталина, в отличие от Жукова, никогда не было), что есть отдельное мнение маршала Жукова, отличная от Сталина позиция, более лояльная к Западу. Война-то кончилась! Для Жукова — да. Для Сталина — нет.

«Гениальный дозировщик» [1] безошибочно ощущал: несмотря на победу, баланс сил не в пользу победителей. Не время брататься с врагом. Сталин считал поведение Жукова недопустимым и сделал все, чтобы удалить потенциального Бонапарта подальше от зенита славы: снял с поста Главкома сухопутных войск и перевел «в глухую провинцию у моря» — Одесский военный округ. Это не была борьба за лидерство. Это была борьба за сохранение единства власти, за безопасность и выживание страны.

Жуков принял правоту Сталина, понял его. Возможно, это спасло ему жизнь. Интересно, что и после смерти Сталина Г. К. Жуков ни разу не упомянул о нем в негативном ключе ни в своих знаменитых «Воспоминаниях», ни в беседах с людьми. А ведь за годы тесной совместной работы случалось всякое. Для маршала Победы Г. К. Жукова, этого уникального человеческого самородка, волею провидения посланного Сталину в лихую годину войны, слово «честь» имело такой же простой и ясный смысл, как боевой устав артиллерии. На уровне психического бессознательного Жуков ощущал необходимость Сталина для выживания стаи.

Неважно шли дела на Ближнем Востоке. Концессий в Северном Иране СССР не получил. Ответ Сталина — военная помощь новому государству Израиль. В Европе бывшие союзники перечеркивали предложение Сталина о единой нейтральной Германии, быстро восстанавливали экономику своих зон оккупации, размещали на них военные объекты. В ответ на это Сталин начал блокаду западной зоны оккупации Берлина. В прокоммунистической среде Восточной Европы наметились националистические шатания, подогреваемые западными провокаторами. Ответ Сталина — установление коммунистических правительств взамен либеральных.

Сталин планомерно усиливал свое влияние в Европе, поддерживал финансами и продовольствием нужные ему режимы, устанавливал терпимые отношения с либеральными правительствами, пытался сплотить соцстраны в рамках межгосударственных объединений: Югославия — Болгария — Албания, Румыния — Венгрия, Польша — Чехословакия. Несмотря на титанические усилия СССР по созданию социалистического буфера между собой и Западной Европой, советская экспансия на запад была остановлена, разгоралась холодная война. В Китае шла война гражданская. Все это вместе означало для Сталина только одно: необходимого для выживания страны уровня безопасности границ он не добился.

Приходилось не просто выживать, а догонять в военном отношении Запад, строить пилотируемые ракеты, развивать атомный проект. Значит, снова крайние меры: замораживание зарплаты, повышение цен, карточная система, отмену которой Сталин уже обещал. Как и прежде, основные тяготы легли на деревню. В страшный 1946 год, когда ко всем ужасам послевоенного разорения добавилась еще и засуха, от голода умерли, по разным данным, до двух миллионов человек.

В условиях, когда конкретный враг — фашистская Германия — исчез из поля зрения, терпеть лишения непонятно ради чего было странно. Мало кто понимал, что враг никуда не делся, он только окреп, изменил тактику и теперь брал измором холодной войны. В образовавшуюся идеологическую брешь хлынул поток западного масскульта: трофейные фильмы, музыка, джаз. Внешне безобидные, эти фильмы несли разрушительную силу, люди хотели потреблять то, что они впервые видели на экране. Им неистово хотелось всего этого праздника. Вместо праздника предлагались суровые будни. Ненависть концентрировалась на обонятельном Сталине. Вокруг него формировались группы недовольных. Он отвечал очередными непопулярными (ранжирующими) действиями. Была объявлена борьба с безыдейностью, космополитизмом и низкопоклонством перед Западом. Досталось С. Эйзенштейну (вторая серия «Ивана Грозного» не была принята), М. Зощенко (пошлость), А. Ахматовой (старомодная салонность), многим другим.

Больше всего презирал Сталин тех, кто привык ставить себя в положение ученичества перед Западом, он называл таких несовершеннолетними, нестопроцентными. Ощущаемое в обонянии было непонятно лишенным политического чутья, то есть большинству. Звуковая идеология и оральная пропаганда исчерпали свой ресурс в войну и явно недорабатывали, старые методы в условиях мирного времени и набиравшей обороты холодной войны были неэффективны.

Системно-векторная психология убедительно показывает, что наша страна и наш народ ментально контрарны западному миру, для нас неприемлем ни западный опыт, ни тем более западная указка. Стремление «делать, как в Америке» приводит к уродству внешнему и, что еще хуже, калечит души, т. е. приводит к архетипизации психического. Сталин интуитивно понимал это. «Эту тему надо вдалбливать!» — говорил он о неприемлемости либерализма и политических уступок врагам. Если хотим выжить, должны жить по-своему, вне кожной пользы-выгоды, противопоставляя потреблению материального высокие духовные запросы.

Осуществить это на практике с полуголодными и полураздетыми людьми, вымотанными физически и психически, казалось фантастикой. Люди повидали Европу и считали себя вправе жить не хуже побежденных. Низкие политические истины, как и высокие духовные материи, интересовали далеко не всех. Эту реальность было не под силу переломить даже обонятельному кнуту Сталина. Он ощущал, что недорабатывает, что стар, болен. Но усилия к выживанию необходимо предпринимать. Любые. Часто совершенно иррациональные, абсурдные в своей безжалостности: разгром Еврейского антифашистского комитета, убийство Михоэлса, дело врачей…

Широкомасштабную операцию по расколу и уничтожению коммунистического движения в Европе проводил будущий глава ЦРУ, работник управления стратегических служб в Берне — Аллен Даллес. Чтобы убедить Сталина в предательстве его ставленников в Восточной Европе, этому обонятельному «дьяволу во плоти» пришлось буквально сотворить параллельную реальность: разветвленные организации, комитеты, компрометирующие документы, радиопередачи, шифровки, инсценировки встреч в аэропорту несуществующих агентов влияния — все это разрабатывалось безжалостным умом зверя, не знающего пощады.

Ничего из гениально разыгранного Даллесом сценария в реальности не существовало. Велась не двойная, а многослойная игра, многосерийное представление, где актерствовали работники западных спецслужб и их агентура. Сталин чуял подвох, но каждая новая проверка советской разведки выявляла лишь новые доказательства виновности людей, на которых он рассчитывал в Европе как на проводников своей политики объединения против угрозы с Запада. Советские спецслужбы устали от неослабевающей ни на минуту агрессии извне, они ощущали себя загнанными в угол и огрызались на любой, даже обманный, жест врага. Казалось, возвращался 1937 год. Враги мнились повсюду.

Даллес интуитивно безошибочно нащупал основное противоречие между Сталиным и его европейскими форпостами. Глобальное стремление советского руководителя к интернационализму натолкнулось на узконациональные представления о своем будущем лидеров Польши, Чехословакии, Румынии, Болгарии, Югославии, Албании, Венгрии. Национальные амбиции на основе традиций и вскормленного войной патриотизма были главным расщепляющим фактором, на котором обонятельный враг СССР — А. Даллес выстраивал свою убийственную многоходовую комбинацию.

Участники антифашистского сопротивления, ярые сталинисты коммунистических «провинций» СССР, сами того не зная, играли на руку врагу. Их базовые желания были понятны Даллесу, никакая пропаганда не могла сбить его нюх: сталинским интернационализмом тут не пахло. Даллес дал ощутить Сталину всю полноту заговора, которого не было. Он предоставил все доказательства вины невиновных. Юзеф Святло, коммунист, всю войну прошедший на стороне СССР, стал агентом английской и американской разведок. Руками этого амбициозного польского патриота Даллес и провел львиную долю своих дьявольских комбинаций.

Буквально из пыли соткался мираж — мнимая агентурная антисоветская сеть. Система проходила любые проверки. На стороне противника в игре были президенты и премьер-министры, разменными фигурами стали председатель компартии Чехословакии Р. Сланский, премьер-министр Болгарии Г. Костов, генеральный секретарь компартии Польши В. Гомулка, другие высокопоставленные руководители стран предполагаемого содружества.

Впервые по отношению к Сланскому прозвучали определения «буржуазно-еврейское воспитание», критике подверглись «сионистские взгляды». Никогда раньше на еврейской национальности врагов (Троцкий, Каменев, Зиновьев и пр.) не делался акцент. Сталин, презиравший любые национальные предрассудки и никогда не бывший антисемитом, проиграл Даллесу этот раунд. Ящик Пандоры был открыт. Всего «буржуазных националистов» было уничтожено сто тысяч человек.

Читать продолжение.

Другие части:

Сталин. Часть 1: Обонятельное провидение над Святой Русью

Сталин. Часть 2: Неистовый Коба

Сталин. Часть 3: Единство противоположных

Сталин. Часть 4: Из вечной мерзлоты к апрельским тезисам

Сталин. Часть 5: Как Коба Сталиным стал

Сталин. Часть 6: Зам. по чрезвычайным вопросам

Сталин. Часть 7: Ранжирование или лучшее средство от катастроф

Сталин. Часть 8: Время собирать камни

Сталин. Часть 9: СССР и завещание Ленина

Сталин. Часть 10: Умереть за будущее или жить сейчас

Сталин. Часть 11: Без вождя

Сталин. Часть 12: Мы и они

Сталин. Часть 13: От сохи и лучины к тракторам и колхозам

Сталин. Часть 14: Советская элитарная массовая культура

Сталин. Часть 15: Последнее десятилетие перед войной. Смерть Надежды

Сталин. Часть 16: Последнее десятилетие перед войной. Подземный храм

Сталин. Часть 17: Любимый вождь советского народа

Сталин. Часть 18: Накануне вторжения

Сталин. Часть 19: Война

Сталин. Часть 20: По закону военного времени

Сталин. Часть 21: Сталинград. Убей немца!

Сталин. Часть 22: Политические гонки. Тегеран-Ялта

Сталин. Часть 23: Берлин взят. Что дальше?

Сталин. Часть 24: Под печатью молчания

Сталин. Часть 26: Последняя пятилетка

Сталин. Часть 27: Быть частью целого