Маршал Победы - Георгий Жуков

«Нет абсолютных героев, нет абсолютно мужественных военачальников.
Если изображать героя таким, что ему чужды человеческие слабости, это будет явная фальшь...»

(Г. К. Жуков).

Любая великая личность всегда окутана ореолом легенд, фальсификаций, слухов и лжи, выгодных тем, кто изо всех сил пытается принизить её роль в истории государства. Не обошла эта участь и четырежды Героя Советского Союза, маршала СССР Георгия Константиновича Жукова.

Сегодня новая наука системно-векторная психология, точно определяя мотивацию поведения любого человека через свойства природных векторов, даёт возможность очистить его имя от клеветы и грязи, используемых в качестве орудия в психологической войне против жителей огромной страны «вещающими и пишущими куклами», снабженными вымышленной исторической информацией и фактами с подачи западных пропагандистских центров и спецслужб.

Так писал в эмиграции опальный поэт Иосиф Бродский на смерть опального маршала Георгия Жукова. Почему так впечатлила поэта смерть маршала, что он посвятил ему одно из лучших своих стихотворений? Может быть, спасённый Ленинград, откуда родом был Иосиф Бродский, может быть, солидарность за немилость, в которой они оба оказались. Однако два этих имени известны миру, и оба они связаны с Россией.

«Охота» началась ещё в 1939 году, когда командир Жуков был отправлен для ведения боевых действий в помощь дружественной Монголии. Тогда ему только богу угодными путями удалось избежать участи многих своих товарищей и маршалов, сгинувших в сталинских застенках.

Возможно, обонятельный Сталин по своей природной осторожности долго принюхивался к новому малознакомому командиру, позволяя спорить с собой и придерживая Жукова, как туза в рукаве, чтобы когда-нибудь его вынуть. Сталин не ошибся, прощая несдержанному и властному Георгию Константиновичу резкие суждения в свой адрес. Скорее всего, Сталин был единственным, кто своим звериным чутьём угадывал в Жукове уретральную мощь и военную смекалку, он не то чтобы его боялся, а предпочитал иметь под рукой, чтобы знать, на кого опереться, ощущая неизбежность грядущей войны.

Летом 1941 года ни один из пяти маршалов Советского Союза — Ворошилов, Будённый, Тимошенко, Шапошников, Кулик — не оказался способен современно, креативно и неординарно мыслить в условиях новой войны. Трагедия первых месяцев Великой Отечественной войны заключалась в том, что средний и высший командный состав Красной Армии был совершенно не подготовлен к новым темпам наступлений, способам обороны и натиску моторизованных дивизий противника. Это был новый, не виданный ранее способ ведения военных действий.

Времена уретральных батек — георгиевских кавалеров, ставших героями Гражданской войны с шашками наголо и маузерами в деревянной лакированной кобуре, умевших мыслить нестандартно, непредсказуемо, нешаблонно, — ушли в прошлое. На их место пришли дисциплинированные кожные офицеры, бывшие выпускники советских военных училищ, обученные выполнять приказы сверху. Но они не были тактиками, свободными в принятии решений. Они не видели перед собой поле битвы и не могли просчитать сценарий будущего сражения, предугадать поведение противника так, как это умели делать полуграмотные уретральные унтер-офицеры, получавшие «свои университеты» на полях Первой мировой, становившиеся в революцию и гражданскую самостоятельными полководцами и военачальниками, смело переча Троцкому, игнорируя приказы ВЦИК, горячо отстаивая свою правоту и собственный стиль ведения боя, всегда мыслящие «за флажки», за масштабы военных карт.

И на этом фоне Георгий Жуков, герой Халхин-Гола, стал для Сталина накануне ожидаемого наступления гитлеровцев последней соломинкой. Красная Армия была хорошо вооружена и механизирована, пусть даже не сверхсовременной военной техникой. Но что было толку от этого оснащения, если им не умели пользоваться, не умели грамотно распределять человеческие ресурсы, не совершать бездумных атак, в которых напрасно гибло мышечное войско и сами командиры.

Здесь нет вины Жукова, приписываемой ему сегодня всеми, кому не лень бросить камень в сторону маршала и страны, которую он защищал. Все критиканы упорно забывают о том, что война велась не в белых перчатках, и порой крепкое мужское слово значило значительно больше, чем простой приказ, а тем более просьба. Если у этих командиров гибли солдаты — значит, их плохо учили, не принимая во внимание современные способы ведения боя, значит, они сами мало интересовались своей профессией.

В Великой Отечественной войне участвовало много уретральников — как мужчин, так и женщин. Войны и революции — это их стихия, здесь есть где развернуться природному таланту уретральника с его неуёмной энергией и особым мироощущением: «Моя жизнь —ничто, жизнь стаи — всё». Они становились героями — лётчиками, танкистами, разведчиками, участниками движения Сопротивления и партизанских отрядов... Жуков был один из них, умевший видеть объёмно, пространственно, масштабно, объединяя всё воедино.

Бедная крестьянская семья и житьё в людях с 12 лет не позволили Георгию Константиновичу получить специальное классическое военное образование. Но это не помешало ему стать великим полководцем, потому что уретральное мышление «за флажки», особенная анальная память, способность всё подвергать вдумчивому анализу, кожная дисциплина и организованность, мышечная выносливость способствовали тому, что начав свой путь от обычного солдата, призванного на фронт в Первую мировую, он достиг поста министра обороны СССР.

Жукова назначают начальником Генштаба за пять месяцев до начала войны, которую ему пришлось начать с тем командирским составом, который был в наличии, требуя от него мудрых решений, безжалостно наказывая за промахи. Современники отмечают, что Жуков, часто бывая на разных участках фронта, хорошо владел ситуацией и умел выбрать наиболее эффективный, с точки зрения конечного результата, способ ведения боевых действий.

Воля и личные качества уретрального полководца позволяют оказывать давление на любого подчиненного. Жуков мог добиться безусловного подчинения своей воле. Иногда оказывалось достаточно его взгляда, чтобы приказ был выполнен. Но были и расстрелы, и приговорённые к военному трибуналу: время было суровое, и никакая поблажка дезертирам или горе-офицерам не могла иметь место в воюющей армии.

Аттестация, данная К. К. Рокоссовским, у которого Г. К. Жуков был командиром бригады:

Сильной воли. Решительный. Обладает богатой инициативой и умело применяет её на деле. Дисциплинирован. Требователен и в своих требованиях настойчив. По характеру немного суховат и недостаточно чуток. Обладает значительной долей упрямства. Болезненно самолюбив... Военное дело любит и постоянно совершенствуется... Авторитетен.. Уделял должное внимание вопросам сбережения оружия и конского состава, добившись положительных результатов... На штабную и преподавательскую работу назначен быть не может — органически её ненавидит.

Главная встреча уретральника и обонятельника состоялась после успешной победы Жукова на Халхин-Голе. Существует много свидетельств тому, как будущий маршал не особо почтительно разговаривал с будущим генералиссимусом. Некомпетентные замечания Сталина, касающиеся боевых действий, не могли не раздражать начальника Генштаба. В качества уретральника не входит подчинение, и Жукову не просто было владеть собой. Многие мемуаристы обвиняют Георгия Константиновича в грубости и несдержанности. Уретральный человек, каковым являлся будущий маршал Советского Союза, любое замечание в свой адрес воспринимает как знак понижения в ранге, вызывающий у него естественную, ничем не ограниченную реакцию природного вождя — вспышку гнева.

Умение предвидеть развитие ситуации всегда было сильным качеством Жукова. Он не ограничивается кабинетами Генштаба, а часто выезжает на передовую, чтобы на месте почувствовать и разобраться в обстановке. Это было его непреклонным правилом, за которое штабные генералы уже после войны пытались его укорить, что, мол, не главнокомандующего это дело, рискуя жизнью, по передовой ползать. На что маршал отрезал: «А вот я ползал!» На войне Жуков оставался невредимым, хотя все время ходил по краю пропасти, а народная молва перешёптывалась, что его хранит особая молитва и имя Георгия Победоносца.

Жуков никогда не умел вести закулисные политические игры, разбираться в кабинетных интригах, наращивать свои кланы, на которые в случае чего можно было бы опереться. Это не была слабая сторона Жукова, как считали приближённые к власти генералы и некоторые современные историки. Уретральник не станет заниматься каверзами и кознями — это не его прерогатива. Уретральник всё получает по праву природного первенства. На подковёрную возню способны кожники, метя на более доходные и безопасные места, как правило, возле государственной кормушки, возомнив себя вождями, пробуя их имитировать.

Местом действия Жукова с первых дней войны было поле брани, его окружением — солдаты и офицеры. Главнокомандующий покидал штаб, чтобы быть ближе к своему мышечному войску. Вождю, каким был Жуков согласно своей природе, не нужно было пресмыкаться в кулуарах власти, как многим бывшим его коллегам, чтобы заполучить очередное звание или награду. Жукова поощряли за его победы, талант военного стратега и понижали за несговорчивость, упрямство и уверенность в собственной правоте.

Награды, подарки и знаменитые портреты Георгия Константиновича, которые сегодня ставят ему в укор из узости мышления, забывая о его заслугах перед Отечеством, являются не чем иным, как символами и степенью отличия в ранжировании.

Да, уретральные люди с естественным удовольствием принимают знаки восхищения, включая звания, награды и регалии, но они не падки на богатство, которое принадлежит стае, а значит, народу. Они не кожники, для которых положение в иерархии подтверждается звоном монет в кошельке или их количеством на счёте в банке, золотой отделкой отхожих мест и длиной яхт.

И, конечно, главное и обязательное условие для вождя — его муза, кожно-зрительная женщина — подруга или жена. Одна из дочерей Жукова рассказывала романтическую историю знакомства Георгия Константиновича то ли с учительницей, то ли с поповной Александрой Зуйковой, которую будущий полководец защитил от преследовавших её красноармейцев. История, прямо скажем, библейская и очень типичная, можно сказать, хрестоматийная для уретральника и кожно-зрительной девушки. Отношения этой пары продлились более 30 лет, но сопровождались многочисленными уходами Жукова и жалобами Зуйковой во все партийные инстанции с просьбой повлиять на «моральное поведение мужа и вернуть в семью».

В советское время партия и профсоюз беззастенчиво вмешивались в личную жизнь своих граждан, особенно если те занимали высокие посты. Женщинам не нужно пытаться привязывать к подолу и удерживать возле себя уретрального мужчину, как это делала Александра Зуйкова, используя самые невероятные способы. Уретральник совершает экспансию не только в пространственном отношении, вырываясь наружу, на свободу из ограниченного пространства — помещения или семьи. Его связи с женщинами — это тоже экспансия, направленная на передачу эякулята, а значит, количественного увеличения стаи.

Существуют воспоминания другой дочери Жукова Маргариты, рождённой от отношений с Марией Николаевной Волоховой — сестрой милосердия, с которой Георгий Константинович действительно был готов связать свою жизнь, но получил отказ. Мария Николаевна считала брак пережитком прошлого, к тому же по закону до 1944 года не требовалась регистрация браков в ЗАГСах. Вскоре после рождения дочери Волохова уехала.

Воспитанные Георгием Константиновичем совместно с Зуйковой, у которой было слабое здоровье, дочери Эра и Элла, как утверждает Маргарита, являются приёмными детьми. Это вполне может быть правдой. Во-первых, кожно-зрительные женщины всегда имеют проблемы с зачатием и рождением детей, во-вторых, для уретральника не существует чужих детей, «для него все дети — наши».

Жуков не без помощи Зуйковой, по-кожному ревностно, со своей «пользой-выгодой» относящейся к мужу, нередко получал выговоры на партсобраниях «за неразборчивость в связях с женщинами». Их отношения совсем разладились в 1941 году, когда у Жукова появилась своя ППЖ — походно-полевая жена, как вульгарно называли женщин — боевых подруг военачальников.

Кожно-зрительная женщина, военфельдшер Лидия Захарова была прикомандирована Сталиным к маршалу, став позднее для него фронтовой женой. Жуков, как любой мужчина, мечтал о сыне. Обе беременности Лидии Захаровой завершились неудачей. Сейчас трудно определить, что стало их причиной: природная невозможность выносить и родить ребёнка или козни Лаврентия Берии. У Жукова, как утверждают историки, были свои счёты с Берией, но не договаривают из-за чего. Одну из версий предлагает фильм «Жуков». Если проанализировать с точки зрения системно-векторной психологии вмешательство Лаврентия Павловича в приватные отношения Жукова и Захаровой, то нельзя не увидеть в этом глубокий природный смысл и естественность в неприязни обонятельного Берии к кожно-зрительной Захаровой.

Нельзя исключать, что интуиция обонятельника подсказывала ему виктимное состояние Захаровой, «способной завести вождя не туда». Берия, следуя своему древнему поведенческому инстинкту, всячески пытался ограничить влияние Захаровой на вождя, т. е. на Жукова, усматривая в их отношениях какую-то опасность для себя и для стаи. И это логично: Берия, как никто другой, не исключал возможность надвигающейся ядерной войны, а может быть, и смены власти. В обоих случаях Жуков ему мог пригодиться. В определённой степени предчувствие его не подвело, ведь именно Жуков по приказу Хрущева арестовывал Лаврентия Берию.

Естественно, что успешность Жукова не давала покоя не только Сталину, но и всем последующим генсекам, делая его в их глазах объектом серьёзной государственной опасности. За такой личностью, как Георгий Константинович, стояли не только слава и популярность — за ним была армия: та мышечная масса, тот самый воин и пахарь в одном лице, олицетворяющий начало и завершение, рождение и смерть, объективно называемый народом. В стране не было человека популярней, чем Жуков. Его боготворила армия, его боготворил народ, его любили, ему завидовали, его боялись.

Непредсказуемый обонятельный Сталин то приближает Жукова, то удаляет подальше. Он назначает Георгия Константиновича вместо себя принимать Парад 9 мая 1945 года, за что тот получает звание маршала Победы, затем отправляет в побеждённую Германию, где Жуков становится одним из самых популярных и известных военачальников Европы, принимает от лица государства различные международные организации и второй Парад Победы.

Не исключено, что Сталин запомнил все случаи вспышек в свой адрес и позднее всё-таки отыгрался на Жукове, выслав его сначала в малозначительный Одесский военный округ, а затем на Урал. Вряд ли он оставался лоялен к «зарвавшемуся» Маршалу Победы, но применять более крутые меры, несмотря на доносы и оговоры со стороны коллег Жукова, не стал, вероятно, потому, что весь мир находился под угрозой Третьей мировой, и Жуков мог ему снова пригодиться. Ситуация повторялась и была похожа на довоенную: Жукова снова держали про запас на определённой дистанции, подальше от Кремля.

В Одессе у Жукова были свои «опасные гастроли» под названием «ликвидация», и здесь для маршала самым главным было не оступиться, двигаясь по лезвию ножа, по которому его заставило идти сталинское правительство. Однако природное чутьё уретрального Жукова, непреклонного на войне, подсказывало ему правильные способы поведения в мирной жизни.

Ликвидации преступности в южном городе с операцией «Маскарад», как это показано в фильме, не было и быть не могло по ряду причин. Но запечатлеть для потомков предание о любимом маршале, не придумав отличную художественную интригу, одесситы не имели права — тогда они не были бы одесситами: каждая известная личность в Одессе просто «была обязана» оставить свой след в городском народном эпосе.

Так или иначе, борьба с бандитизмом в Одессе имела веские предпосылки — послевоенное советское общество накрыла война преступности. Это был естественный факт. Германской тактике «выжженной земли» предшествовали действия советских граждан, когда при отступлении фабрики и заводы были взорваны, а «все стога сена и соломы, пищевые продукты и т.п. должны были быть сожжены. Все печи в домах должны быть разрушены ручными гранатами, чтобы сделать их использование невозможным». Налицо полная послевоенная разруха.

Пик преступной уголовной эскалации приходится на 1946—1947 гг. и естественным образом связан с демобилизацией из Красной Армии. Возвращаясь домой, многие солдаты и их кожные командиры, чьи города и села были сожжены и разрушены, а семьи погибли, не видели своей адаптации на мирном поприще и уходили в криминальные структуры.

Трудно сказать, помог бы в 1945—1947 гг. опыт Троцкого 25-летней давности, благополучно решившего эту проблему по окончании Гражданской, заняв мужское население в трудармии. Скорее всего, уже нет. За четверть века, и особенно за последние три войны, которые вёл СССР начиная с 1938 года, значительно выросло психическое советских людей. Получившие навыки и опыт войны кожники, легко умевшие обращаться с оружием, привлекали в банды мышечников, волей судьбы оказавшихся в городах. Мышечная воинская масса всегда доверяет своим кожным командирам и готова идти вместе с ними хоть в наступление, хоть в банду.

Примерно так, как это показано в фильме Говорухина «Место встречи изменить нельзя», несмотря на то, что настоящие «Черные кошки» стали возникать по всей стране, в подражание столичной, только в начале 50-х, как, собственно, и та самая, московская, которую создал бывший фронтовик.

Позднее, уже в 80—90-х, после вывода войск из Восточной Европы и Афганистана, брошенные на произвол судьбы без жилья, психологической и трудовой адаптации советские солдаты и офицеры снова оказались перед выбором: как жить. Ответ очевиден.

Наведя порядок в Одессе, Жуков отправляется — понятно, что не по своей воле — на Урал. В Свердловске опальный маршал проведёт долгие пять лет, прежде чем снова окажется востребованным в Кремле.

Именно здесь Георгий Константинович знакомится с кожно-зрительной Галиной Семеновой, ставшей впоследствии его женой, его последней музой и матерью его четвертой дочери.

На Урале Жуков тесно общается с автором «Малахитовой шкатулки» Павлом Петровичем Бажовым. В 1950 году маршал тяжело переживал кончину сказителя.

В 1953 году Жукова отзывают в Москву, куда он забирает Галину. После смерти Сталина Жуков, получив новое назначение, начинает заниматься делами незаконно репрессированных офицеров и генералов из своего окружения, встречаясь с ними, помогая с жильём и работой. Георгий Константинович, сам того не желая, оказывается в центре внутриполитических разборок.

После ареста Лаврентия Берии и победы Хрущёва Жуков неосторожно бросает опасную фразу: «Ни один танк не сдвинется с места без моего приказа». Оброненное заявление вскоре будет использовано против него самого.

А пока, находясь на посту министра обороны, маршал начинает реформу в армии, добивается сокращения срока службы, улучшения бытовых и жилищных условий комсостава, восстанавливает денежные выплаты за боевые награды, отменённые Сталиным. Эти выплаты будут несколько раз повышаться, пока Жуков остаётся на посту министра обороны, оспаривая неразумную хрущёвскую военную реформу. Через два года Жуков снова станет неугодным новому правительству.

Скомпилировав за 22 дня закулисный сговор против Жукова, Хрущёв лихо расправился с тем, кому был обязан своим положением и должностью генсека. Для орального человека не существует понятия чести, по своей природе оральник готов распустить слухи о любом, на кого ему укажут. Сам Никита Сергеевич никогда бы не додумался до того, чтобы начать видеть в Жукове политического конкурента, претендента на место первого лица в государстве. Оральником всегда управляет его собрат обонятельник. Кто науськал Хрущёва на Жукова, предстоит еще выяснить. Вербальный ум оральника метит без промаха, попадая в самую точку выбранной им мишени. Оболгать и опорочить Жукова удалось в короткий срок, сюда же подливала масла в огонь своими кляузами жена Георгия Константиновича Зуйкова.

Жукову вменяли в вину пренебрежительное отношение к политработникам в армии, а он их, откровенно говоря, и не жаловал: «Привыкли за сорок лет болтать. Потеряли нюх, как старые коты». Похожую нелюбовь к политкомиссарам испытывал уретральный Василий Иванович Чапаев, в штыки встретивший Фурманова. На этом же месте «оступился» и уретральный Нестор Иванович Махно, отказавшийся принять комиссара в свое войско. Три одинаковых примера трёх уретральных вождей с одинаковой развязкой.

Русская история помнит другого уретральника — Петра I, который, придя к власти, поспешил провести церковную реформу и, на манер западных монархов, ослабить её влияние и контроль над государством, а значит, над ним самим. Уретральник никогда не позволит поставить над собой персону, которая станет указывать, что ему делать.

Безусловно, свойства уретральных вождей комплементарны анальным и звуковым ценностям, но только до тех пор, пока и то, и другое не становится угрозой для целостности стаи или кожно-мышечного войска.

Для министра обороны СССР Жукова, много бывавшего за границей и наблюдавшего высокую физическую и боевую подготовку солдат и подтянутых стройных командиров среднего и высшего звена, было абсолютно ясно, что политучёба не спасёт от ожидаемой Третьей мировой, если мышечное войско и его командиры не имеют хорошей военной формы и современных навыков.

Георгия Константиновича обвиняли в превышении прав. В какой-то степени нельзя не согласиться с тем, что Жуков грешил этим и был непреклонен в ряде решений, но с точки зрения его видовой роли это естественно, ведь нет никого выше уретрального вождя — вершины природной иерархии.

Заигравшись в поддавки, Никита Сергеевич и кожно-звуковой идеолог партии Михаил Андреевич Суслов, не без участия которого был собран компромат на «идеологически неблагонадёжного» маршала Победы, а позднее и на самого Хрущёва, инкриминировали Жукову «бонапартизм» — стремление стать первым лицом государства, «отступничество от партийных норм», «заговор» и «пропаганду культа Жукова в Армии», умышленно перепутав культ с популярностью, передёрнув, а то и откровенно оболгав, придумав многие несуществующие факты.

М. А. Суслов, выступавший на пленуме с разоблачительным докладом, с одобрения Хрущёва и Политбюро вменил в вину Георгию Константиновичу тайное создание школы спецназа, тем самым на весь мир растрезвонив сведения, составляющие государственную тайну в области обороны Советского Союза.

Оральный советский руководитель, сам того не ведая, повторял ошибки болтливого Гитлера и оказался редкой «находкой для шпиона». Хрущёв сам оказался бесценным информатором, распекая на пленуме Жукова за учреждение им новой спецназовской воинской части, в которой готовились «чёрт его знает, какие диверсанты, какие диверсии будут делать», предоставив тем самым богатую информацию к размышлению всем разведкам мира. Вот уж действительно, если оральник у власти, то ради красного словца не пожалеет ни Отечество, ни Родину-мать.

Снятый со всех постов и лишённый работы, Георгий Константинович всё своё время проводит на даче с новой семьёй. Дважды опальный Маршал пишет мемуары, которые подлежат строжайшей цензуре. Первое их издание увидит свет в конце 60-х, когда пенсионер союзного значения Никита Хрущёв тоже приступит к наговариванию на магнитофонную плёнку уже собственных воспоминаний.

Во времена Брежнева символ Победы засверкает новыми красками. Образ Георгия Жукова станет обязательным в каждом советском фильме о войне, напоминая подрастающим поколениям о подвигах их отцов и дедов, победивших фашизм, освободивших от него Европу под руководством уретрального маршала Победы Георгия Константиновича Жукова.

Корректор Анна Сорокина