Владимир Высоцкий. Часть 17. Гамлет, принц Датский

Для В. Высоцкого Гамлет был ролью, не сыграть которую он не мог. Вершина мировой драматургии, настоящее испытание актерского мастерства. Мог ли уретральный актер не взять такую высоту?

8 1888 21 Декабря 2014 в 21:08

Автор публикации: Ирина Каминская, преподаватель

Часть 1. Детство: дом на Первой Мещанской в конце
Часть 2. Юность: на Большом Каретном
Часть 3. Путь к театру
Часть 4. Достоевский по Станиславскому и по Высоцкому
Часть 5. Дорогие, любимые, единственные
Часть 6. Мастер и Марина
Часть 7. Голос Высоцкого: мои песни — это почти крик
Часть 8. Поэзия Высоцкого: Бывало, Пушкина читал всю ночь до зорь я
Часть 9. Военная лирика: я кругом и навечно виноват перед теми…
Часть 10. Театр Любимова — любимый театр
Часть 11. Космический смех Высоцкого или Лукоморья больше нет
Часть 12. Счастлив, что перехлестнулись наши судьбы
Часть 13. Вадим Туманов: был побег на рывок
Часть 14. Злой мальчик Иван Бортник
Часть 15. Жажда жизни сильней
Часть 16. Охота на волков

Какая-то в державе датской гниль.
В. Шекспир. Гамлет, пер. Б. Пастернака

Пролог

К «Гамлету» Ю. Любимов и В. Высоцкий шли каждый своим путем. Для Любимова трагедия В. Шекспира — классика, усмотреть в которой антисоветскую крамолу мог лишь человек нездоровый или злонамеренный. После запрета подряд двух спектаклей «Таганки» — «Живого» и «Берегите ваши лица» — режиссер подавлен. И хотя позже Юрий Петрович утверждал, что не горевал, игра актеров при пустом зале, где сидят лишь те, кто сознательно умерщвляет культуру, не могла наполнить его энтузиазмом. Напряженная в течение многих месяцев работа коллектива оказалась напрасной.

Легкий, наполненный юмором спектакль «Живой» по повести Б. Можаева о крестьянине Федоре Кузькине (В. Золотухин), дерзнувшем выйти из колхоза и зажить единоличником, касался неподъемных проблем разоренного мышечного народа, терпеливо живущего своей жизнью и тем непостижимого. «Здесь ненавидят люто, пьют наповал, бранятся, дерутся, частушки поют наотмашь», — писала о спектакле, вышедшем только в 1987 г., газета «Известия». Несмотря на серьезность проблематики, спектакль получился удивительно смешной. Этот-то гоголевский смех «над собой смеетесь» и стал главным мотивом запрета пьесы. «Живой» до премьеры не дожил.

Похожая судьба ждала и «Лица», спектакль-набросок по стихам А. Вознесенского. Делая пьесу в стиле открытой репетиции, спектакля-концерта или наброска, Любимов пытался снизить риск цензурных вмешательств. Стихи А. Вознесенского широко печатались. Но вот парадокс: залитованные цензурой для печати, со сцены «Таганки» стихи звучали настоящими прокламациями! Выраженное орально, даже вычурное, изысканное звуко-зрительное слово Вознесенского приобретало новые, совершенно не нужные власти смыслы. Когда же со сцены грянул В. Высоцкий еще неслыханной тогда «Охотой на волков», зал замер, а затем… встал.

Люди аплодировали стоя, кричали «браво», «бис». Это был настоящий триумф узнавания неясных своих ощущений, многократно усиленных звуковым словом, выраженных доходчивым оральным лозунгом и отданных в зал в четырехкратном размере одним человеком — уретральным вожаком стаи Владимиром Высоцким. Зал настойчиво просил повтора. Любимов разрешил, и Высоцкий, наверное, в первый и последний раз в жизни бисировал. Он повторил песню в той же позе, вися над сценой на канатах, с той же страстью, с той же отдачей. Когда певец умолк, многим показалось, что душа покинула его тело.

Премьера «Лиц» стала одновременно и последним показом спектакля. Любимову предлагали внести правки, прежде всего убрать Высоцкого с его «Охотой». Юрий Петрович отказался. Любимов был очень сильным человеком. Выход виделся ему в неустанной работе, в преодолении ситуации. Вера режиссера в великую силу искусства была незыблемой. Он обращается к властям: — Прошу дать мне возможность поставить нормальную пьесу Шекспира «Гамлет»! Возможность дали. Начались репетиции.

Никто не верил, что это выйдет

Я шел спокойно прямо в короли
И вел себя наследным принцем крови.

Для В. Высоцкого Гамлет был ролью, не сыграть которую он не мог. Вершина мировой драматургии, настоящее испытание актерского мастерства. Мог ли уретральный актер не взять такую высоту? Высоцкий ходил за Любимовым и просил, убеждал, требовал дать ему сыграть Гамлета. Интересно, что на момент этих требований наш герой довольно смутно представлял себе, что это за Гамлет такой. Любимову казалось даже, что он толком и пьесу-то не прочел. Не могло остановить Высоцкого и то, что в роли Гамлета уже сыграли лучшие актеры: В. Качалов, М. Чехов, Е. Самойлов, М. Козаков, Э. Марцевич, И. Смоктуновский, не говоря о Л. Оливье, Р. Чемберлене и Саре Бернар.

Высоцкий не ставил целью переиграть Смоктуновского или кого-то еще. Он ощущал потребность дать Гамлета, который не только и не столько «быть иль не быть», а и нечто другое, не вынесенное пока наружу по причине давления стандарта мятущегося субъекта, не знающего, быть ему или не быть. «Гамлета бесит то, что человечество решает этот вопрос со дня рождения и все никак не может решить, и все должно убивать, убивать... Значит, что-то не в порядке в этом мире» [1].

То, что Высоцкий делал на сцене, не было отсебятиной или данью моде. Все вынесенные им наружу смыслы заложены в шекспировском Гамлете. Любимов не случайно выбрал на роль именно Высоцкого с его поэтическим чутьем. Только поэт мог по равенству звуковых свойств понять Шекспира, чтобы за привычной скороговоркой философских сентенций расслышать и донести иного Гамлета — не рефлексирующего интеллектуала, не сумасшедшего фанатика, которому что-то там привиделось, но воина, который ест мясо с ножа и готов убивать и умирать, не колеблясь: — Мне «кажется» неведомы [2].

Репетировали трудно, роль «не шла», Любимов имел свое представление о том, как надо играть, Высоцкий — свое. Любимов был на грани отказа от постановки. Однажды, когда Ю. П. по своему обыкновению начал «выворачивать актеров наизнанку» саркастическими замечаниями, Высоцкий с бутафорским кинжалом в руках бросился на режиссера прямо со сцены. Деревянный кинжал прочно вошел в спинку кресла Любимова. Режиссер спокойно, хотя и с видимым усилием, извлек кинжал и попросил затупить.

И все же работа пошла. Будто поймав нужную вибрацию, Высоцкий стал единым целым со своим героем и до последнего выхода на сцену «Театра на Таганке» летом 1980 г. «работал Гамлета» на пределе физических и духовных сил.

«Гамлет у нас — прежде всего мужчина»

«Если после моего Гамлета актрисы перестанут домогаться этой роли, — говорил Высоцкий, — значит, мне удалось сделать то, что я считал для себя непременным — вернуть Гамлету… пол» [3]. Высоцкий не хотел играть ни отвлеченную страдающую идею, ни балетного принца. Его герой — настоящий вожак, способный вести за собой простых людей, народ. Ведь именно этого и боится король-убийца:

Не тот же ли мотив звучал и в отношении самого Высоцкого, когда, подвергая травле, его все же не сажали, не высылали, хотя поводы были? Страх неправедной власти перед настоящим престолонаследником велик и вечен, как мир. Можно выстлать себе путь наверх трупами врагов, но если нет в психическом свойств природной власти, которой только и возможно добыть себе «привязанность простых людей», самозванец обречен на бесславный конец. В России это правило не знает исключений.

Высоцкий читает монолог Гамлета особо. Это не размышление, не «привычка разбирать поступки», ведь:

Гамлет Высоцкого не трус: «Я жизнь свою в булавку не ценю». Человек, готовый говорить с призраком, «хотя бы ад, восстав, зажал мне рот», не может быть трусом, к трусу не бывает «привязано простонародье».

Быть иль не быть

Монолог Гамлета звучит в спектакле трижды и каждый раз так, будто ключевая дилемма давно решена, осталось лишь проговорить это для зрителя, ведь зритель ждет «быть иль не быть», так вот оно. Высоцкий пытается поскорей выпутаться из кокона ненужных мыслей Гамлета, разорвать, разрубить «бесплодье умственного тупика», отсюда такая мощная пластика, присущая только его Гамлету. Сравним чисто звуковое прочтение того же текста И. М. Смоктуновским. Глубокий внутренний монолог, поиск оправданий нерешительности и тут же укор в излишнем мудрствовании, балансирование на грани дозволенного, душевная мука. Такой человек вполне может совершить убийство как расширенное самоубийство, чтобы оборвать

Иначе показывает Гамлета Высоцкий. Его цель — не «умереть, уснуть, уснуть…» Совсем наоборот, четырехкратное уретральное желание жить толкает Гамлета на риск за гранью человеческих возможностей. Гамлет Высоцкого «знал — мне будет сказано: «Царуй!» — Клеймо на лбу мне рок с рожденья выжег» [4]. Для такого человека смерть — не звуковое желание избавления от мешающего тела, а уретральное дерзновение выйти за грань плоти, увидеть наконец, «какие сны в том смертном сне приснятся». Вот что манит его туда, «откуда ни один не возвращался», но он-то уверен, что, будь его воля, и оттуда вернется, придет по наши души с пазухой бледно-розовых райских яблок…

Гамлет Высоцкого, в отличие от героя Шекспира, никому не мстит. Придумывая хитрую ловушку, он надеется получить доказательства невиновности дяди, чтобы не пролить невинную кровь, в этом его милосердие [5]. Гамлет показан Высоцким в конфликте со своей внутренней сущностью вождя, лишенного трона не конкретным цареубийцей, а всей системой неправедной власти. Уретральному психическому невозможно безропотно выносить

Из такого состояния для уретральника один выход — смерть. Изнутри психического Высоцкий ощущал это как никто, выбора, быть или не быть, для него не существовало.

Моление о чаше

Спектакль Ю. Любимова не случайно начинается стихами Б. Пастернака:

«Гамлет» — еще одно моление о чаше уретрально-звукового поэта России. Какую чашу молит он пронести мимо? Очевидно, речь идет о самоубийственном жизненном сценарии, формируемом двумя доминантными векторами психического: звуковым и уретральным. Как и в Гефсиманском саду, молящемуся ясно, что пройти свой путь ему придется до конца:

Играя Гамлета, Высоцкий проживал на сцене свою судьбу. В течение десяти лет единственный исполнитель роли, он этого и не скрывал: возможно, я показываю себя.

Зрители еще только занимают свои места, а человек с гитарой, в черном свитере и джинсах уже здесь, в глубине сцены перебирает струны, прислушивается. Раздается крик петуха. На сцену выходят могильщики, закапывают в землю череп. Настоящая земля неожиданно остро пахнет в театре. Могильщики уходят, появляются и занимают свои места актеры. Можно начинать.

Человек с гитарой отрывается от стены и выходит на авансцену. Его шаги гулко раздаются во внезапно наступившей тишине. Вот он в круге света у края могилы. Возникает Голос.

Распев быстро сменяется речитативом. Знакомый хриплый баритон выталкивает в зрительный зал сгустки смыслов. Когда замолкает последний звук, похоже, что играть больше нечего. Но тише, тише, тише… Все только начинается.

Высоцкий отбрасывает гитару и превращается в средневекового принца датского, читающего в наших сердцах. Дней связующая нить не порвалась. Здесь и сейчас все так же важен ответ на главный вопрос: в чем смысл жизни человека? «Какого дьявола люди вроде меня толкутся меж небом и землею?» — спрашивает Гамлет и Высоцкий. Ужели для того, чтобы, подобно скоту, иметь два заветных желания: еду и сон? Нет, до такого уровня его не доведет Эльсинор, хотя с успехом «научит пьянству» и чему похуже.

Неупиваемая чаша звуковой пустоты и страстное уретральное желание жить, находить упоение в бою с пороками, в бою с самим собой — вот приговор, не подлежащий обжалованию во времена расширенного до наших дней Средневековья. Роль Гамлета Высоцкий шлифовал всю жизнь и играл до самой смерти. Один раз он играл гениально —даже по мнению взыскательного Ю. П. Любимова. Дело было в 1977 г. в Марселе.

«Опять ты, принц, валяешь дурака?»

На банкете по случаю приезда московских артистов Высоцкий с Бортником «налили по полрюмки» [6]. Что это значит, ни для кого не секрет. Любимов не выдерживает: «Прекратить пить, завтра Гамлет»! Высоцкий бледнеет: «Ваня, пошли!» И они пошли.

В маленькой портовой таверне шумят матросы, заливаются смехом хмельные женщины, весело. Когда неожиданно завязывается драка, Бортник понимает, что хватит. С трудом оттащив друга от дерущихся, Иван выволакивает его на улицу. Но куда дальше? На счастье, рядом останавливается машина. В ней «шеф» и вызванная на подмогу Марина.

Всем ясно: ни о каком «Гамлете» не может быть и речи, спектакль придется отменить. «Юрий Петрович, я завтра сыграю», — неожиданно твердо говорит Высоцкий. Никто из присутствующих не знает, что он уже пристрастился к наркотикам. Здесь, в Марселе, достать «лекарство» дорого и сложно. Алкоголь — плохая замена морфию. Учитывая больное сердце, сосуды, желудок, ситуация критическая.

Французские врачи удивлены и требуют, чтобы сумасшедший русский, место которому в палате интенсивной терапии, а не на сцене, подписал бумагу об ответственности. Бумаги подписаны. Высоцкий устраивается на сцене с гитарой, врачи дежурят за кулисами. Любимов обращается к труппе: «Советую вам забыть свое личное и видеть ситуацию с расстояния. Высоцкий не просто артист. Если бы он был просто артист, я бы не стал тратить столько нервов и сил. Прошу всех быть, как никогда, внимательными. С Богом, дорогие мои…» [7].

На случай, если Высоцкому станет плохо, придуманы дополнительные мизансцены. Один из врачей в костюме королевского стражника готов в любой момент выйти на сцену. В. Смехов (Король) должен в этом случае сымпровизировать в размере Шекспира: «Опять ты, принц, валяешь дурака? Эй, стража, забрать его!» К счастью, этого не потребовалось. «Высоцкий играл божественно, непередаваемо, совершенно» [8]. Это заметили и партнеры, и публика. Спектаклю была присуждена высшая премия французской критики «За лучший иностранный спектакль года». И это среди двух тысяч коллективов! Как сказал по этому поводу В. Высоцкий, «там по блату не дают, они дают, если заработали».

Последний Гамлет

18 июля 1980 г. в Москве стояла ужасная жара. На актерах — чистошерстяные свитера ручной вязки, все мокрые. Высоцкий бледен и, кажется, один не чувствует духоты. Он несколько раз убегает со сцены за кулисы. Здесь его врач Федотов, у театра дежурит скорая, врач Годяев. Укол. Снова на сцене. Забывает слова. Алла Демидова подсказывает шепотом: «О, если бы предвечный…» — «О, если бы предвечный не занес в грехи самоубийство, боже, боже…»

Спектакль продолжается. Зрители не подозревают, какой ценой дается Высоцкому каждый жест, шаг, поворот головы, каждое слово. Он играет, как всегда, с полной отдачей. «Победить или погибнуть?» Сейчас эти слова звучат особенно актуально для артиста. Он уедет в тайгу к Вадиму. Он сможет победить недуг. Ведь смог же Булгаков. И Петя, сын Марины, смог. Он Высоцкий, он сильнее, он сможет. «Кряхтя, под ношей жизненной плестись» нет больше сил. Невозможно терпеть зависимость от «мохнатого злобного жлоба с мозолистыми цепкими руками». Так представляет поэт свою болезнь наркоманию:

Самообман. Начало наркомании для уретрального звуковика — билет в один конец. Нет границ, нет страха смерти, есть желание заглянуть за грань, побывать у бездны мрачной на краю и непоколебимая уверенность, что волею своей он всегда сможет остановиться. Увы. Будто про уретрального наркомана сказал Шекспир:

Спектакль едва доигран, измочаленные от усталости и духоты актеры еле выползают на поклоны. Алла Демидова шутит: «А слабо еще раз отыграть, ребята?» Никто не реагирует. Только Высоцкий: «На слабо, говоришь?» Зная его натуру, Алла Сергеевна спешит ретироваться: «Нет уж, в следующий раз, 27-го».

Следующего раза не будет. Спектакль отменят по причине смерти В. С. Высоцкого. Ни один билет не будет возвращен в кассу театра.

Для каждого русского (не по национальности, а по духу) человека Владимир Высоцкий при всей гениальной и безграничной мощи своего таланта всегда остается очень близким и родным. И в наши дни мы черпаем силы жить из бездонного океана его поэзии. Чтобы глубже ощутить звуковые вопросы о смысле жизни, которые поэт доносил своим творчеством и которые горячо откликаются в сердце каждого носителя уретрального менталитета, приглашаем вас на бесплатные онлайн-лекции Юрия Бурлана «Системно-векторная психология»: https://www.yburlan.ru/training/

Список литературы

1. В. Высоцкий, из интервью, 1973 г.
2. В. Шекспир. Гамлет, пер. Б. Пастернака.
3. М. Анциферов. Путь к последнему приюту. Электронный ресурс (http://www.bards.ru/press/press_show.php?id=492)
4. В. Высоцкий. Мой Гамлет.
5. Высоцкий о Гамлете. Электронный ресурс (http://www.kulichki.com/vv/ovys/teatr/gamlet_vv_o.html)
6. И. Бортник, из интервью.
7. Из воспоминаний В. Б. Смехова.
8. Слова Ю. П. Любимова.

Корректор: Галина Ржанникова