ЕГЭ - бугагэ. Ликвидация высшего образования в одной отдельно взятой стране

Если раньше детей с малых лет пугали Бабой-Ягой, Серым волком, то сегодня их часто пугают страшными «зверями» ГИА (государственной итоговой аттестацией) и ЕГЭ (единым государственным экзаменом).

Эти аббревиатуры известны всем и связаны с многочисленными скандалами и спорами. Попробуем разобраться, почему обсуждения плюсов и минусов внедрения новых стандартизированных форм экзаменов не утихают в обществе до сих пор.

Будучи школьницей, я познакомилась с новой формой сдачи экзамена. Оно тогда называлось «Государственное централизованное тестирование школьников» и проходило на добровольной основе, за деньги. Так как я училась в сельской школе, то мне было интересно трезво оценить свои знания, получить независимую экспертную оценку. Поговаривали, что знания медалистки в сельской местности уступают уровню обученности городских детей. Ничего подобного. Тестирование по обществознанию и истории России я прошла удачно.

Помню свои впечатления о тесте (тогда не было никакой предварительной подготовки): неграмотно сформулированные вопросы, ограниченность при выборе ответов (многое хотелось дописать, а нельзя), там, где вопросы носили явно дискуссионный характер, нужно было выбрать один правильный ответ.

К слову, задания районной олимпиады по истории и обществознанию были более творческими, интересными, требовали, кроме знаний из школьного учебника, изучения дополнительной литературы, аргументации собственного мнения.

Результаты сертификата тестирования в школе мне не засчитали — сдавала экзамены устно по билетам,  как все. Не было соответствующего решения педагогического совета. В университете на них тоже не посмотрели — проходила вступительные испытания на общих основаниях. Засчитывать или не засчитывать баллы тестирования тогда решал каждый вуз самостоятельно.

Таким образом, Государственное централизованное тестирование носило рекомендательный характер как для тех, кто его проходил, так и для тех, кто его принимал во внимание. С этих тестов и началась история повсеместного введения единого государственного экзамена.

С 1998 года содержание тестов постоянно меняли, дополняли, дорабатывали. В эксперимент по сдаче ЕГЭ включилась вся страна. Накал общественных обсуждений стремительно рос.

Критиковали ЕГЭ за «глупые» вопросы, такие как «Какого цвета были глаза у Наташи Ростовой», за проверку энциклопедических знаний школьников, требование механического воспроизведения при отсутствии проверки умения думать, рассуждать, анализировать, проявлять творческие способности, за существенные погрешности при подсчёте баллов, за мошенничество при сдаче экзаменов и махинаций с результатами.

Журналисты просили известных в своих областях знаний профессоров пройти тесты для школьников. Так, посмотрев на  этот вопрос по обществознанию: Свойства и роли человека, которые он приобретает только во взаимодействии с другими людьми, характеризуют его как: 

1) Индивида,  2) индивидуальность,3) организм, 4) личность 

(Выберите один ответ)

Доктор психологических наук, профессор кафедры общей психологии МГУ, автор более 350 публикаций по вопросам психологии личности Дмитрий Леонтьев удивился: «На эту тему доктора наук дискутируют десятилетиями, а от десятиклассников требуется точное знание. Ответом на этот вопрос может стать только рассуждение. Создаётся впечатление, что составители этих тестов не видят разницы между фактом, гипотезой, данными опыта; не отличают установленные факты от терминов, создаваемых для удобства объяснения. Существование таких вопросов говорит о полном отсутствии философской культуры их составителей».

Про стоимость разработки, проверки единого государственного экзамена разработчики предпочитали молчать, а вот их оппоненты бросали в массы сумасшедшие цифры по расходам, рьяно доказывая, что они пробивают существенную брешь в карманах российских налогоплательщиков.

Кроме того, руководство образовательных учреждений опасалось, во-первых, что педагогические кадры «примут в штыки», «разбегутся»  от необходимости переобучаться, менять методику преподавания. Во-вторых, боялись, что упадёт качество знаний учеников, указывали на существенные недостатки «сырых» тестов, на то, что в разных регионах России ученики обучаются по различным учебно-методическим комплексам, что, соответственно, затрудняет успешное прохождение экзамена по гуманитарным предметам, ведь разные авторы придерживаются разных точек зрения на те или иные вопросы.

Ректор МГУ им. М.В. Ломоносова Виктор Садовничий долго противился введению ЕГЭ: "Я осторожно отношусь к абсолютному распространению этого теста и считаю, что для Московского университета он в принципе как единственная форма не приемлем".

Большинство населения тоже высказывалось против внедрения новых форм сдачи экзаменов, между тем, сделано было так, как посчитали нужным. ЕГЭ из мифа превратился в суровую реальность.

С 1 января 2009 года ЕГЭ возвели в ранг обязательного для всех школьников экзамена, результаты которого в обязательном порядке должны учитываться при поступлении в вузы или техникумы по всей территории страны. Результаты тестирования учеников также стали прямым образом влиять на прохождение аттестации учителем.

Преимуществами ЕГЭ называли:

- по­луче­ние школьниками не­зави­симой «внеш­ней» оцен­ки их ка­чест­ва под­го­тов­ки;

- выполнение заданий стан­дарти­зиро­ван­ной фор­мы, вклю­ча­ющих в се­бя за­дания с вы­бором от­ве­та, а так­же с крат­ким и раз­верну­тым от­ве­том, поз­во­ля­ет ус­та­новить уро­вень ос­во­ения вы­пуск­ни­ками фе­дераль­но­го го­сударс­твен­но­го стан­дарта об­ра­зова­ния;

- честный и справедливый экзамен, создающий равный старт всем детям;

- соответствие западным стандартам проверки знаний;

- доступность поступления в лучшие вузы страны, независимо от региона проживания абитуриента.

В этом году неожиданно директор Института развития образования Высшей Школы Экономики Ирина Абанкина признала: «ЕГЭ показал только то, что технологическая подготовка госэкзамена у нас устарела. Та схема, которую мы апробировали и внедряли с 2000 года, к 2011 году себя изжила. В смысле владения современными технологиями ребята нас обогнали. И подорвали возможность называть ЕГЭ честным и равным экзаменом».

Устарела идеология самого экзамена, его содержательная часть, не позволяющая ученику раскрыться, показать, что он знает и умеет в действительности.

Педагоги признаются:  старшие классы теперь, по большому счету, не учат размышлять, не воспитывают, некогда и незачем — надо натаскать на ЕГЭ. Вдруг потом запутаются в рассуждениях, не ответят так, как думают составители теста. Причём это касается даже части С, где требуется обязательно упомянуть определённое количество терминов, сделать нужные выводы. Учителя добросовестно учат мыслить по шаблону.

Неудивительно, что преподаватели вузов отмечают, что абитуриенты по уровню подготовки стали уступать поколению, не сдававшему ЕГЭ, — не умеют творчески подходить к решениям задач, нестандартно мыслить, не рассуждают, хотят получить один  верный  ответ: «Вы не говорите, как может быть, расскажите, как надо».

Кроме того, каждый год вскрываются вопиющие факты нарушения проведения ЕГЭ. Дети списывают, используя новейшие разработки в информационных технологиях. Выпускники школ в своих изобретениях опережают взрослых на несколько шагов.

Старшеклассникам под силу взломать базу ЕГЭ и поставить себе нужные баллы, с помощью закрытых групп в социальных сетях получить ответы на вопросы теста, воспользоваться подсказками учителей, пригласить сдать экзамен вместо себя студентов (учитывая размеры стипендий, они охотно соглашаются пройти ЕГЭ). Поймать их и уличить в подмене — трудно, ведь дети сдают экзамен не в своей школе, без своих учителей, знающих учеников в лицо, а на фотографию в паспорте мало кто обращает внимание.

Создатели и сторонники ЕГЭ предлагают проводить его силовым структурам, говорят о том, что за честность проведения экзамена должны вступиться родители, общественные организации, сами дети — вот тогда это сработает.

Не сработает! Все попытки реанимировать ЕГЭ, повысить систему его защиты — обречены на неизбежный провал.

Сторонники ЕГЭ снова обвинят наш народ в неграмотности, «лапотности», что любую благую идею у нас «испоганят», что они хотели как лучше, а получилось как всегда. Ученики — недоумки, что тут поделаешь? Кто виноват? Родители и школа. С реформаторов системы образования, как говорится, взятки гладки.

Почему так происходит? Почему реформы  в образовании с завидной регулярностью проваливаются?

Исчерпывающий ответ дает системно-векторная психология Юрия Бурлана.

Ментальность западноевропейских народов основана на ценностях развитого кожного вектора: целеустремленности, разумной экономности, бережливости, логическом мышлении, уважительном отношении к закону, организованности, порядке, дисциплине. Из развитых кожников получаются отличные инженеры, юристы, архитекторы.

У нас же сформировался уретрально-мышечный менталитет, создающий базу для архетипичной кожной меры, поэтому мы пренебрежительно относимся к любого рода правилам, стандартам, любим свободу и говорим, что сила не в законе, а в правде. Неразвитая кожа стремится украсть по-мелкому, сэкономить наподобие Плюшкина, урвать, что плохо лежит, завидует чужим успехам.

Пока в нашем менталитете есть архетипичный кожный вектор, борьба с взяточничеством, мошенничеством во всех сферах жизни общества, в том числе и в проведении ЕГЭ, будет похожа на борьбу с ветряными мельницами.

Ушлые кожники найдут лазейки, как обойти новый закон. Деятельность отечественных юристов в основном и заключается в том, чтобы отыскать способы не платить налоги, не отвечать за совершённые преступления по строгости закона. Закон у нас, действительно, что дышло — куда повернул, туда и вышло.

Неуважение к закону в России существует на всех уровнях, как и желание «не париться» и найти легкие пути. Всё это вместе с неумением организовывать, отсутствием дисциплинированности, ответственности. Так, в российском образовании методисты, проверяющие службы хотят найти промахи педагога, «задавить» его в тисках отчётов, указать на ошибки, а не помочь ему в воспитании и обучении детей. Они ищут, где кого поймать, а администрация образовательных учреждений находит способы, как не попасться. Педагоги ищут пробелы, недостатки в знаниях школьников на экзамене, а они находят пути списать, получить формально отличный результат.

Отсюда растут ноги таких явлений как «показуха», новые потёмкинские деревни — для чиновников, делегаций, посещающих школу, на открытые уроки детей собирают из разных классов, выбирают самых лучших, а самым неуспевающим детям в этот день устраивают «сверхурочный выходной».

Пишут «липовые» отчёты, какие нужно, чтобы «не портить общей картины». При таком общем подходе любые попытки перенести западные образовательные стандарты на российскую почву не могут дать положительных результатов. Они никогда не будут работать так, как на Западе. Мы — другие. Нельзя научить рыбок летать, но можно научить хорошо плавать.

Нам не подходят и никогда не будут подходить западные стандарты образования, индивидуализм и нацеленность на личный результат. Действительно лучшая для нашей страны система образования, основанная на ценностях уретрально-мышечного менталитета, — советская система образования. Коллективизм, устремленность в будущее, готовность помогать другим людям, доброжелательность, терпимость, бескомпромиссность, трудолюбие, ориентированность на общий результат, широта — его отличительные черты.

Мышечники пополняли ПТУ, получали там рабочие профессии и реализовывали себя в труде. Уретральники находили себе место под солнцем в пионерских, комсомольских организациях. Неразвитым кожникам страшно было демонстрировать свои желания к мошенничеству, скряжничеству, нарушать установленные правила — знали, что накажут, что общество осудит и отторгнет их как ненужный элемент.

То, что происходит сегодня в нашем образовании, как и всё, что происходит на базе архетипичной кожи, — крайне деструктивно для всего государства.

«Мои родители дали взятку заведующей, и я теперь хожу в садик», — делился карапуз в песочнице.

«Мама наняла учителя из школы заниматься со мной дополнительно биологией, и теперь вместо четверки у меня всегда пять», — радовался знакомый школьник.

«Предки заплатили нужному человеку, и меня в качестве льготника затолкали на бюджетное место в вузе», — рассказывал один студент престижного университета.

Оставлять как есть нынешнее образование тоже нельзя. Если в советское время наше образование было лучшим в мире, то сегодня от него остались руины. Оно требует перемен, но не перенесение под копирку чужого, пусть и успешного опыта, а создание своей системы, исходя из особенностей нашего народа и требований времени. Создание такой системы — залог нашего будущего.

Продолжение следует.